Страница 17 из 72
Ну и что из этого? Обман, ложь — это обычное оружие самозащиты, от которого отказываются только святые да сумасшедшие. Любые поступки становятся прегрешениями, достойными раскаяния, только в том случае, когда ложь бессильна их скрыть. Преступления — это всего лишь неловкие шаги, которые невозможно заглушить лицемерными словами и ханжескими молитвами. Люди доказали ей это своими бесчисленными обманами. И она платит им тем же. Кому? Да разве тут разберешь, когда удары сыпятся отовсюду? Бей наугад — другого выхода нет! Такова жизнь! И кто осудит ее за то, что ей хочется выжить?
Нет, Сейида не позволит себе раскиснуть от благодушных размышлений, сегодня она победительница: корзина полна, хозяйке приготовлены два пиастра сдачи, и еще десять зажаты вот здесь, в кулаке. Чем не богатство?! Хочешь, покупай любые сладости, хочешь — зеркальце, гребешок, косынку! Ну а дальше? Потратит эти деньги и снова серая жизнь — ни лакомств, ни удовольствий? Что над этим задумываться? Прежде нужно еще сохранить деньги от всевидящего ока хозяйки и припрятать покупки. А верно, где ей хранить будущие обновки? Ломай теперь голову — ни одного укромного уголка на примете. Эх, Сейида, сначала обзаведись ослом, а потом думай, куда его ставить!
Поглощенная своими думами, девушка не заметила, как подошла к дому.
— Не могла найти яиц покрупнее? — встретила ее Умм Аббас, с подозрением заглядывая в кошелку. — Небось еще и несвежие! И сыр сухой…
Сейида почти не слышала придирок. Ее мысли занимало лишь внезапно свалившееся богатство. А вдруг хозяйка заставит разжать кулак и увидит деньги. Подымет скандал на весь город, изобьет до полусмерти, обвинит во всех пропажах, которые когда-либо происходили в доме…
— Ты налила воду для птицы? — как сквозь сон донесся до нее голос хозяйки.
О радость! Кажется, пронесло…
— Нет!
— То есть как «нет»? Я еще утром сказала!
— Прости, мама, забыла.
— Вот я тебе напомню!
Сейида метнулась выполнять поручение. Прибежав на кухню, она окинула взглядом полки в поисках пустого бидона. Вдруг на глаза ей попался глиняный кувшин, которым почти не пользовались. Отличный тайник! Сейида быстро запустила руку в кувшин, разжала кулак и вскрикнула от неожиданности — кто-то неслышно подошел сзади и схватил ее за талию.
— Ну, чего испугалась? — раздался за спиной голос Аббаса.
Сейида обернулась. Сердце билось в груди, как птица в клетке. Она попыталась взять себя в руки.
— Что ты тут забыл? — напустилась она на Аббаса.
— Тебя!
Нашел время любезничать! Надо бы бежать за водой, но как отойдешь от кувшина, в который положила деньги.
— Ты сама не своя. В чем дело?
— Ни в чем.
— Что ты положила в кувшин?
— Ничего.
— А ну-ка, покажи.
— И не подумаю!
Сейида старательно загораживала кувшин, и это еще больше разжигало любопытство Аббаса. Он попробовал оттащить девушку.
— Не смей!
— Что ты тут прячешь?
— Сказала же тебе — ничего.
— Тогда почему не даешь заглянуть в кувшин?
Он еще упорнее потянул Сейиду в сторону, но девушка извернулась, вырвала кувшин и мигом вытащила деньги. Аббас навалился на нее всем телом, схватил за руку, стараясь разжать кулак.
— Давай показывай!
— Пусти!
— Скажешь, что у тебя в кулаке, тогда отпущу.
Сейида, пытаясь спрятать руку за спину, с отчаянием выпалила в лицо неотвязному парню:
— Десять пиастров!
Аббас от удивления даже рот раскрыл.
— Врешь?!
— Клянусь Аллахом!
— Где раздобыла?
— Не твое дело!
— У матери стянула?
— У нее стянешь!
— А где взяла?
— Не скажу.
— Тогда пойдем к матери.
Все, Сейида, тебя приперли к стенке. Придется сказать правду — иного выхода нет. Аббас вряд ли передаст матери, он ничем с ней не делится. А ведь главное, чтобы не узнала хозяйка… И Сейида решилась:
— Я обманула бакалейщика.
— Как же ты ухитрилась?
— Набрала полную кошелку и не заплатила.
— Что-то похоже на сказку!
— Я сказала ему, что уже отдала деньги.
— И он поверил?
— Не сразу.
— А как ты его убедила?
— Клялась, божилась, призывала Аллаха…
— Вот осел! Ловко же ты его надула! — восхищался Аббас. И, немного подумав, добавил: — Только зачем тебе прятать деньги в кувшин, глупенькая? Дай их лучше мне, а я их спрячу.
— А потом с тебя спрашивай.
— Ну, клади в кувшин… Пусть мать на них наткнется.
Тоже верно. Что же делать?
— Давай, не бойся, — настаивал Аббас.
— Ладно, бери! Только поклянись, что вернешь.
— Конечно, верну.
— Клянись!
— Клянусь пророком!
Глупышка Сейида! Требуешь клятвы, хотя прекрасно знаешь ей цену — вспомни, как ты божилась в лавке Абду Саббура!
Глава 10
Успех проделки подтолкнул Сейиду продолжать опасную игру, которая казалась ей, поверившей в постоянство удачи, лишь захватывающей забавой. Каждый новый обман был для нее чем-то вроде шахматной партии, когда игрок тщательно взвешивает промежуточные ходы, поджидая удобного случая для атаки зазевавшегося короля.
Прежде всего, Сейида отыскивала подходящую лавку, хозяин которой не мог ее раньше видеть. Разумеется, в счет шли только те лавки, которые собирали толпу покупателей. Затем наступала самая опасная часть дела. Сейида, пробираясь сквозь толчею, кричала хозяину:
— Ты что, забыл обо мне? Еще не бывало случая, чтобы простоять у тебя меньше часа!
— Одну минутку, — отзывался оторопевший торговец.
— Их уже шестьдесят! — Сейида разыгрывала возмущение. — Или возвращай деньги, или отпускай товар!
— Сейчас отпущу! — отвечал хозяин, лихорадочно припоминая, что заказывала разгневанная покупательница. Естественно, в голову ничего не шло — приходилось с поклоном переспрашивать: — Так что тебе требуется, госпожа?
— Уже десять раз говорила!
— Прости, совсем запамятовал… Повтори, ради Аллаха!
— Последний раз к тебе прихожу!
— Не сердись, с кем не бывает!
Сейида начинала излагать длинный перечень нужных товаров. Когда же лавочник, торопливо отмерив и отвесив все необходимое, спрашивал деньги, девушка била себя в грудь и гневно выкрикивала:
— Не я ли тебе сразу отдала десять пиастров?
— Это когда же?
— Час назад! Если не веришь, открой ящик — я тебе покажу свою монету. Ну и намучаешься в твоей лавке, — заключала она, возмущенно мотая головой.
Такого натиска не выдерживал ни один лавочник.
— Поостынь, я вспомнил — твоя правда, — обычно говорил он извиняющимся тоном.
— Была одна правда, да и ту собака утащила!
— Прости, мало ли что может случиться. Все люди, все человеки…
Сейида недовольно выслушивала извинения, забирала корзину с покупками и, продолжая ворчать, протискивалась к выходу. А сердце ее так и прыгало от радости — опять удалось, десять пиастров в кармане!
Аббас всячески поощрял девушку на эти проделки. Еще бы. Он сумел убедить Сейиду, что самое безопасное — отдавать выручку ему: возврат гарантирован, как в государственном банке! Сейида наверняка не удержится и все сразу растратит. А так у нее мало-помалу соберется порядочная сумма! Приходилось верить — все-таки какая-то надежда. А попробуй не согласиться, Аббас донесет матери. Что угодно, только не это.
Пиастры Сейиды здорово поддержали Аббаса. Конечно, родители кое-что подбрасывали, но этого явно не хватало при его легкомыслии и любви к развлечениям. Ну и ловкий он все-таки парень, то ей платил, а теперь девчонка сама на него работает! Жаль только, чересчур осторожничает, могла бы почаще приносить деньги. И мать почти ничего не дает. А тут как назло позарез понадобились. Аббас пошел к Сейиде.
— Как у тебя с монетой?
Она только пожала плечами — нашел, у кого спросить! Но парень не отставал:
— Сегодня ничего не надо покупать?
— Позавчера всего накупила… Помнишь, заработала пять пиастров? И вдобавок торговец чуть не накрыл…