Страница 35 из 56
Сарказм в её голосе не шел ни в какое сравнение с тем, с каким безразличием она рассматривала мои покрасневшие, со ссадинами запястья. Значит, все это время Дэя была рядом?! Была и ничего не сделала?
Ауч.
Вот теперь в меня точно вонзили осиновый кол. Вонзили и провернули где-то в районе сердца. Я поняла, что не могу дышать: так больно было в тот момент.
Недоумение во взгляде быстро сменилось яростью. Хасан резко прижал нас к кровати и подозрительно спокойно поинтересовался:
– Только не говори, что ты проспала все самое интересное.
Он бесился от того, что не смог по-настоящему сломить, нагнуть Дэю, а она смеялась над ним.
Простите, я снова облажалась, когда решила, что она все это время была рядом. Нет, она появилась уже после представления, но ведь Дэя не могла не знать, что он захочет провернуть нечто подобное. Ей проще было кинуть ему меня, как кость собаке, чем выставить за дверь с высоты своего положения. Поклясться могу, против её воли Хасан бы не пошел ни за что.
– Не скажу, мой мальчик… – улыбнулась она. – Потому что все самое интересное начинается сейчас.
«Придуши её», – подумала я и испугалась собственной мысли, явно отразившейся в моих глазах. Я никогда в жизни никому не желала смерти (максимум – хотела, чтобы Патрисия расквасила свой задиристый нос), и мне не хотелось думать, что на тему Дэи это было всерьез.
– Что ж, такого со мной не случалось давно, – несмотря на ответную улыбку, взгляд Хасана остался жестким. Он отпустил нас и сел на кровати. – Я не против повторить, но вряд ли тело девчонки выдержит. Тебе придется искать замену.
Дэя улыбнулась, приподнявшись на локтях. Как она умудрилась это сделать, после всего, что он с нами провернул, не представляю. Тем не менее, Древняя даже не поморщилась. Она коснулась рукой его щеки.
– Тебе же понравилось. Она у меня горячая, правда?
Они говорили обо мне, как о мясе или как о зверушке.
«Смотри, какой у меня милый кролик, дорогой!» – «Ох, и правда! Сейчас я оторву ему уши и вставлю в зад морковку!»
– Да, – поддержал ее игру Хасан, но повторять, к моему счастью, не собирался. Кажется, у него пропало все настроение. – Я достал его. И недостающую часть. Может расскажешь для чего тебе это нужно?
Он говорил о свертке, который остался на диване.
– Нет, – отрезала она и поднялась, направляясь в душ.
Да уж, дорогой, вытащить из Дэи её секреты проблематично. Разве что тебе пришло бы в голову её пытать.
Думалось обо всем равнодушно и безэмоционально. Я напоминала себе выпотрошенную мягкую игрушку. Во всех смыслах.
Дэя рулила моим телом, которое болело во всех возможных местах, а я наплевательски созерцала происходящее, замерев где-то на глубине сознания. Она принимала душ, а я прокручивала в памяти случившееся со мной за последний час. Вспомнила, что в домофон звонили, потом надрывался телефон – мой заказ все-таки доставили. Не держи меня сейчас Дэя, я бы истерически расхохоталась, но нет. Древняя невозмутимо смывала кровь с тела, снова намочила едва успевшие подсохнуть волосы.
Чем дальше, тем больше отступал шок, и накатывало чувство отчаянной безысходности. Если бы я могла, я бы выла во всю глотку, но мои пальцы спокойно взбивали шампунь в пену. Чтобы не рехнуться, я подумала о Сэте, но стало ещё больнее. Я любила его. Я действительно его любила, но только что устроила сеанс садомазохистских удовольствий с мальчиком Дэи.
Дыхание перехватило, и я от души врезала кулаком в стену душевой кабины. Снова, снова и снова била в одно и то же место, не чувствуя боли. Она молчала – даже тогда, когда по стене потекла кровь, и я сползла вниз, прижимая колени к груди. Вода была горячей, но меня колотило, как в ознобе. Даже зубы клацали.
– Что это было? – спросила я, когда обрела способность мыслить здраво. – Что он со мной сделал?
Если она попробует издеваться, я просто перережу вены. Я снова могу управлять собой. Плевать, что будет дальше. Мне терять нечего.
Как ни странно, Дэя ответила.
– Измененные обладают не только даром внушения. Их сила способна оказывать на человека специфическое воздействие. Особенно сила их желания.
Да уж. Весьма специфическое.
– Почему я на него сразу не запрыгнула?
– Потому что Хасан не сразу раскрылся, и показал тебе лишь крупицу своей силы, иначе тебе был бы обеспечен не оргазм, а инсульт.
Я помнила. Только что я шарахалась от Хасана, думая, как бы побыстрее от него избавиться, и вот будто под действием сильнейшего афродизиака схожу по нему с ума. Интересно, оно на всех так действует?
– В первый раз да. Привыкнуть к силе можно, но для этого нужно впитывать её постепенно. Снова и снова. Тогда возникает нечто наподобие иммунитета. Она больше не дурманит.
– Почему ты позволила ему…
– Давай без драм, Мелани. Мне было интересно посмотреть, что у вас получится. Признаю, ты была хороша, и попытки изобразить меня пришлись весьма кстати. Он решил, что я с ним играю… так по-идиотски.
Я сдавила виски руками, пытаясь унять головную боль. Ну вот, опять. Неужели мало моей крови сегодня выпустили? Миновали и шок равнодушия, и яростная бессильная злоба. Я поняла, что у меня нет ни малейшего желания ни проклинать Дэю, ни ругать последними словами. Только дошедший до ручки может превратиться в то, что сам люто ненавидел.
Сознание не спешило меня покидать, но я сама отступила и позволила вести ей. Пусть заканчивает то, что собиралась. Пусть беседует со своим кавалером, трахается с ним, пусть хоть на голове стоит, если сможет. Внутри все по-прежнему саднило, от кровопускания немного кружилась голова, поэтому из ванной она выбиралась по стенке.
Спустя полчаса мы сидели на том самом диване, где все произошло, а я не чувствовала ровным счетом ничего. Думаю, что-то во мне умерло в эту ночь. Дэя говорила про инсульт, а я подумала про инфаркт. Инфаркт всей Мелани. Некроз части существа, которое уже никогда не будет цельным.
Хасан выглядел свежим и бодрым, разве что немного помятым внутренне – даже дорогая одежда и идеальный фасад отстраненной безупречности не могли этого скрыть.
«Эге, – подумалось мне, – да нас с тобой на пару поимели, милый».
Не думаю, что для него подлый Дэин обман значил чересчур много – скорее всего, он выйдет за дверь и забудет обо всем до тех времен, когда сможет припомнить ей все свои унижения. В том, что он ведет им счет, я не сомневалась. Такие мужчины ничего не прощают.
Пакет лежал на журнальном столике, и она раскрыла его, не отвлекаясь ни на мои внутренние рассуждения, ни на его присутствие. Внутри оказался древний свиток с письменами, запечатанный в подобие стеклянных саркофагов, что я видела в сейфе, и продолговатый футляр, обитый пунцовым бархатом. Дэя щелкнула застежкой, и моему взгляду представился серебряный стилет, с изящной резной рукоятью и лезвием острым, как жало.
Запись двадцать шестая. 11 октября, 22:50
Ну вот и все, собственно. Я думала, моя жизнь закончится в разы эпичнее. Например, Дэя будет химичить что-нибудь со своими заклинаниями, и мне оторвет голову. Увы, на деле вышло гораздо более прозаично. Мне не давал покоя кинжал, принесенный Хасаном, а она молчала. Я попыталась найти в нашей памяти о том, зачем он мог ей понадобиться, и мне почти удалось… Почти.
Дэя сказала, что ей придется стереть мое сознание, потому что я мешаю. Мешаю сосредоточиться и то, что происходит – когда я перехватываю контроль над телом или слышу мысли, когда ко мне приходят её воспоминания, ей не нравится. Ещё бы, кому такое понравится, но дело не только и не столько в этом. Она привыкла делить всех на жертв и тиранов, и если ты не первое, то автоматически второе. Я не собиралась уничтожать её или что-то вроде. Я просто хотела знать.
Ещё пару месяцев назад я начала бы истерить, но внутри себя делать это абсолютно бесполезно. Я догадывалась, что все этим кончится, и обиды и разочарование здесь абсолютно неуместны. Первого я не испытываю, а второе… ну извините, я всего лишь человек со своими надеждами. Верила в то, что поживу чуть подольше, и что я хотя бы чуточку стала ей небезразлична. Почему это для меня так важно, ума не приложу. Она ведь Древняя, и все люди для неё клопы. Я своего рода уникальный клоп. Моя уникальность заключается в том, что сейчас Дэя с моей помощью маскируется под клопа. Такой вот философский каламбур.