Страница 21 из 39
Перед самым вылетом в Ирак мы с Питом Пэйсом обсудили, как строить отношения с Петрэусом. Я сказал, что не хочу, чтобы Петрэус после моей с ним встречи подумал: «Мне велели закруглить эту ситуацию к октябрю, так что буду-ка я рекомендовать полный вывод к этому сроку». Нет, нам необходимо долгосрочное присутствие в Ираке, а потому нужно создать все условия для именно такого развития событий.
Я прилетел в Багдад в середине дня 19 апреля. Пэйс, Фэллон и Петрэус встретили меня у самолета. Мы сразу же пересели на вертолеты и отправились в Фаллуджу. Положение с безопасностью оставалось чересчур напряженным, чтобы везти министра в сам город, поэтому в курс происходящего в провинции Анбар меня ввели в нашем военном штабе. Новости оказались весьма обнадеживающими. Покидая штаб, я пожал множество рук и сфотографировался с американскими военнослужащими, в том числе с группой офицеров, которые размахивали флажком Техасского университета. Надо сказать, я непременно сталкивался с бывшими «агги» в зонах боевых действий, и всякий раз встреча дарила особые эмоции, хотя сознавать, что вижу на фронте людей, которым совсем недавно вручал дипломы о высшем образовании, было не слишком приятно.
Мы вернулись в штаб-квартиру Петрэуса и занялись стратегией – конкретнее, тем, как снизить уровень насилия и выиграть время для политического примирения. Все согласились, что достижение этих целей невозможно без продления полномочий усиленного американского контингента и после сентября. Завершился день двухчасовыми переговорами за ужином с Пэйсом, Фэллоном, Петрэусом и Кьярелли, а следующее утро началось с двухчасового совещания в том же составе. Мы обсуждали три вопроса: какие аргументы побудят американских политиков продлить пребывание в Ираке усиленного контингента дольше, чем на год; как добиться продления нашего значимого военного присутствия в Ираке на годы вперед; как обеспечить стабильно безопасную обстановку в стране и долгосрочное стратегическое сотрудничество США и Ирака. При этом нам постоянно приходилось помнить о стремлении конгресса поскорее «покончить с этой черной дырой» и об очевидном желании доминировавших в Ираке шиитов, прежде всего членов правительства, считая самого Малики, побыстрее избавиться от «оккупантов». Ключевым для оценки ситуации, как мы снова сошлись во мнении, будет сентябрьский доклад Крокера и Петрэуса.
Я напомнил Дэйву, что рекомендации в докладе должны быть его собственными, составленными исходя из реального положения дел, а не в угоду мне или кому-то еще, – и по возможности предлагать продление операции с увеличенным контингентом и устойчивое военное присутствие США в Ираке. Петрэус ответил, что, вероятнее всего, порекомендует вывести одну бригаду в конце октября или начале ноября, а вторую – в начале или середине января, после чего можно будет выводить по дополнительной бригаде каждые шесть недель или около того. Это позволит сохранить до 80 процентов усиленного контингента вплоть до конца 2007 года и примерно 60 процентов – до конца февраля. Тем самым мы дадим понять равно американцам и иракцам, что точка невозврата пройдена (так или иначе), и, можно надеяться, рационализируем процедуру согласования нашего долгосрочного присутствия в стране. Пэйс и Фэллон одобрили такой подход.
Как обычно, посещая Ирак – а это был мой четвертый визит за четыре месяца, – я встретился и со всеми высокопоставленными официальными лицами иракского правительства. Чаще всего я просто набрасывал программу ближайших действий для каждого из них, от лучащегося чрезмерным оптимизмом президента Талабани, любителя давать пустые обещания, до постоянно недовольного вице-президента, суннита Тарика аль-Хашими, уверенного, что его игнорируют, оскорбляют и вообще считают человеком второго сорта (вдобавок он регулярно выражал озабоченность «диктаторскими замашками» Малики). В ходе этой поездки, однако, меня удостоил личной аудиенции премьер-министр Малики, огласивший длинный список жалоб «своему брату и партнеру», то есть мне. Поблагодарив президента Буша за неизменную поддержку, он заявил, что мои публичные высказывания о разочаровании эффективностью усилий нынешнего иракского кабинета (в первую очередь по перераспределению нефтяных доходов и дебаасификации) фактически провоцируют возвращение баасистов к власти. Он понимает, прибавил Малики, что Соединенные Штаты заинтересованы в помощи правительству Ирака, но нельзя не учитывать реалии. Например, крайне сложно подобрать подходящие кандидатуры на министерские посты. А закончил он таким пассажем: «Четкие сроки заставляют активизироваться террористов и вызывают нездоровый интерес Сирии и Ирана». В нынешней чрезвычайно нестабильной политической ситуации нужно избегать публичных заявлений, которые «только играют на руку нашим врагам».
Честно сказать, я едва сдерживался, пока он вещал. Я сказал Малики, что «часы тикают», что иракское правительство до сих пор ничего толком не добилось и терпение Америки на исходе. Мы каждый день проливаем американскую кровь ради примирения враждующих сторон на чужой земле и в ближайшее время ожидаем поэтому от правительства Ирака конкретных шагов – иначе они рискуют нашим благорасположением. Мы расстались в раздражении, и я еще долго не мог успокоиться: подумать только, и этого типа я несколько месяцев защищал перед конгрессом, пытаясь не допустить резолюций с точными сроками, стараясь выиграть хотя бы толику дополнительного времени для него и его коллег, чтобы они смогли уладить важнейшие политические разногласия!
Как всегда, поездка в боевые части улучшила мое настроение. На сей раз я отправился в военно-полицейский комплекс в Багдаде, которым совместно управляли американцы и иракцы; этот комплекс обеспечивал безопасность ближайших окрестностей. Стратегия Петрэуса предполагала, что американские войска должны покинуть крупные базы и дислоцироваться в полевых условиях, бок о бок с иракскими партнерами. Я готовился увидеть типовой полицейский участок, вроде тех, какие имеются в большинстве американских городов, посреди плотно застроенной городской территории. Вместо этого меня привезли в военный лагерь посреди огромного открытого пространства; в сущности, это был классический форт с бетонными стенами, перекрывавшими подступы к большому бетонному же зданию в центре. При входе в здание висели фотографии иракцев, погибших в ходе операций, которые координировались из этого комплекса. Меня провели в довольно просторный конференц-зал, битком набитый иракскими офицерами и полицейскими, а также американскими солдатами и офицерами; почти все были в бронежилетах и с оружием. И там, в сердце зоны военных действий, в этом багдадском аналоге Форт-Апачи[23], иракские офицеры продемонстрировали мне свою презентацию в PowerPoint. «Господи боже, что мы делаем с этими людьми?» – подумал я. Потребовалось все мое самообладание, чтобы не зайтись истерическим хохотом. Впрочем, задача, которую выполняли эти люди, иракцы и американцы, и мужество, необходимое для ее выполнения, смеха отнюдь не вызывали. Я уехал под большим впечатлением, не в последнюю очередь потрясенный жуткими условиями, в которых наши молодые солдаты вынуждены работать днем и ночью.
О результатах своих встреч с Петрэусом я доложил президенту 27 апреля в Кэмп-Дэвиде. Выступая перед сенатским комитетом по ассигнованиям пару недель спустя и отвечая на вопросы, я допустил возможность того, что предстоящий сентябрьский доклад позволит приступить к сокращению американских сил в Ираке. Поскольку запланированное увеличение численности контингента в Ираке еще не завершилось, эти мои слова привели к всплеску нездорового энтузиазма в прессе. Журналисты уверяли, что я разошелся во мнениях с президентом и другими членами администрации, что я готов «пойти на попятную», если к сентябрю не будет положительных сдвигов. На самом деле это была продуманная акция – мы с президентом, Конди Райс, Стивом Хэдли, Пэйсом и военачальниками готовили ее несколько недель. Мы в очередной раз помахали, так сказать, морковкой перед носом оппозиции, упомянули о возможном сокращении, рассчитывая при этом, что усиленный контингент пробудет в Ираке по крайней мере до сентября, а лучше до весны 2008 года. Большинство сторонних наблюдателей и «военных экспертов», даже вице-президент, казалось, не имели ни малейшего представления о том, насколько тонок был канат, по которому мы ходили в конгрессе весной и летом. А вот Джордж У. Буш это понимал.
23
Форт-Апачи – деревянный форт в Аризоне, где 1 сентября 1881 г. произошло сражение между кавалеристами армии США и индейцами племени апачи.