Страница 54 из 77
— А пусть Витька перед Фёдором Семёновичем извинится: так, мол, и так, виноват… И дело с концом! — предложил Митя.
— Так он и будет извиняться! — сказал Костя.
— Тогда и поделом ему! — заявил Митя. — Не бросайся такими словами, не черни кого не следует!
Варя с укором посмотрела на мальчиков:
— Вы же поймите: Витя какой ни на есть, а товарищ нам. Мы как говорили? Поможем ему, вытянем. А вот опять всё вкривь да вкось полезло. И если мы сейчас Витю не поддержим, то совсем оттолкнем его от себя.
— Это пожалуй… — растерянно признался Митя. — А что же делать?
— Вот и я спрашиваю: что делать? — вздохнула Варя. — Давайте думать.
— Давайте!.. — уныло согласился Митя.
Ребята поднялись на мост и, опершись о перила, стали смотреть на реку. Мороз хотя и заковал Чернушку в панцирь, но вода не смирилась и продолжала бежать под зеленоватым льдом, шевеля и расчёсывая речные водоросли.
От леса надвинулась серая туча, потянуло холодком, и первые, робкие снежинки закружились в воздухе. Ребята вытянули руки, и снежинки, падая на ладони, быстро таяли, оставляя прозрачные капельки воды.
Через мост проехал на тележке дед Новосёлов и с недоумением покосился на школьников:
— Вы что, как на карауле, застыли? Или зиму встречаете? Идёт она, матушка, своё время знает!
— Ничего мы не придумаем, — сказал Митя, когда тележка с дедом скрылась за поворотом дороги. — Пошли домой… у меня ноги мёрзнут.
Неожиданно Варя забарабанила кулаками о перила моста:
— Есть! Нашла! Теперь знаю, что делать! — Она схватила Костю за руку: — Слушай, тебе надо помириться с Кораблёвым!
— Как — помириться? — не понял Костя.
— Очень просто. Прийти в класс и сказать: «Ничего такого между нами не было. Просто поспорили. По пустякам. Из-за печёной картошки». И руку Вите подать.
— Да ты что… смеёшься надо мной? — обиделся Костя. — Шут я ему гороховый?
— Ах, вот как! — рассердилась Варя. — Гордость не позволяет! А как же я о своей двойке пионерам рассказала?
Но Костя наотрез отказался мириться с Кораблёвым.
— Это и впрямь ни в какие ворота не лезет, — поддержал его Митя. — Вроде как сам себя высечешь!
На склоне «школьной горы» показалась Галина Никитична.
— А давайте учительницу спросим, — неожиданно предложила Варя. — Как она скажет, так и будет.
Костя подумал и махнул рукой: разговора с классной руководительницей всё равно не избежать и, может быть, лучше даже не оттягивать его.
— Только ты сама рассказывай, — попросил Костя. — Я не смогу больше.
Галина Никитична поравнялась с ребятами:
— Вы чего морозитесь? Домой пора. Пойдёмте вместе.
Все направились к Высокову.
— У нас тут спор вышел, — начала Варя и слово за слово обо всём рассказала учительнице.
От неожиданности Галина Никитична даже замедлила шаг. Она вспомнила свои школьные годы, вспомнила, как ребята сурово обходились с теми, кто позволял себе оскорбить любимого учителя, и поняла, что угрожает её брату.
— Я не оправдываю Витю, — медленно заговорила учительница, — но виноват не только он. Витя во многом повторяет слова отца… И нам надо что-то предпринять…
— Я вот говорю: помириться надо. А Костя не желает, — сказала Варя.
— Понимаю, это не легко. — Галина Никитична посмотрела на мальчика. — Ссора не пустяковая. Я только вот о чём хочу тебя попросить: не рассказывай пока ребятам, из-за чего вы повздорили с Витей. Это можно, Костя?
— Конечно, можно, — ответила за мальчика Вара. — Он же не маленький, понимает…
— Хорошо, — глухо перебил её Костя, поднимая воротник пиджака. — Я помолчу.
Глава 21. ХУДЫЕ ДНИ
Неизвестно откуда, но школьники узнали, что Никита Кузьмич потребовал от директора выдать ему Витины документы. Фёдор Семёнович документов не выдал, а сам лично пошёл к Кораблёвым и просидел у них целый вечер. Разговор будто бы кончился тем, что Никита Кузьмич согласился оставить сына в школе, но с условием, что зачинщик драки Костя Ручьёв будет строго наказан.
Через два дня Витя вернулся в школу. На глазу у него лежала чёрная повязка, волосы были гладко зачёсаны назад, новая рубаха коробом стояла на груди.
— Били его, колотили, а с него всё как с гуся вода, — шепнул Паше Вася Новосёлов. — Сияет, как млад месяц!
— Такого разве пробьёшь!.. Смотрите, силушка гуляет! Один двоих скрутит, — отозвался Паша.
Ребята задумались. Что же случилось с Костей? Он хоть и горяч, но в драку из-за пустяка не полезет, и, если решился схватиться с Кораблёвым, были к тому причины серьёзные и необычные.
Паша и Вася несколько раз пытались выведать у приятеля, из-за чего тот подрался с Витькой, но мальчик упорно отмалчивался.
— Да что ты, право, тихоней стал! — возмущался Вася. — Кораблёв говорит: тебе по всем линиям проработка будет… А ты молчишь, как рыба. Защищайся!
Но однажды к Паше и Васе подошёл Колька и рассказал, что случилось на реке Чернушке.
— Вы Костю в обиду не давайте! — попросил он.
Озадаченные приятели поделились новостью с Варей и Митей:
— Мы теперь знаем… Ручей за учителя вступился. Нам надо поддержать его!
Но Варя замахала на них руками:
— При чём тут Фёдор Семёнович! Просто Костя с Витькой поцапались по мелочи. Вы же, мальчишки, не можете без этого…
Паша недоверчиво усмехнулся:
— Расскажи ещё кому… А я Костьку вот как знаю!
— Говоришь, по мелочи поцапались, — возразил Вася. — Так давно бы и замирились. А они и не смотрят друг на друга.
— Ну и помирятся… дайте срок!..
— Эге! — присвистнул Паша. — Да скорее Чернушка вспять потечёт!
Мальчики так ничего и не поняли, но про себя решили своего друга в обиду не давать.
— Дело тут тёмное. Но раз на то пошло, Кораблёву тоже будет не сладко… узнает он худые дни.
И «худые дни» начались.
Во время уроков Витя частенько получал записки без подписи:
«Кораблёв, признайся честно, за что тебя побили. Будь хоть раз человеком!»
«Извинись перед Фёдором Семёновичем. Мы требуем»!
«Кто против учителя, тот против нас!»
Витя зло рвал записки на мелкие клочки, старался показать, что он спокоен и невозмутим, но в то же время невольно чувствовал, что вокруг него творится неладное.
Как-то после уроков старшеклассники собрались на спортплощадке сыграть в футбол. Витя был прославленным центром нападения, и ни одна игра не обходилась без его участия. Но в этот раз никто почему-то не передавал ему мяча.
Витя рассердился и, захватив мяч, повёл его напролом к воротам противника. Но тут раздался свисток.
Вася Новосёлов — он был неизменным судьёй на всех футбольных состязаниях — отобрал у него мяч и назначил штрафной удар. Витя заспорил, что это отсебятина и таких правил нет.
— За пререкания с судьёй удаляетесь с поля, — неумолимо объявил судья.
— С поля! Долой! — дружно закричали игроки.
— Плевал я на вашу лапотную команду! — фыркнул Витя и с независимым видом ушёл с площадки.
В другой раз Паша и Вася задержали Кораблёва в классе. Они загородили дверь и припёрли её стулом.
— Садись, Кораблёв, поговорим…
Витя с недоумением оглядел ребят.
— Садись, не робей! Драки больше не будет, — усмехнулся Паша. — На днях Ручьёва на комитет комсомола вызывают. И тебя, наверное, пригласят. Ты что говорить будешь? Напали на тебя, обидели?
— Как было, так и скажу, — глухо выдавил Витя, всё ещё не решаясь сесть за парту. — Не я первый в драку полез…
— Знаем мы, кто первый… — оборвал его Вася. — Ты лучше объясни: зачем Фёдора Семёновича оскорбил? Когда у него прощения просить будешь?
История с дракой приобрела для Кораблёва странный и непонятный оборот. С каждым днём всё больше и больше школьников не желало разговаривать с Витей.