Страница 10 из 72
— Ах ты, лживая тварь! Откуда же тогда таамия?!
— Дядя Мансур дал просто так, — едва нашлась бедняжка.
Хозяйка дошла до вершины своего праведного гнева. Мало того, что эта мерзавка ее обманывает, она еще и упорствует. Жесткие пальцы вцепились Сейиде в волосы.
— С каких это пор Мансур раздает свой товар? Уж не хочешь ли ты сказать, будто он влюбился в тебя?
Тяжелый кулак обрушился на голову девочки. Сейида завопила от боли. Шум разбудил Аббаса.
— Мать, что тут происходит?
— Не гневи Аллаха, старая! — крикнул Бараи из ванной.
— Она на наши деньги купила себе таамии! Воровка! А мы-то ее приютили и пригрели!
— Ты и вправду облапошила мать? — оживился Аббас.
— Клянусь всеми святыми — нет!
— Откуда же у тебя таамия?! — опять заорала хозяйка. — Может, с неба свалилась?
Девочка лихорадочно искала, что бы такое придумать поубедительнее. Ведь надо же как-то выкручиваться.
— Понимаете… Я…
Однако ничего нового в голову не приходило, и Сейида ухватилась за прежнюю выдумку:
— Дядя Мансур сам мне дал!
— Как премию за шикарную покупку?
Слезы девочки, тщетные попытки вырваться из цепких рук хозяйки только накаляли страсти. Теперь и Аббас угрожающе занес руку.
— Перестань врать, сознавайся!
— Клянусь Аллахом, господин!
— Да покарает тебя Всевышний, клятвопреступница! — завопила хозяйка и, взбешенная упорством Сейиды, вновь обрушилась с кулаками на ее голову.
Но Сейида стояла на своем. Аббас решил серьезно заняться расследованием.
— А ну, пошли!
— Куда? — спросила мать.
— Отведу ее к Мансуру.
Вот ты и попалась, Сейида! Теперь не выкрутиться. Стоит этому балбесу расспросить лавочника, и неизбежно откроется, что ты не просто обманщица и ловкачка, утаивающая от хозяев кое-какую мелочь, а самая обыкновенная воровка. Тут уже не обойтись без полиции. Отведут в участок, а оттуда — прямая дорога в тюрьму. Слух о твоем преступлении немедленно разнесется не только по соседним дворам, но и по всему кварталу.
Аббас тянул девочку за собой, но мать не хотела так просто расставаться со своей жертвой.
— Постой, сынок! Нечего тратить время на такие пустяки. Я ее сама проучу! Глаза выцарапаю, а на путь истинный наставлю!
Однако Аббас, ничего не слушая, уже тащил Сейиду по лестнице. Она упиралась, плакала и наконец, отчаявшись вырваться, взмолилась:
— Не надо идти к дяде Мансуру!
— Значит, Мансур не давал тебе таамии?
— Да, это я придумала.
— Мать не проведешь! Сколько ты у нее зажала?
— Ничего. Я стащила таамию…
— Стащила?! Как же это ты ухитрилась?
— Очень просто, лавочник занимался с покупателями, я выбрала подходящий момент и…
Гнев Аббаса мгновенно улетучился, на губах расцвела одобрительная улыбка.
— Ах, плутовка, ах, чертенок! Спереть на глазах у хозяина! — повторял он с нескрываемым восхищением. — Ну, пошли обратно… Чего же ты сразу не созналась?
— Как я могу сознаться твоей матери?
— Скажи, стащила и все.
— Тут уж она меня живой не выпустит!
— Почему? Ты же не у нее украла.
— Все равно украла.
— Матери на это наплевать, главное, что не у нее. А до остальных ей дела нет.
— Ты думаешь, не тронет?
— Ручаюсь.
— Да, но она узнает, что я воровка.
— Тоже мне, важное дело!
— Важное — попробуй тогда докажи ей, что я не таскала все в доме.
Аббас даже покрутил головой — ну и мозги у этой девчонки.
— Значит, ты не хочешь признаться матери?
— Конечно, нет.
— Тогда пойдем отсюда.
Они вышли на улицу.
— Погуляем, сделаем вид, будто были в лавке, а когда вернемся, я скажу, что таамия досталась тебе даром.
— Правда? — обрадовалась Сейида.
— А разве не так? Далее врать не придется.
Они повернули на улицу эс-Садд. Тут Аббас остановился в раздумье — как скоротать время? На глаза ему попалась тележка с бананами. Продавец раскладывал пакеты и время от времени выкрикивал: «Всего два пиастра за окко[10]. Даром отдаю!.. Дешевле на всем свете не сыщешь! Налетай, расхватывай!»
Призывы торговца начинали привлекать прохожих. Связки плодов заманчиво желтели на тележке. Аббас потянул девочку за руку.
— А ну покажи, как у тебя получается!
Сейида не поняла, что он хочет от нее, но покорно двинулась следом. Они подошли к тележке.
— Не стой столбом!
— А что я должна делать?
— Что ты делала у Мансура?
— Но там было легче…
— Не выдумывай! Или ты не любишь бананов?
— Люблю, но…
— Тогда смелее — где наша не пропадала!
— У Мансура было много народу…
— Ничего, я тебе помогу.
Глава 6
И вот Сейиде снова предстояло совершить кражу. Разве она могла отказаться — ведь Аббас знал о ней все. Девочка в нерешительности стояла возле тележки… К Мансуру она пришла с деньгами и действительно за покупкой. А тут — ни денег, ни удобного предлога… Чем это кончится?! Одна надежда, что Аббас и вправду поможет. А если ее поймают, потащат в полицию, что толку в его помощи?!
К тележке подошли две покупательницы. Продавец принялся взвешивать связки.
— Почем продаешь? — спросил Аббас.
— По два пиастра… Задаром отдаю… Дешевле фиников, — не отрывая глаз от весов, затянул торговец.
Пока он распевал свои обычные приговорки, Аббас схватил гроздь бананов и под тележкой протянул ее Сейиде.
— За три беленьких[11] отдашь?
— Шел бы ты мимо, парень!
— Так не отдаешь, что ли?
— Ступай, ступай, приятель! Некогда шутки шутить!
Аббас изобразил на лице сожаление, положил руку на плечо девочке и, прикрывая ее, подтолкнул — чтобы поскорее уходила. Сейида мигом спрятала бананы в подол галабеи, зажала его в зубах и зашагала к спасительному тупичку.
— Давай-ка их сюда! — распорядился Аббас, едва они завернули за угол.
Парень был в восторге. Он оторвал пару бананов от грозди, один протянул Сейиде, а другой моментально очистил и целиком запихал в рот.
— Ну и Сейида! С такой добычей вернулась! И ничего, без охотничьих собак обошлась!..
Девочка последовала его примеру — стоит ли лишать себя удовольствия?! Аллах милосерден, Сейида! Хозяйка помешала тебе полакомиться таамией — получи взамен спелый банан!
— Бери еще! — бормотал набитым ртом Аббас.
Нет сил отказываться. Бананы ворованные, но какие сладкие!
— Давай отнесем остальные домой, — неожиданно предложил Аббас.
— А что скажем?
— Что-нибудь придумаем. Матери все равно, откуда что берется, лишь бы прибывало.
— А если она все-таки спросит?
— Скажем, купили.
— На какие деньги?
— На мои. Мне ведь дают на кино, на всякую мелочь, да и в Вишш эль-Бирка[12] заглянуть надо. Я человек свободный, куда хочу, туда и хожу.
— А зачем ты ходишь в Вишш эль-Бирка?
— Будто не знаешь?
— Правда, не знаю.
— Вот дуреха!
Аббас оценивающе смотрел на девочку.
— Подрасти немного, тогда я тебе объясню, зачем туда ходят. — Он больно ущипнул Сейиду за грудь. — Пусть только нальются яблочки…
Смысл этих заигрываний был не совсем ясен Сейиде, но она смутно догадывалась, что слова Аббаса имеют какое-то отношение к происходившему за закрытой дверью, когда отец с мачехой запирались в спальне, к тем вещам, о которых рассказывал лудильщик Али и из-за которых Даляль продержала ее на лестнице в день смерти ее отца. Надо оборвать Аббаса, испуганно подумала девочка, похоже, что он не шутил, когда говорил все эти сальности.
— Перестань, как тебе не стыдно!
— Много ты понимаешь! Разве можно стыдиться того, что все люди считают самым большим наслаждением в этой жизни?!
Неужели в рассуждениях Аббаса есть хоть какая-то доля правды? Сейида просто не могла поверить. Но все же лучше держаться от него подальше. Даже собственный отец говорит, что он бессовестный эгоист. Да, Аббас способен втянуть в любую подлость. Вот и сегодня, когда он вытащил Сейиду на улицу, она была просто оступившейся грешницей, а возвращается уже заправской воровкой. Собирался уличить ее во лжи и вдруг решил выгородить перед матерью… А ведь, пожалуй, и ей иногда неплохо быть такой настырной и изворотливой.
10
Мера веса, равная 1250 граммам.
11
Полпиастровая монета.
12
Один из старых каирских кварталов, где находились публичные дома.