Страница 11 из 47
--Дать бы тебе по второму уху! - мечтательно произнес голос "Зловреды".
--Чтобы обои ухи стали одинаковые! Жаль нельзя - нечаянно убьешь паршивца, потом устанешь объяснительные записки писать! - расстроено пробормотал он.
--Бейте! - потухшим голосом искренне сказал Йок, - уж лучше так...
Курсант ясно увидел завтрашнее построение, на котором, под гремящую барабанную дробь, дежурный офицер сорвет с него курсантские нашивки. Без всякой магии превращая его из Легионера, будущего офицера, бойца, наконец, в обычного гражданского орка-неудачника... Его и... "Рикки" - бухнуло в висках. От боли орк зажмурился. Рикки для которой десять циклов школы были сложнее, труднее, мучительнее чем для любого орка мужского пола. Рикки, которая единственная из всех оркиек не отсеялась в заведения рангом ниже, дерзко выдерживая безумные требования Высшей Военной Школы Оркеса - Школы, в которой нет деления на пол. Рикки, чью мечту он вчера убил своей ублюдочной несдержанностью...
--Ты о чем думал, кузнечик половозрелый?! - зло спросил преподаватель. --О чем думал, спрашиваю?!!! - ещё громче заорал он.
Поморщившись от звона в ушах, Йок, потерянным, как его жизнь, голосом, честно ответил:
--Ни о чем!
--Ни о чем?!!! - от рева преподавателя, испуганно дзенькнули стекла в окнах.
--О себе ты думал, зёбр озабоченный! О своём уде, чтоб он у тебя отсох и отвалился! - орал преподаватель.--Гнать! - закончил он утомившись.
Йок закрыл глаза, хотелось заснуть и больше не просыпаться. Или спрятаться под теплым одеялом, зная, что ни один монстр, ни один орущий Рорх, не сможет тебя достать. Никогда...
--Как давно это у вас? - неожиданно мягко спросила тьма.
--Что давно? - промямлил Йок, не открывая глаз.
--Мастер-курсант, перестаньте из себя хуманса изображать, - устало сказал Рорх, - вашей любовью пропах весь зал! Неужели Вы думали, что я не знаю, как пахнет любовь? - в голосе преподавателя Йоку послышалась насмешка.
"Конечно, не знаешь, откуда такому мерзавцу это знать?" - зло подумалось Йоку. Но ответил он другое:
--Вам показалось!
--Да, мне показалось! - спокойным голосом согласился преподаватель. --Мне показался запах, показались пятна на матах - мне всё показалось...
Йок открыл глаза, голос преподавателя звучал как-то странно, почему-то в нем родилась сумасшедшая, дикая надежда на чудо. Глядя в спину Рорха, который стоял, отвернувшись от своего курсанта, словно ему был противен сам вид подобного урода, он ловил спокойно капающие в тишину слова:
--Я сделаю то, за что потом буду долго себя винить! Возможно, когда-нибудь вы подтвердите правильность моего решения, став тем, кем можете стать! Хорошими офицерами...
Пухлые пальцы переплелись за спиной Рорха, словно сливаясь в братских объятиях, после долгой разлуки. Йок услышал вздох.
--...Я совершаю должностное преступление, но мне жаль лишать Империю двух потенциально грамотных офицеров.
Рорх резко повернулся и Йок увидел холодный блеск кабаньих глазок.
--Но если мне ещё один раз п о к а ж е т с я что-то, - в голосе захрустел лёд, - вы пойдете под трибунал.
Йок растерянно хлопал глазами. "Зловреда" Рорх и вдруг... Мысли разбегались, хотелось что-то сказать, но не было слов.
--Только в обморок больше не падайте! И дайте Слово, что этого больше не повторится!
Йок, рывком вскочил с койки, прорвавшись через звон в ушах и мутную слабость, и произнес древнюю клятву своего клана:
--Пусть отвернуться от меня предки, пусть даже бездомный пёс не подаст мне лапы, пусть ослабнут мои руки, а глаза никогда не увидят Черной Луны, если нарушу это Слово! Устав Школы больше не будет нарушен и происшедшее вчера, больше никогда не повторится... на территории Школы - выдохнул Йок.
Чего?!!! - рёв преподавателя, напоминал трубный вопль атакующего мамонта.
Стараясь чтобы в словах не было даже намека на вызов или непочтительность, курсант тихо ответил:
--Ни в одном Уставе нет запрета на любовь! От любви я отказаться не могу!
Глаза господина преподавателя расширились, тело пробила крупная дрожь, рот приоткрылся, являя на свет острые клыки. Йок испугался, что господина Рорха сейчас хватит удар. Но тут на комнату обрушилась волна дикого, всепоглощающего, необузданного хохота! Курсант удивленно смотрел на визжащего от смеха преподавателя, из глаз которого катились крупные слезы, а живот дико трясся, вызывая вкуснявые воспоминания о фруктовом пудинге.
--Любовь! Ха-ха... Любовь!! Хи-хи-хи... Любовь!!! Гы-гы-гыыыы...
Булькая смехом, Рорх достал из кармана до жути измятый платок неопределенно коричневого цвета, и изредка взвизгивая от остатков бурного веселья, начал обстоятельно оттирать с большой лысой башки, капли пота, слез и слюней...
Йок растерянно глядел на веселящегося преподавателя, абсолютно не понимая, что вызвало такую бурную реакцию. Немного отсмеявшись, преподаватель взглянул ещё слезящимися глазками на Йока и, хихикнув, спросил:
--Значит любовь?
--Любовь! - твердо сказал Йокерит.
Господин Рорх перестал ухмыляться.
"Что ж он как громом разбитый, то хохочет, то злится?" - отрешенно подумал курсант.
--Как вы себя чувствуете? - спросил преподаватель.
"Не дождетесь!" - мысль была рефлекторной, и Йок устыдился её. Только что Рорх нарушил все писанные и неписаные правила, оставив вопиющий проступок без возмездия.
--Готов приступить к исполнению! - автоматически ответил курсант.
--Мы не на плацу, - поморщился Рорх, - вы осилите небольшую прогулку?
И упреждая молодецкое гарканье курсанта, строго обрезал:
--Подвиги мне не нужны, валяющиеся в обмороке по территории Школы старшекурсники тоже! Так что извольте ответить правдиво!
--Так точно! Способен! - проорал Йок.
--И незачем так орать! - поморщился преподаватель, задумчиво глядя на Йокерита.
Курсант наблюдал, как господин Рорх, подобрав свой колоритный саквояж и плюхнув его на тумбочку, задумчиво роется в его необъятных недрах. Глаза Йока расширились от изумления, из недр уродливого саквояжа показалась внушительная бутыль темного стекла. Мысленно присвистнув, Йок растеряно смотрел на этот призрак зеленого Змия. Алкоголь на территории школы находился под категорическим запретом. Даже для игры в "рюмашки" использовалась обычная вода, а тут... Рорх что-то энергично чирикал в извлеченном на свет, вслед за бутылью, блокноте. Стило скрипело и пищало, царапая несчастный листок. Дописав, Рорх призывно махнул рукой подзывая курсанта.
--Сейчас вы пойдете в Дом Удовольствий, передадите привратнику эту записку, - он протянул растерянному орку листок, - а эту бутыль передадите тётушке Мэльдис! Лично в руки! - уточнил Рорх.
--А как я узнаю тётушку Мэльдис? - Йок чувствовал себя участником какого-то нелепого спектакля, сначала чудесное преображение Рорха, теперь ещё какая-то Мэльдис из Дома Удовольствий...
--Да... - задумчиво протянул преподаватель, - похоже, мастер-курсанта вчера повредили сильнее, чем мне казалось. И елейным голоском пояснил:
--Отдадите привратнику записку, он отведет Вас к женщине, Вы спросите, как её зовут, если Мэльдис, то Вы отдаете ей бутыль и выполняете поступившие от неё распоряжения! Ясно?
--Так точно! Разрешите выполнять? - вытянулся курсант.
--Выполняйте! - кивнул головой преподаватель.
С колокольни школьного Храма звоном ударили колокола, созывая курсантов на торжественную службу. Толстый невысокий орк и молоденький долговязый курсант одновременно сложили ритуальный кукиш, грозя беспощадным небесам...
VI
Колокола гремели тревожно и торжественно, призывно и устало, гремели отголоском далеких времен, когда их древние собратья созывали на сбор кланы, чтобы решать вопросы о мире и войне, любви и ненависти, жизни и смерти. Давно истлели кости древних правителей, ослабла вера в магическую мощь колокольного боя, редкий малёк верит, что небеса, отвергшие когда-то первых орков, обитаемы... Но каждый Седьмой день, гремят колокола в Храмах Империи, вызывая у одних насмешку, у других ненависть, гремят эхом истории, громом забытых гроз, эхом тяжелой поступи древних Легионов...