Серебряная пуля

Она неопределенно пожала плечами, явно не желая углубляться в эту тему.

– Вы позвоните. Да, предупреждаю, коли уж согласились, не вздумайте увиливать. Деньги потратите на баб и на водку – и в кусты.

– Позвольте! – вскипел Осипов. – Что вы себе позволяете!

– Ну-ну, полегче! Я, конечно, извиняюсь, если что не так сказала. Но раз уж согласились, назад пути нет. – Она поспешно поднялась. – А что касается машины, то я оформлю на вас дарственную.

И генеральша покинула кабинет.

Некоторое время Осипов сидел, тупо уставившись в окно. Не нравилась ему эта история, ох не нравилась! И баба эта явно темнит, и вообще от всего идет дурной запашок. Впрочем, чего он, собственно, испугался? Деньги – вот они, лежат на краю стола. Он поспешно взял пачки и бросил их в ящик. Телефон следователя она ему дала. Кроме того, у него в МУРе есть связи, надежные связи, информацию он всегда получит.

Осипов глянул на листок, который вручила ему генеральша, и его рука потянулась к телефону.

Трубку тотчас же подняли, словно звонка ждали. Осипов представился.

– Очень рад, – услышал он голос на другом конце провода, – как, вы приняли предложение?

– В общем – да, – осторожно ответил он.

– Отлично, – в голосе пока неизвестного Голованова сквозила явная радость, – словно камень с души…

И снова Осипов удивился. «Почему камень? Скорее следователь должен бы быть огорчен, ведь в данном случае налицо некомпетентность». Откровенно говоря, он ожидал, что этот Голованов возмутится или по меньшей мере расстроится.

– Приезжайте на Петровку, – сказал Голованов, – прямо сейчас. Пропуск я выпишу.

Странный следователь оказался очень высоким, под два метра, спортивного вида парнем. Отложной воротник модной олимпийки был выпущен поверх серого польского пиджака, на лацкане которого солидно поблескивал престижный значок «Мастер спорта СССР».

– За «Динамо» стукаю, – сообщил Голованов, поймав взгляд Ивана. – Волейбол…

Осипов кивнул.

– Меня Виталием Петровичем величают, – представился следователь, – можно просто Виталик. К чему церемонии? А о вас я наслышан. Читал неоднократно. Как же: «У опасной черты», «Волки и овцы», «За гранью совести». Клево. Искренний почитатель. – Голубенькие глазки волейболиста смотрели весело и доброжелательно, но проглядывала в них некая льдинка. Да и настороженность проступала на открытом загорелом лице.

– Садитесь, товарищ журналист, курите. Сам-то я не употребляю, но, когда другие курят, не возражаю. Даже люблю запах табака.

– Что это ты, Виталик, все «товарищ журналист»? – стараясь попасть ему в тон, усмехнулся Осипов. – Иван меня зовут, договорились?

– Отлично, – расплылся в улыбке Голованов, – взаимопонимание установлено. А это самое главное. Конечно, разговор предстоит несколько щекотливый, поэтому… – Он не договорил, подмигнул, достал из стола бутылку минеральной воды, два стакана, потом покосился на Осипова и извлек на свет плоскую стеклянную фляжку с янтарной жидкостью.

– Коньяк, – прокомментировал он, – казахский, но неплохой. Я знаю, вы, пишущая братия, любите это дело. – Он щелкнул себя пальцем по горлу. – Не обижайся. Шутка! Я тоже употребляю!

– А как же спорт?

– Одно другому не мешает, наоборот, полезно. Коньяк сосуды расширяет. Конечно, если понемножку.

Он налил в каждый стакан на два пальца.

– А не войдут? – Осипов кивнул на дверь.

– Не волнуйся, я закрыл на замок. Ну давай! За знакомство.

«Коньяк действительно неплох», – отметил Иван.

– А теперь по минералочке, – радостно предложил веселый следователь. – Вот и отлично.

Все больше удивляясь странному поведению этого человека, Осипов ждал продолжения, и оно последовало.

– Значит, ты согласился работать на вдовую генеральшу? – с наигранным равнодушием спросил Голованов, залпом выпив свою минералку.

– Да вроде бы, – неопределенно сказал Иван.

– Ну и молодец, – похвалил следователь. – Она тетка с деньгами. Еще бы. Муж – высокий чин. Он ее лет на двадцать пять старше был. Сыграл в ящик несколько лет назад. Оставил ей… – Голованов провел ладонью над головой. – Из Германии – будь здоров, он одно время был главным в Восточной Пруссии. Как раз тогда, когда немчуру оттуда поперли. Так рассказывают, вагонами сюда добро возил. Конечно, не все. Делился…

– Ты давай ближе к делу, – поторопил Осипов.

– А куда спешить, рабочий день идет… Коньячок еще остался. Ладно, не волнуйся. Все расскажу. Что она тебе посулила?

Осипов промолчал.

– Да знаю, знаю, «волжанку», наверное?

– Вот я чего не понимаю. – Осипов в упор глянул на Голованова, – тебе, что ли, самому «волжанка» не нужна?

– Мне? Да зачем? Меня служебная возит. – Следователь хохотнул. – Да и потом «волжанку» еще заработать надо. А чтоб заработать, нужно изловить того гада, который ее Валентинчика замочил. А это, брат, как я кумекаю, дело ой-ой-ой! Нелегкое это дело.

– Почему же вы его сами не ловите?

– Не можем, – Голованов развел руками. – Не получается никак. Вот теперь тебе доверили. Давай-ка еще по одной.

Не дожидаясь согласия, разлил коньяк по стаканам.

– За удачу, – приподнял свой и хитро усмехнулся.

– Что ты все вокруг да около ходишь! – взорвался Иван. – Давай, выкладывай…

– Уж больно вы, журналисты, настырные ребята, – заметил Голованов. – Все вам сразу вынь да положь. Ладно, слушай. Нашли этого парня два месяца назад, в апреле, в лесополосе, страшно изуродованного. Весь изрезанный, глаза выбиты, кожу с черепа словно чулок сняли…

– Это я уже слышал.

– Она тебе рассказала? Услышать – это одно, а увидеть – другое. На вот, полюбуйся. – Голованов достал из стола и протянул Ивану несколько снимков. Действительно, вид несчастного отпрыска генерала был жуткий.

– А вот он, так сказать, до… – Голованов протянул еще один снимок, – смотри, какой красавчик. – На фотографии был изображен и впрямь очень интересный молодой человек, видимо, брюнет, с тонкими, словно нарисованными бровями, большими лучистыми глазами и пухлым маленьким ртом.

– Киноартист Василий Лановой, – хохотнул Голованов.

Иван никак не мог понять причину веселья следователя. «Может, у них так принято, – вяло подумал он, – или привычка? Чего он все хихикает?»

– Ты до сих пор не въехал? – серьезно поинтересовался Голованов.

– Во что не въехал?

– Во что, во что? В то! Думаешь, что это за паренек был?

– Откуда я знаю, – пожал плечами Иван.

– «Голубой» он! – воскликнул Голованов. – Педрила. Сомневаешься? Не сомневайся, брат Пушкин! Точно, как в аптеке. В этом-то вся загвоздка.

– Неужели гомосексуалист?!

– Именно! Вначале, конечно, мы за голову схватились. Мальчик элитный. Учится в МГИМО. Папа – генерал заслуженный, с самим Жуковым за ручку здоровался. И тут такое… Стали проверять связи, круг его знакомств изучать. И тут же просекли. Да это же Валька Поэт, говорят. Его кличка Поэт. Стихи, что ли, писал… Его, говорят, у фонтана возле Большого, на «плешке», каждая собака знала. И ты знаешь, народ сразу поскучнел, энтузиазм пропал… Все только руками замахали.

– Это почему же?

– Ты вроде пишешь на криминальные темы, неужто не знаешь?

– А что такое?

– Что такое? Дохлое дело, вот что такое! Ясно, что кончили его свои, «голубые» эти самые. Основание? Элементарная ревность. Знаешь, как у Шекспира. «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» Обычное дело. Таких убийств – пруд пруди, и почти все не раскрыты.

– Так уж пруд пруди?

– Ну, может, и не столь много, но достаточно. А у этой компании – круговая порука. Если и знают чего, не скажут. Мы, конечно, давай их трясти. Знали его все, а сказать никто ничего не может. Или не хочет. Любовников его прихватили. Одного месяц в Бутырке держали, очень он там ко двору пришелся. Ничего! Пусто! Тут еще интересней выходит. Стали мы его переписку изучать. А там такие имена! Начальство за голову схватилось. Народные артисты, певцы разные, киношники, а потом и того круче. Вообще начали всплывать люди, о которых и сказать страшно. И решено было отложить это веселое дело в долгий ящик. Но не тут-то было! Забегала его мамаша. Ее, конечно, можно понять. Привела в действие все свои связи. Министерство обороны подключило разные там ведомства. Даже сподвижник покойного генерала к нашему начальнику явился. Чуть ли не маршал. Весь в орденах. При ходьбе звенит, что твой колокол. Скандал устроил. Кричит: «Как же так, не можете найти какого-то бандита! А ведь отец этого несчастного парня кровь за Родину проливал, приближал победу! Да и сам Валентин – чистый ангел. Мог бы отличным дипломатом стать, представлять нашу державу. Достойно вести себя в капиталистическом окружении».