Страница 5 из 84
— А теперь, Григорий Петрович, прочтите, пожалуйста, еще вот это. Да погромче, чтобы все слышали.
Учитель пробежал глазами первые строки обращения Военного совета Воронежского фронта к воинам киевского направления и, привстав на одно колено, еще более торжественно, чем только что декламировал стихи, стал читать:
— «Славные бойцы, сержанты и офицеры! Перед вами родной Днепр. Вы слышите плеск его седых волн. Там, на его западном берегу, древний Киев — столица Украины. Там дети и жены, наши отцы и матери, братья и сестры. Они ждут нас, зовут вперед… Наступил решительный час борьбы. К нам обращены взоры всей страны, всего народа… Вы пришли сюда, на берег Днепра, через жаркие бои, под грохот орудий, сквозь пороховой дым. Вы прошли с боями сотни километров… Тяжел, но славен был ваш путь…»
Пальцы якута, державшего винтовку с оптическим прицелом, побелели, левый глаз прищурился, словно он уже держал на мушке ненавистного фашиста.
Мой сосед сердито покручивал свой ус.
А кавказец привстал, готовый ринуться в атаку.
— Отдыхать некогда. Надо спешить, пока фриц ничего не разнюхал! — горячо заявил он.
— «Поднимем же свои славные знамена на том берегу Днепра, над родным Киевом!» — торжественно произнес учитель заключительные строки обращения Военного совета.
И вот все на ногах. Раздалась команда, и строй замер. Наступила торжественная минута.
— Дорогие товарищи! Друзья! Перед нами — Днепр, — взволнованно сказал командир батальона. — Кто хочет первым переплыть его, отвлечь на себя огонь гитлеровцев, чтобы обеспечить переправу батальона?..
Глаза гвардейцев сверкали решимостью. Раньше других вперед шагнула неразлучная четверка: гвардии рядовые П. Е. Петухов, В. А. Сысолятин, И. Д. Семенов и В. Н. Иванов.
— Разрешите нам, — в один голос заявили они. За ними шагнул вперед весь батальон.
Как на сыновей, посмотрел командир на смельчаков-добровольцев и предупредил:
— Прошу как следует подумать: дело ответственное, рискованное. Там смерть… — он указал рукой на темную кручу за Днепром. — Но там и победа. Другого пути нет.
Солдаты внимательно слушали его и еще больше утверждались в своем решении: они хотят идти первыми и готовы ко всему.
— Во имя Родины, во имя нашей победы мы даем слово, что не пожалеем своей жизни… Мы с честью выполним приказ, — за всех твердо ответил Иван Семенов.
— Тогда идите. Пусть храпит вас в бою ваша решимость и отвага. Как говорится, смелого пуля боится… В добрый путь! — напутствовал командир.
Гвардейцам подробно разъяснили задачу. Вместе с ними командир продумал меры маскировки и внезапности нападения.
Старшим назначили рядового Семенова — бывалого, обстрелянного солдата, прошедшего путь от Волги до Днепра. Я уже много знал о нем.
Родился он в станице Ляпичево, Волгоградской области. Ему было 17 лет, когда немецко-фашистские захватчики вероломно напали на нашу страну. Он видел, с каким гневом земляки встретили известие об этом и с каким мужеством уходили они на войну. Первым из семьи Семеновых ушел на фронт отец. Через год, когда враг подошел к волжской твердыне, взял в руки оружие и его сын Иван. Смелого, физически развитого, отлично владевшего военным делом (этому его научили в осоавиахимовском кружке), Семенова зачислили в роту автоматчиков.
Время было очень тревожное. Неудачный исход наших наступательных операций в Крыму, выход вражеских войск к Сталинграду и Кавказу создали в нашей стране весьма напряженное положение. В этот критический момент в воинские части поступил приказ № 227 верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. В нем отмечалась исключительная серьезность обстановки, сложившейся на фронтах Великой Отечественной войны: «Отступать дальше — значит погубить себя и вместе с тем и нашу Родину… Ни шагу назад!..»
И бойцы на берегу Волги стояли насмерть. В этих боях Семенов был ранен.
Летом 1943 года после госпиталя Иван Семенов попал в часть, штурмовавшую вражеские укрепления в районе Орла. В этих боях он снова показал образцы храбрости и был ранен вторично. После выздоровления его направили в танковую часть 3-й гвардейской армии. Теперь этот бывалый, обстрелянный воин командовал отделением автоматчиков.
В боях Семенов неизменно проявлял смелость и отвагу. Гвардейцы любили его за это, любили за русский широкий характер, за умение дружить по-настоящему, по-фронтовому. За время своей службы в 51-й гвардейской танковой бригаде, в мотострелковом батальоне, Иван Семенов показал себя одним из дисциплинированных бойцов, хорошо подготовленным в военном деле. Ни одна сложная операция не обходилась без его участия.
Перед тем как выйти к Днепру, подразделению автоматчиков пришлось выдержать тяжелый бой за деревню Ташань, Киевской области. Не считаясь с большими потерями, противник стремился во что бы то ни стало удержать этот населенный пункт как выгодный рубеж обороны. Именно поэтому он неоднократно контратаковал наши наступающие подразделения. И когда момент был критический, Семенов первым поднялся в атаку и увлек за собой всех автоматчиков. Гитлеровцы не выдержали дружного натиска гвардейцев и побежали, оставив на поле боя много убитых солдат и офицеров.
И вот теперь, вернувшись снова в боевой строй после ранения, он первым добровольно шел навстречу смертельной опасности.
Да, опасность была действительно велика. И хотя каждый старался об этом не думать, пытался как можно больше занять себя подготовкой к операции, мысли невольно возвращались к одному и тому же: как оно там получится? Сразу заметит их фашист или нет, насколько сильным будет вражеский огонь? А если заметит сразу, что тогда? Не возвращаться же назад? Нет! Надо решительнее грести к берегу, сильнее нажимать на весла… Но если противник быстро обнаружит их, если будет выведена из строя лодка, если… И сколько еще этих «если» возникало в сознании солдат, пока они готовили лодки, проверяли оружие, запасались патронами, гранатами, бутылками с горючей жидкостью.
Когда четверка занялась подготовкой к переправе, я подошел к командиру и попросил разрешения отправиться вместе с этой группой. Комбат улыбнулся и тихо, как бы в шутку сказал, что там еще нечего описывать да и некому будет передавать статьи в газету…
Бойцы батальона продолжали готовить подручные средства для переправы через реку вплавь: откуда-то тащили бревна и доски, наскоро сколачивали плоты, увязывая в плащ-палатки сено. Они проворно разбирали уцелевшие сараи, распиливали бревна на доски…
Мы подошли к группе гвардейцев, которые работали засучив рукава: чинили заброшенные рыбацкие лодки, вязали из бревен, досок и камыша плоты. Тем временем, укрываясь в лесном массиве, прибывали к Днепру специальные подразделения. Они подвозили понтонно-мостовое оборудование для переправы минометов, орудий и танков. Но это на будущее, на случай успеха сначала небольшой группы разведчиков, которые сейчас готовились к броску на правый берег, потом — всей мотострелковой роты, бригады и более крупных соединений.
Вокруг ни звука, ни огонька…
Только изощренный слух якута уловил какие-то подозрительные всплески. Снайпер тихо доложил об этом комбату, с которым я находился на самом берегу Днепра.
Мы прислушались. В плеске волн, гонимых студеным ветром, не различили ничего особенного.
— Товарищ комбат, прямо сюда плывет. Один. Голый.
— Выдумываешь. Дерсу Узала! — отмахнулся комбат, еще напряженнее вслушиваясь. — Ну что один, еще можно определить. А голый, в такую стужу… Что ему, жизнь надоела?!
Но тут же комбат привстал и скомандовал усатому украинцу и якуту подбежать к самой воде и присмотреться.
И только бойцы подбежали к берегу, как сразу послышался их оживленный говор. Они кого-то подзывали, подбадривали. Якут даже залез в воду по колено и, протянув руки вперед, подбадривал:
— Давай, давай сюда! Еще немножко.
Мы с комбатом тоже подбежали. Бойцы уже вытаскивали кого-то из воды.
— Боже ж мой! Лышечко! — услышали мы голос украинца. — Несчастная! Ты ж загниешь! Откуда ты?!