Страница 7 из 86
По мере приближения к запертой соотечественницы я все больше и больше испытывал сомнение в своем плане — тихо позвать и попробовать расспросить. Ну узнаю я что случилось с ублюдком-«Святом» и его командой: что мне это даст? Убили их или нет — какая мне оттого польза: тут нет — и хорошо… или плохо? Вообще — я бы посмотрел на мудака в клетке-камере… с большим таким удовольствием! Вот его бы я, может быть, не утерпел бы и позвал — поглумиться… чур меня чур! Осторожность. Осторожность! И… чего это филологиня там такое лепечет?
— Славочка… хлюп. Миленький… хлюп! Ты сказал — бежать вокруг скалы — пока ты их… хлюп… уведешь! Почему мразь меня схватили — а тебя и след простыл? Коленька, Лешенька… уроды сраные! Хи-хи! Хлюп! Мамочка, забери отсюда меня! Хнык-хнык… Стерва-Светка, что б у тебя твоя погная… сгнила! Сука! Из-за тебя меня бросили! Б. дь! Мразь! Хлюп-хнык! — И так по кругу.
Последнюю точку в моих сомнениях поставило выражение лица — на фоне слепо шарящих глаз совершенно невменяемая гримаса — аж передернуло всего! Нет, нафиг-нафиг! И скорее домыть проход — а то это свистящий шепот довольно сильно давит на мозги, как бы самому не чокнуться!
18
«Суслик — очень внимательный и осторожный зверь. Он стоит столбиком около норки и зорко наблюдает: не летит ли орел, не крадется ли лиса? Самый внимательный и осторожный суслик получает бампером по затылку!» Идиот! Я идиот! У меня все было перед глазами — но потребовалось еще ПЯТЬ ДНЕЙ, что бы сложить два и два! И ладно бы я был из местных — но у меня, книги читавшего и фильмы с соответствующей тематикой смотревшего, оправданий особо не было. Я и на следующий день отправился мыть пол в сектор лишения свободы, и через день — уже подозревая, что что-то не так. Состав дежурящих уборщиков сначала регулярно менялся, потом кроме меня стал постоянно приходить еще один парень, на четвертый день состав бригады окончательно закрепился. И в тот же день заключенные начали пропадать. Первых вывели еще ночью — часть клеток оказались пусты к началу рабочего дня. При нас процесс продолжился — пара охранников, обычно с мужчиной в чем-то вроде пальто комиссара времен гражданской войны семнадцатого года в России подходили и в соответствии со списком вытаскивали одного или другого пленника. Любопытством из сложившийся бригады никто не страдал — узнать, куда их тащат нам пришлось довольно быстро: всего лишь… в лифт. Да — у Башни есть лифты, оказывается. В нужном месте прикладывается каменный пропуск с какой-то пиктограммой — та переходит на камень стены и каменная же плотно притертая створка распахивается. Ну а мы всего лишь «заметали» следы. — по очереди, после каждой 3–4… жертвы? Видимо так — назад никто не возвращался.
Как выбирали очередного узника — я так и не понял. Клетки освобождались хаотично — иногда по несколько штук рядом, иногда — выхватывая по одному пленнику в случайном порядке. Особо громких привычно «ласкали» касанием шокового копья, но большинство после продолжительной обработки «безвременьем» в полной (для них) темноте уже впали в своеобразный ступор, с полным безразличием принимая свою судьбу. До Галины очередь дошла на седьмой день.
— Очистители, мое слова для выполнения. — Появившийся одинокий страж махнул рукой на коридор. — Очистить проход отсюда и до вверх-без-ступень. Ждать после и готовыми быть.
Сложносоставное слово явно означало лифт — так что я, привычно поморщившись про себя «красоте» своего понимания языка первым двинулся на выход, а вот двое других слегка протормозили: раньше вертухаи на предложение длиннее «убирать отсюда туда» никогда не расщедривались. Событие неслыханной говорливости другой касты явно взволновало довольно молодых «напарников» — краем глаза я заметил, как обычно индифферентные ко всему «очистители» переглянулись и один даже повел плечами, выказывая свое удивление «сам не знаю, что на них нашло». Что ж, человек — существо коммуникативное, даже если общаешься только по работе и рубленными фразами. За год-два хочешь-не хочешь, а узнаешь что-то о «коллегах»… и установится что-то вроде невербальных связей, даже если изначально работающие вместе принадлежат к разным культурам. Кстати, о культурах. Уже некоторое время начал подозревать: «башенный» язык настолько хорошо, что бы на нем болтать свободно не знал не только я — его, похоже, никто с первого, нижнего яруса так не знал. Оттого и общение «только по делу» — словарный запас многих работников был ограничен тридцатью-сорока терминами общего толка и еще столько же — по своей профессии. Более того — теперь, понимая большую часть говоримого в коридорах и комнатах, я довольно часто слышал интуитивно угадываемое неграмотное построение фраз: другое дело, собеседникам со складов и «офисов» логистики это обычно это не мешало. Эх, мне бы еще языковой практики побольше…
Вычистили коридор мы довольно быстро — в три пары рук работа делается куда лучше, чем в одну. Я остановился у двери-стены… и с недоумением наблюдал, как мои напарники продолжают уборку далее по коридору. Тут уже ступор словил я — целых десять ударов сердца мне понадобилось для того, чтобы понять: эти два… опустим эпитеты… «умных» человека перевели слово «лифт» как «пандус»! Таковой в башне имелся — и не один, разумеется, как и лифт, я думаю. И вел, как нетрудно догадаться — вниз а не вверх, если смотреть с уровня нашего этажа. Именно по этой пологой ленте коридора заводили заключенных, привезенных «бедуинами». Вот каким местом надо слушать, что бы понять «вверх-без-ступень» как нисходящий спуск?! Ведь видели уже как работает подъемник, да и для пандуса есть свое, отдельное слово… у логистов. Н-да. Еще несколько секунда я боролся с собой — окликнуть и вернуть хотелось неимоверно: как ни странно звучит, мужики и тетки из «службы клининга» сейчас были для меня чуть ли не «семьей» — по крайне мере социально ближе тут людей у меня не было. Слава Богу — мозгов хватило припомнить: равные по положению НИКОГДА не командовали друг другом, тем более явно заметившие мою остановку «коллеги» даже и не подумали позвать меня. Еще несколько секунд мне хотелось тупо к ним присоединится — за местный месяц правило «делай как свои» меня ни разу не подвело… но я же чувствую — прав я! И я — остался. Как выяснилось — поступил верно.
Вернувшийся страж оглядел меня, заглянул в коридор, в конце которого еще виднелись фигуры «очистителей» и небрежно кинув мне «стой тут», пошел за самыми умными. Скрыть восторг по поводу своего ума оказалось особенно тяжело — все-таки давящая атмосфера почти полной вокабулярной изоляции и «приключения» до того здорово подействовали мне на нервы. Хотелось общения, хотелось… да черт возьми — я мужчина, у меня и гордость есть и законный повод для нее! Наверное, по возвращению «самых умных» я бы не сдержался и хотя бы позой показал превосходство… но на мое счастье из-за поворота появились двое копьеносцев в сопровождении «пальто», тащивших под руки сонно хлопающую глазами и не сопротивляющуюся Галину: получилось гораздо лучше ведра холодной воды за шиворот.
Теперь, оглядываясь назад, я понимаю — за всеми работниками Башни все время достаточно плотно следили, только внутри стен строения, правда. Видимо, кроме подсветки в потолок и стены были вмонтированы «камеры» и «микрофоны» — с трудом представляю, сколько именно человек занималось подобной работой. Вот отчего была железная дисциплина и разговор только-на-правильном-языке: я был прав, полагая — наказание за отступление от правил, которые мне так и не озвучили меня бы не порадовало. И как я не сообразил — если не за первые две недели, так за последние дни? Ведь ясно же было — группу уборки тюремного сектора подобрали из тех, кто не выказывал агрессии к порой весьма неадекватным и очень нечистоплотным заключенным: тем терять было нечего и художественный, простите, высер по полу был еще самым безобидным самовыражением. Правда, как оказалось, «непробиваемость» напарников была от общей тупизны — умом коллеги не блистали, что и продемонстрировали. С блеском. Впрочем, мне что бы почувствовать себя идиотом тоже осталось ждать не так много времени. Буквально — около часа. И — убил бы ту профессиональную гниду, что заметила мою реакцию на пленницу и заставила меня пройти… через то, что произошло дальше. Знаю, что именно так я вытянул свой счастливый билет… фактически, только это меня и спасло — но все равно мог бы — удавил! Даже врагу не пожелаю пройти через такое…