Страница 55 из 60
— Не стану врать, ты мне нужен. — На голубом глазу заявил я.
— Зачем? — Искренне удивился он.
Вместо ответа я достал из нагрудного кармана сложенную вчетверо фальшивую карту и протянул парню.
— Держи, — сказал я.
— Что это?
— Ты слышал когда-нибудь о Легенде?
— Слышал и…
— Не перебивай, храни карту. После во всём разберёшься. Продукты как видишь здесь. Дальше по коридору оружие и медикаменты. Можешь безбедно прожить всю жизнь, можешь сколотить свою банду, а можешь…. Впрочем, решай сам. Раньше чем через два часа из здания не выходи. Мой тебе совет пережди сутки или двое, а после поступай, как знаешь. Только запомни то, что ты сейчас держишь в своей руке, больше чем просто бумажка, распорядись этим с умом парень. Не ищи меня. Прощай.
Я поднялся, взял автомат и бросил последний взгляд на одураченного юнца.
— Кто вы? — Трясущимся голосом спросил он.
— Твой тёзка. Будь здоров салага!
Глава 24
Укрываться пришлось на предпоследнем этаже многоярусной парковки. Это хоть как-то уберегло и от солнца и поднимающихся от земли испарений. Первый полноценный полдень после затяжного ливня превратил руины города в одну грандиозную пароварку. Всё заволокло горячим, словно вскипячённым туманом, он обволакивал так плотно и проникал так глубоко в каждую пору кожи, что, казалось, ты сам его источаешь и растворяешься сам в себе.
Мы остановились в комнатушке, бывшей в прежнее время кладовкой или чем-то похожим. Кругом навалено мусора и хозяйственного хлама. У стены стояли две стопки пластмассовых вёдер и несколько швабр. Но было достаточно просторно для обычной подсобки.
Ким свернулся в углу как собака калачом и почти сразу раздался его тонкий с посвистом храп. Я какое-то время лениво переговаривался с Сергеем, пока подыскивал, где пристроится.
— Никак не привыкну к этому климату. — Сказал я.
— К этому нельзя привыкнуть. Быстрее сдохнешь. Недолго осталось. — Отозвался он.
— Что бы сдохнуть?
— Постучи по дереву. Укладывайся где-нибудь бери пример с нашего вояки. Дрыхнет без задних ног.
— Интересно как это у него получается?
— Чистая совесть, ни каких секретов.
Я невольно усмехнулся. Покрутился на месте, отошел к стене и нечаянно задел носком ботинка пирамиду из составленных одно в одно вёдер. Они с шумом опрокинулись и покатились по полу. Ким проснулся, приподнял голову и неприязненно бросил в мою сторону:
— Пристрелю зараза!
— Заткнись! — Огрызнулся я и с силой пнул подвернувшееся под ногу ведро. Ким предпочёл не ввязываться в склоку, принял свою собачью позу и через секунду опять храпел.
— Алексей, правда, давай спать. — Устало сказал Сергей.
— Хорошо, хорошо. — Согласился я, лёг прямо посреди комнаты, подложив под голову рюкзак.
Сергей закрыл дверь, и комната погрузилась в полную темноту, только тусклая полоска света пробивалась снизу. Я слышал, как он ворочался и кряхтел, пытаясь удобнее устроиться на отдых. Он затих. Прошло несколько минут, и мне в голову пришла неожиданная мысль.
— Сергей, — позвал я. — Сергей!
Он не отозвался.
— Сергей!
Ничего.
— Сергей! — Я повысил голос.
Раздался какой-то свистящий звук и почти сразу в голову прилетело проклятое ведро, завертелось рядом на полу и успокоилось. Кто его бросил, не понял, и не стал выяснять. Тем более что озарившая меня мысль угасла как-то сама собой, и я уже не помнил, что именно хотел выяснить у Сергея.
— Всё понятно, — проворчал я в темноту и почесал ушиб.
Обнял ведро, покрепче прижал его к груди. Уснул, почти мгновенно только промелькнула плохо оформленная незаконченная мысль, а может и обрывок сна застрял в памяти…
Вот вроде бы всё прояснилось, встало на свои места, устроилось ровно на той полочке, на какой должно стоять. Только почему-то вместе с пониманием появилась острая неуверенность в правильности происходящего, или даже уже происшедшего. Не знаю, как правильно объяснить, это как отзвук мучавшей долгое время зубной боли, вроде уже и отпустило, но это не имеет ровным счётом, никакого значения, поскольку ты вымотан до последнего предела и не можешь не только радоваться, вообще ничего. Осталась лишь, звенящая пуста в черепе и страх что всё скоро повторится, а перенести подобный ужас ещё раз! Нет! А что если где-то в прошлом я упустил нечто очень важное, первостепенное? Что если из-за этого упущения я вновь помимо своей воли сверну на старую колею и всё повториться? Или ещё хуже…. А что может быть хуже? Такая ерунда в голове. Такая ерунда.
Но что-то я должен был сделать, что-то осталось незаконченным и пока эта заноза не выйдет из моего лба, я буду продолжать разрываться между тем, что уже было и тем, что возможно никогда не случится.
…с этим ощущением я проснулся. С ощущением незаконченности текущего момента. Проснулся первым. Под дверью пропала полоска света. Наступил вечер. Хотелось поскорее развязаться с формальностями и добраться, наконец, до градирни. Любая задержка вызывала у меня дикое раздражение. Особенно бесило солнце, то, что после прошедших дождей вновь появилась нужда забиваться в норы и пережидать, когда испепеляющая звезда закатится за горизонт и даст короткую передышку на ночь.
Очень скоро я смогу не прятаться и дышать круглые сутки очищенным озонированным воздухом. На секунду я представил как когда-то, как спускаюсь по длинным ступеням, увидел сумрачные улицы подземного города, увидел, как медленно отъезжают в стороны крышки люков, услышал, как работают фильтры….
Всё это настолько ясно встало передо мной, что я не мог больше ни секунды лежать на бетонном полу и воображать, что в скором времени меня ожидает. Хотелось немедленно вскочить и бежать сломя голову из этого дикого места. Хотелось сию минуту оказаться дома и забыть происшедшее со мной, как хочется забыть дурной сон. Хотелось найти ту девушку, которой у меня не было, не её так какую-нибудь другую, даже не обязательно на неё похожую. Выбраться отсюда, насколько это возможно быстро — выбраться.
Я сел, достал из кармана фонарик и стал ожесточённо работать рукояткой. Лучом света нашарил скрюченные на полу фигуры Сергея и Кима.
— Просыпайтесь! Живее просыпайтесь!
Оба отреагировали моментально. Я только в последний миг сообразил насколько неразумно будить подобным образом двух вооруженных людей, у которых нервы на взводе. Автомат и два пистолетных ствола смотрели на меня. Я поспешил внести ясность в момент.
— Вы чего психи! Я просто сказал, что пора просыпаться!
— Ты никак не хочешь уняться егерь! Перед сном я обещал тебя застрелить — не терпится на тот свет?
— Опусти автомат.
Ким нехотя положил оружие рядом с собой и, не упустив случая, сделал оскорбительное допущение на мой счёт, на этот раз, оставив последнее слово за собой:
— Нет, парень положительно идиот! Серёга ты уверен, что он нам нужен? Чёрт, да убери ты свет!
— Может и не нужен, — согласился Сергей, — проверять неохота.
Отпустив рукоятку «шмеля» я плюнул на этих двух увальней, оставив их разбираться между собой, на ощупь собрал свои вещи и вышел из подсобки, прикрыв за собой дверь. Лифт понятное дело не работал, лестничные марши не вызывали доверия, поэтому я поднялся наверх по спирали автомобильного спуска.
Я поднялся на последний этаж, растрескавшийся над головой бетон, предупреждал, что выход на крышу небезопасен. Подойдя к краю площадки огороженной мощными швеллерами, окинул взглядом раскинувшиеся внизу окрестности.
Вид открылся потрясающий — пугающий и завораживающий одновременно. Едва коснувшийся линии горизонта багровый солнечный шар, балансировал на острой грани, под него нельзя уже было просунуть и лист бумаги, казалось, одно моё неловкое движение и он покатится как гонимый ветром куст перекати-поля. Несколько десятков, более менее, уцелевших высотных домов посреди развалин походили на знаменитые геркулесовы столпы обозначающие край обжитого мира. Хотя это была чисто условная граница, полноценной жизни не было ни с одной её стороны. Открытая взору затянутая туманом окраина города вызывала острое чувство потери. А бескрайняя полоса отчуждения промзоны походящая в настоящее время на взбудораженную долину гейзеров напоминала о том, что путь до градирни не увеселительная прогулка и ослаблять внимание на заключительном этапе крайне не разумно.