Страница 2 из 13
– Грузинский? – насторожился богатырь. Глаза его обрели стальной оттенок.
– Армянский,– с легкой обидой поправил его Петруха и добавил: – «Ахтамар».
– Надо сдать, Петр Трофимович,– твердо посоветовал Илья.– Непорядок. Если комиссар узнает, сам понимаешь. Отчислит, как пить дать. А пить, оно того… вредно.
Петруха понимающе закивал, извлек из чемодана и поставил на стол три бутылки. Илья аккуратно положил на стол кулечек, вытряхнул какой-то мусор из карманов и распихал по ним две бутылки. С некоторым сомнением посмотрел на третью, потом решительно взвалил на плечо меч и со словами «теперь вот акт об уничтожении еще писать» понуро побрел в прибрежные заросли.
Петруха, глядя ему вслед, растерянно и безуспешно пытался закрыть чемодан. На песок высыпались застиранная голубая блуза с трафаретной надписью «Все в ОСОАВИАХИМ!», связка тараньки, кляссер с марками и пионерский горн.
Обер-лейтенант пришел в себя быстрее.
– Илья Тимофеевич! – громко окликнул он богатыря.– Товарищ старший богатырь! Нам-то куда?
Ответа не было.
– Илья Тимофеевич, нам о незаконной попытке провоза коньяка докладывать, или как?
Илья недовольно оглянулся и неспешно почесал в затылке. Хмуро покосился на оставленную им сиротливую бутылку на столе и явно через силу посоветовал:
– Вы это, вот что… Если стаканы есть – до вечера оную того… А пока через рощицу и… Найдете дежурного, доложите о прибытии. Нынче, кроме него, в отряде ни души. Устроит он вас – так валите купаться. Вечером командир с полигона вернется – вызовет на беседу. И не суетитесь, хлопцы.
Богатырь, небрежно и начальственно козырнув, удалился, загребая белый как сахар песок босыми ногами. Петруха принялся собирать рассыпанные под ногами вещи.
– Вы готовы? – обернулся он к обер-лейтенанту минуту спустя.
– Готов,– ответил Николай, разворачивая и разглаживая забытый на столе пергаментный кулечек, вытряхнув из него шелуху семечек.
– Что там написано? – поинтересовался Петруха.
– Ничего,– переворачивая пергамент, ответил обер-лейтенант.– Совсем ничего.
Сразу за рощицей начинался аккуратный, недавно окрашенный невысокий штакетник с узеньким проходом. За штакетником четырьмя стройными шеренгами на просторной лужайке располагался лагерь: штук двадцать деревянных теремков с резными наличниками и уютными террасками. Один из домиков подозрительно напомнил Филиппову юрту кочевников. Между строениями желтели щедро посыпанные песком ровные дорожки, убегавшие к белокаменным палатам с небольшим плацем перед ними.
Неподалеку виднелся спортгородок с полем для мини-футбола, волейбольной площадкой и городошницей. Вдали, за увитой плющом оградой, стояли две-три постройки; одна из них, судя по запаху, явно была конюшней или зверинцем.
Обер-лейтенант Николай Кузнецов и стажер, рядовой красноармеец Петр Филиппов, остановились перед палатами и переглянулись. Петруха нетерпеливо переступил с ноги на ногу и вдруг пронзительно свистнул. Из открытой настежь дубовой двери послышалось негромкое ворчание, и на пороге под резным козырьком появился патлатый, заспанный парнище в английских бриджах, щеголеватых лакированных сапогах и застиранной тельняшке. Перепоясанный лакированной портупеей, он приветственно махнул гостям браунингом, приглашая подняться по лестнице.
Вновь прибывшие коротко представились.
– Задов,– весело отрекомендовался хозяин.– Можно просто Лева. Дежурный по отряду. Проходите.
Просторная полупустая прихожая узенькой дверцей переходила в довольно широкий коридор, устланный цветастой персидской ковровой дорожкой. По стенам коридора висели плакаты военного, революционного и рекламно-пищевого содержания. Были там еще портреты известных и неуловимо знакомых лиц в военной форме и почему-то расписание графика движения поездов по КВЖД [3]. В правом нижнем углу расписания черной тушью каллиграфическим почерком было выведено: «От Чан Кайши на добрую память».
– Значит, так,– остановился Задов у дверцы с лаконичной надписью «дежурная смена».– На этом этаже у нас кабинеты начальства, штабная палата для совещаний, буфет, библиотека и эта, как ее… да, комната психологической разгрузки. Ну и дежурка, разумеется. Вопросы?
Обер-лейтенант явно заинтересовался психоразгрузкой, но, глянув на безмятежного Петруху, промолчал, продемонстрировав щегольски безупречный пробор. Задов одобрительно кивнул и пинком распахнул дверь дежурки. Обстановка ее располагала к покою. Два роскошных дивана стояли вдоль противоположных стен по левую и правую руку от входа. Над занавешенным тюлем небольшим окном висел яркий плакат: «Родина-мать зовет!»
– Это подлинник, товарищи экскурсанты,– прокомментировал любопытствующие взгляды Задов,– самый что ни на есть оригинал.
У окна стоял просторный, практически чистый стол и гнутый венский стул. Еще один столик – с чайным сервизом из гжели, бутербродами, зеленью и бурлящим самоваром – стоял в углу между двумя креслами. В другом углу располагался книжный шкаф. Дополняли вполне домашнюю картину торшер, ковер и чучело лохматого полосатого медведя.
– Трофей. Располагайтесь,– последовательно кивнул Задов на чучело и на диван справа.– Вас Илья встретил?
– Да, на берегу.
– Странно. Он вообще-то сейчас в увольнении со своими парнями. Энергии кот наплакал, так они на Белых песках у шлагбаума околачиваются. Там микроклимат – благодать, и рыбалочка имеется. Имейте в виду. Остальные – на полигоне. Ну-с, ладненько, ребята, докладывать пора.
Задов потрогал самовар, хмыкнул, выбрал одну из тарелочек, плюнул, протер рукавом и присел к столу. Затем, открыв нижний его ящик, достал румяное спелое яблоко и небрежно катнул его по тарелке. Секунд двадцать яблочко, переваливаясь с бока на бок, вяло каталось вдоль васильковой каемочки. Затем дно блюдца посветлело.
– Ну? – раздался требовательный бас.
– Прибыли Филиппов и Кузнецов. Досмотр прошли благополучно. В лагере порядок.
– Филиппову дай акт на ознакомление. Кузнецова в тир.
– А пожрать и умыться с дороги им можно? Или как?
Блюдечко взяло паузу. Затем последовало невнятное бурчание, и связь прервалась.
– Душа-человек,– осклабился Задов.– Слуга царю, отец солдатам. До утра оба свободны. Ладно, пора и перекусить чего-нибудь. А ты, Петюнь, акт все ж таки глянь. Все равно он на тебе повиснет…
– Это что, серьезно? – поинтересовался Петруха у Задова спустя пару минут, дочитывая поданную ему бумагу.
– А что вас, собственно, не устраивает, товарищ стажер?
– Все.
Немногословный доселе Кузнецов, прихлебывая чай, вальяжно раскинулся в кресле и поинтересовался:
– Зачитаешь?
– Запросто, дядь Коль.
приема-передачи арсенала и техсредств
Пушка-самопал – 2 штуки. Пулемет «максим» – 1 штука. Наган-самовзвод – 54 штуки. Мечи-кладенцы – 18 штук. Топоры-ледорубы – 1 штука. Ножи засапожные – 15 штук. Змей Горыныч – 3 пасти, 1 штука. Патроны наганные – 8.903 ведра (прилагаются коромысла – 2 штуки). Патроны наганные наговоренные – 9 котелков [4] (посеребренные). Патроны наганные изуверские (со смещенным центром тяжести) – две пригоршни. Ядра каменные – несчетно. Спецядро-бумеранг – 1 штука (в комплекте с аптечкой-исповедальней). Телефоны внутренней связи «КС» – 6 штук (Пермский СНХ 1961 года). Яблочки на блюдечке (8 блюдечек, 7 с половиной яблочек). Свет-зеркальца «Мачеха» походные – 1 штука. Свет-зеркальца «Трюмо» штабные – 3 штуки. Скатерть-самобранка – 3 и 3 четвертинки.
Инвентарь по акту
Сдал: Л. Задов.
Принял: П. Филиппов».
– Подпишешь? – полюбопытствовал Кузнецов.
– Нет,– решительно ответил Петруха, откладывая бумагу в сторону.
– А я бы подписал,– посоветовал Лева, нехорошо улыбаясь.
3
КВЖД – Китайско-Восточная железная дорога.
4
Спецучет в отделе финансов.