Страница 6 из 8
Приезжаю в Тарасовку. Там, между прочим, все вещи оставались: игровые, цивильные. Да и комнату мою никто не занимал. Бесков ставит меня за второй состав во время тренировки, затем переводит в первый. Следующим днем команде улетать в Люксембург, на матч Кубка чемпионов. Вместе со всеми ребятами вернулся в Москву. Тут звонок от второго тренера Новикова: Бесков тебя ждет. Он решил: летишь с командой в Люксембург.
Дело в том, что, как обычно, перед тренировкой процедуру взвешивания все игроки прошли. У меня – ни грамма лишнего. «Ну, что ты там, в Алуште, тренировался?» – с некоторой иронией замечает тренер. «Разве я с футболом закончил?» Однако на установку тогда в Тарасовке Бесков меня не позвал. Но в Люксембург, тем не менее, взял.
Ту концовку сезона-80 почти всю отыграл. И вот, за два тура до окончания первенства, аккурат после игры в Донецке, Константин Иванович во время разбора матча достает свои знаменитые желтоватые страницы, на которых делал пометки. «Начнем с нападающих, вот Ярцев…» Мне все стало ясно. Спорить, выступать, оправдываться совсем не хотелось, да и ни к чему. Спустя всего час я покидал родную Тарасовку. Знал, кандидатуру на мою позицию Константин Иванович уже подобрал. Ведь многие партнеры через это прошли. Какие тогда могли быть контракты? Тебя в свое время взяли в команду, тебя же и уволили, когда вздумалось.
Золотой сон до обеда…
Баек, связанных с моими замечательными партнерами и уникальным старшим тренером, хоть отбавляй. Они в сердце моем, и тогдашний формальный уход из любимого клуба любовь эту отнюдь не перечеркнул. Напротив, самые теплые воспоминания по-прежнему остры. Вызывают улыбку, греют душу. Ведь со многими своими товарищами по команде я по сей день дружу, как и дружил в те прекрасные молодые годы.
Константин Иванович, к примеру, очень любил поговорки, пословицы, текстом которых порой так и сыпал. Демонстрируя тем самым начитанность, память. Дедушку Крылова, кстати, цитировал. Я любил ему, в свою очередь, в унисон отвечать, разумеется, не зло, а по-доброму. Как-то старший тренер спрашивает: а почему я сплю после завтрака? Действительно, обожал вздремнуть в это время, особенно в день игры. А вот послеобеденный сон не для меня. Отвечаю Бескову: «Золотой сон – до обеда, а после обеда – серебряный». Намек даже более чем прозрачный. И одно время он меня с Хидей не трогал. Но вот отношения с наставником подпортились. И мы с Вагизом были настороже. Лежим, отдыхаем. Вдруг стремительно входит Бесков: «Опять спите! И этого молодого тоже приучил дрыхнуть после завтрака. Привез сюда свою деревенскую привычку». Хидя по-своему откликался: «Я-то тут при чем?!»
Иногда в холле Тарасовки шум, гам: Бесков в шашки с кем-то бьется. Играл, между прочим, весьма прилично. И команда почти в полном составе склонялась над доской, пытаясь подсказать верные решения визави Константина Ивановича. Так шла подготовка к очередному матчу. Или фильмы смотрели. Мы уж эту «Великолепную семерку», казалось, наизусть знали.
Но это бы ладно. Весь сезон администратор команды Вова Миронов встречал нас у «Форума», вручал билеты. И мы дружно рассаживались в зале кинотеатра. На просмотре фильма только спартаковцы, больше – ни души. И попробуй найти отговорку – не посещать «Форум». Об этом речи быть не могло.
От футбола никуда не уйти. Случались прямо-таки трагикомические вещи, подчас анекдотичные. С налетом грусти и даже тоски. Играем с «Зарей» в Лужниках. «Георгий больше всех у нас забил, надо помогать ему», – вроде как резонно замечает старший тренер. У меня с Олегом Романцевым был своеобразный ритуал. В момент назначения пенальти в ворота соперников он подходит ко мне, из рук в руки передает мяч. Я ставлю, бью – гол. Так и в матче с «Зарей» произошло. Вскоре арбитр и второй одиннадцатиметровый дает. Олег снова подходит, отдает «снаряд». Тут я, видимо, решил выпендриться, отправить мяч куда-то в «девятку». Мимо. Уходим на перерыв. Бесков в раздевалке встал ко мне спиной и пихает Романцеву: что, мол, друга в бомбардиры тащишь. «При чем тут он, я не забил?» – попытался вступиться за товарища. Бесков ноль внимания. Романцев перенес упреки мужественно, молча. В конце матча забиваю еще. Но настроение у всех донельзя испорчено. В салоне автобуса, увозившего нас в Тарасовку, царила гробовая тишина.
Клумба для старшего
Но прежде расскажу историю про бассейн все в той же Тарасовке. Константин Иванович говорит: идем принимать спортсооружение. Саша Прохоров, Олег Романцев, я, Гена Белистов, управляющий базы, гуськом идут за старшим тренером. Великолепная баня и парная, бассейн весь в кафеле. Вода голубая плещется. Вдруг Бесков говорит: «Да, Белистов, деятель ты уважаемый. Но есть один нюанс: выход из бани прямо в бассейн. А глубина его не соответствует стандартам: прыгнет футболист из бани в этот бассейн, сломает, не дай бог, ноги. Не принимаем…»
Чуть позже Бесков снова повел нас в бассейн. Вода в нем… черная. Оказывается, управляющий базы дал указание рабочим – пробить дно вплоть до грунтовых вод. Они, в свою очередь, дали как бы телесный оттенок. Обомлевший при виде темной массы Константин Иванович воскликнул: «Белистов, ты что, совсем с ума сошел? Что это за вода?» И Гена, недолго думая, нырнул в многострадальный бассейн, зачерпнул водички из него, выпил. Мол, все чисто и замечательно, Константин Иванович. Иного мнения был сам Бесков, сооружение он тогда не одобрил.
Однажды перед балконом номера Бескова возникла роскошная клумба: надо же было показать, что специалисты Тарасовки работают, дизайн улучшают, в общем, стараются. С внушительной эмблемой «Спартака», вся в цветах, разумеется, преобладали красно-белые тона. Управляющий базы стоит внизу, интересуется мнением Константина Ивановича: как, мол, вам нравится? «Ну, Белистов, молодец», – услышать похвалу из уст нашего старшего тренера дорогого стоит.
Но ведь цветы имеют свойство разрастаться, что вполне естественно. И спустя пару недель клумба превратилась бог знает во что – в некий кусочек этакого лесничества. Бесков зароптал: «Что за безобразие, Белистов, перекрыли весь обзор! Цветы уже скоро в мой номер залезут!» Несчастную клумбу пересаживали несколько раз кряду…
Константин Иванович приходил в столовую и мог нежданно-негаданно сказать ответственному за питание команды сотруднику: «Что же ты, Витя Челноков, все время потчуешь нас картошкой? То жареной, то пюре. Лера на днях принесла мне документ, где черным по белому написано, что от картошки народ пучит». Витя стремглав помчался в институт питания и привез футбольному мэтру бумагу, в тексте которой опровергалась информация супруги Бескова…
Сидим в аэропорту. Старший тренер просит нашего оператора найти где-то телевизор. Нашел, включили. Константин Иванович разбирает для нас игру. А поблизости ходит обычный пассажир, видит, конечно, футбол мы смотрим. Решил присоединиться. Видимо, резонно предположил: народ футболом наслаждается, почему ему-то нельзя, чем он хуже других? Берет стул, присаживается. Причем облюбовал место прямо перед Бесковым, сев чуть впереди, перегородив тому весь обзор. Константин Иванович, легко представить себе, просто онемел. Ну, пассажиру откуда знать, что рядом с ним – зрители весьма специфические, футболисты с тренером. Но тут чуть ли не все поднялись, вежливо и в то же время тоном, не терпящим возражений, попросили любителя футбола удалиться…
Самый веселый – Гаврилов
Бесков был категорически против того, чтобы в комнатах футболистов в Тарасовке стояли телевизоры. Пожалуйста, спускайтесь в общий холл, там и смотрите телик. Не приветствовалась даже игра в шахматы в своем номере. Иногда, правда, нет-нет, да случались непредвиденные «эксцессы». В основном с участием самого, пожалуй, веселого человека в команде, всеобщего любимца Юры Гаврилова.
Юрка, к примеру, мог приехать в Тарасовку на свом стареньком «Запорожце» с ручным управлением и припарковать его впритык с «мерсом» Бескова. Тот негодовал: «Кто здесь поставил это «корыто»?!» Завидев данную картинку, и не только ее, Николай Петрович по-доброму подтрунивал над своим любимцем Гавриловым: «Эх, Юрка, умрешь ты где-нибудь под забором». Наш хав отвечал: «Да, Николай Петрович, скорее всего, под кремлевским забором».