Кирпичные острова

– Что Владик велел передать для меня? – спросил он, приветливо улыбаясь.

– Вот этот пакет, – ответил Толик и испугался: вдруг это не тот мужчина! Он покрепче прижал к себе пакет, пробормотал: – А это, может, не вам вовсе?..

– Мне, – засмеялся мужчина. – Ты мне – пакет, я тебе – рублевку. Так ведь?..

– Так, – ответил Толик и покраснел.

Мужчина вытащил из кармана серебряный рубль.

– Сходи в кино, купи себе чего-нибудь вкусного. А сейчас поезжай домой.

Мужчина говорил совсем по-домашнему, словно был родным дядей. Даже в трамвай посадил и помахал рукой на прощание.

– Владику привет передай!..

– Передам, – высунулся с площадки Толик.

«Хороший дяденька, – подумал он, – наверно, артист какой-нибудь».

Владика Толик встретил в подворотне.

– Ах, активист!.. Видишь, как удачно: возвращаюсь с совещания, и ты тут как тут. Передал?..

Толик торопливо закивал головой.

– Ага… Каракулевая шапка… Хороший такой дяденька… И рубль мне дал.

– А как же!.. Труд нужно вознаграждать.

Толик еще несколько раз ездил по поручению Владика в разные районы города. Передавал свертки, записки. Привозил Владику тоже свертки и записки.

Копилка наполнялась быстро. Тетя по-прежнему опускала в нее медяки за хорошие отметки; кроме этого, она стала премировать Толика и за хорошее поведение. Все «молочные» деньги тоже находили себе приют в темном собачьем нутре.

Перед самым Новым годом Владик пригласил Толика к себе. Он заметно нервничал, рылся в шкафу, писал что-то очень поспешно и сердито на столике с гнутыми ножками.

– Хочешь трояк заработать? – спросил он вдруг присевшего на стул Толика. И тут же ответил сам: – Понятно, хочешь… На вот, слетай к тому, в каракулевой шапке. Ясно?.. – Он сунул Толику в руки пакет, завернутый в плотную бумагу, и записку…

– Здесь важные образцы. Одна нога здесь, другая там…

– Я только портфель отнесу.

– Срочно надо… Жми с портфелем. Во весь дух давай! – Владик назвал улицу возле цирка и подтолкнул Толика к двери.

Толик пулей выскочил во двор. В подворотне налетел на Мишку и Кешку, ловко перепрыгнул через подставленную ногу и помчался к трамвайной остановке.

– Утиль побежал сдавать, хапуга!.. – Мишка вдруг сорвался с места. – Отнимем, чтоб не задавался.

Приятели дружно затопали вслед за Толиком.

Толик бежал не оглядываясь и только в сквере заметил погоню. Но было уже поздно. Мишка с налету ткнул Толика кулаком в спину. Сверток мягко упал на асфальт… Кешка поддал его ногой. Бумага лопнула, и на чистом, чуть тронутом влагой снегу распластались четыре дымчатые шкурки. Ребята опешили.

Мех на шкурках шелковисто лоснился, переливался мягкими волнами…

– Говори, где украл?! – вцепился в Толика Мишка.

– Мне Владик дал, – испуганно захныкал Толик.

– Врешь, гога несчастный!..

Около ребят остановились прохожие. Седая проворная старушка подошла совсем вплотную и укоризненно погрозила Мишке:

– Я вот тебе, разбойник!.. И не стыдно маленьких бить? А еще красный галстук носишь!..

Мишка хотел огрызнуться, но над его ухом раздался грозный бас:

– Это что у вас происходит?..

Мишкин воротник оказался в сильной пятерне.

Мишка скосил глаза: «Милиционер…»

Милиционер оглядел ребят и ухватил свободной рукой Кешку. Шкурки Кешка уже подобрал; они у него были накручены на руках, как женская муфта.

– Дяденька, это мои шкурки… Мне Владик дал… и записку вот… – залопотал Толик.

Милиционер покрепче зажал ребячьи воротники и кратко приказал:

– Следуйте за мной!..

Мишка ухитрился ухватить Толика за рукав.

– Попробуй убеги, гога несчастный… жаба… Я тебе…

Но Толик и не пытался бежать; он покорно семенил рядом с Мишкой.

В дежурной комнате отделения милиции пахло карболкой и мытыми полами. Не рискнув сесть на стулья, ребята примостились на полу возле батареи парового отопления.

Толик снова захныкал.

– Реви… Еще не так заревешь!.. – Мишка ударил себя по лбу. – Я знаю!.. Этот гога связался с браконьерами или с контрабандистами. Я читал, бывает такое…

Кешка придвинулся ближе, с любопытством посмотрел на Толика.

– Правда связался?

Толик захныкал еще громче.

– Перестань, – сердито сказал Мишка. – Надо было раньше соображать. В общем, крышка тебе теперь.

В дверях появился милиционер.

– Заходите!

Ребята очутились в светлом просторном кабинете. У окна стоял высокий плотный майор милиции. Шкурки лежали на столе. Офицер смотрел на ребят и молчал.

– Товарищ начальник, – выступил вперед Мишка. – Он не гад. Он просто запутался. Он на деньги жадный стал.

– Кто запутался? – строго спросил майор.

– Как кто?.. Вот, гога с бантом… – Мишка подтолкнул Толика к столу.

Майор подошел ближе и теперь смотрел на Толика сверху, большой и угрюмый.

– Ну что ж, Гога. Поведай, откуда у тебя выдра. Вот эти шкурки.

Толик переминался с ноги на ногу. Ему хотелось уцепиться за Мишкин рукав. Но Мишка смотрел отчужденно. Толик сделал два робких шага и уцепился за стол.

– Я… Я не украл… Это Владик попросил отвезти пакет к тому. К каракулевой шапке… А они вот напали…

Майор наморщил лоб, кивнул Мишке и Кешке:

– Посидите в дежурной комнате.

Сидеть пришлось долго. Наконец из кабинета вышел майор.

– Молчать умеете?

– Как гробы!..

– Так вот… Где были, что делали – никому. Ясно?..

– А с Толиком что будет? – спросил Кешка. – Неужели его…

– Да если хотите, мы его во дворе на сто процентов отлупим. Он же ведь не гад какой… – пробасил Мишка. – Да мы ему!..

Майор насупился.

– Уговор помните?

– Помним.

– Все… Бегите домой.

Через несколько минут ребята сидели в своем излюбленном месте, на бревне между поленницами, молчали и думали.

А Толик тем временем шагал к цирку. Он прижимал к боку мягкий пакет, завернутый в серую плотную бумагу.

Он часто оглядывался, смотрел на номера домов. Наконец остановился около старого, с облупленным фасадом здания, вошел в подворотню. Почти в тот же момент к дому подкатила черная «Победа»…

Всматриваясь в полустертые номера квартир, Толик медленно поднимался по лестнице. Наконец он отыскал дверь, обитую белой медицинской клеенкой, и, привстав на цыпочки, позвонил.

Дверь неожиданно распахнулась. На площадку шагнул мужчина в домашних туфлях и толстой шерстяной куртке:

– Ты зачем здесь?..

Толик торопливо проглотил слюну.

– Я… Меня Владик прислал… Вот это вам… И записка.

Мужчина взял записку, быстро пробежал ее глазами, нахмурился и почти вырвал пакет из рук Толика.

– Ты чего такой?.. Моченый… Случилось что-нибудь?..

Внутри у Толика похолодело.

– Не… У меня голова болит. Я отказывался, а Владик говорит – срочно… Вот я и поехал.

– Пойдешь мимо аптеки, купи пирамидон, – мужчина достал из кармана пятнадцать копеек, протянул Толику и ласково провел ладонью по Толиковой щеке.

«Вот он какой хитрый! – думал Толик, спускаясь вниз по лестнице. – Добрым притворяется, паразит… Недаром майор говорил, что это опытный и осторожный спекулянт».

На площадке первого этажа мимо Толика прошли четверо мужчин. Он посторонился, пропуская их наверх.

От всех передряг и переживаний Толик позапустил уроки, и его теперь частенько оставляли в школе заниматься. Тетка ворчала, допытывалась, не заболел ли.

Однажды, когда он поздно возвращался из школы, его еще в подворотне встретили Мишка с Кешкой.

– Толька… Тут к тебе майор приходил. Хотел тебя видеть, – наперебой выкладывали они. – Велел зайти к нему. Вот бумажку оставил, чтобы тебя пустили.

Толик положил бумажку в карман и, понурив голову, побрел домой. Через несколько минут Толик снова появился во дворе с тяжелым, завязанным в материн платок предметом в руках.

Толик развязал платок в просторном кабинете майора и поставил на стол большую фаянсовую собаку с глупыми блестящими глазами.