Страница 72 из 72
Я бросила взгляд налево, убрала со лба челку, пропитанную слезами, увидела Месье и его пиджак, оттопыренный карман, в котором лежали мои трусики. Я не могла перестать плакать. Он наверняка знал, что с того самого момента, как я выбежала в коридор, ноги не унесут меня далеко. Это было не так уж и важно: мне был всего двадцать один. В этом возрасте бегают на такой скорости, которая мешает чувствовать боль либо усталость, они наваливаются неожиданно, на ступеньках отеля, в самый разгар безумной гонки.
— Прошу тебя, не плачь, — сказал он мне мягким голосом, от которого мне стало больно, и я опустила руки, чтобы что-то пробормотать. Месье решил, что я собираюсь к нему прикоснуться, и, прежде чем смогла что-либо произнести, достал из внутреннего кармана большой носовой платок из шелка цвета слоновой кости с инициалами в правом углу — серыми вышитыми буквами С.С.
— Держи, — услышала я и в следующую секунду уже сжимала в руке, пожалуй, самое изысканное творение человека: ткань, ласкающую кожу без помощи рук и торса.
Ценой невероятных усилий я выдавила из себя улыбку, и Месье улыбнулся мне в ответ, пряча за морщинками в уголках глаз тень грусти — о ней я до этого дня даже не подозревала. Мы какое-то время смотрели друг на друга, забыв обо всем. Затем мое сердце, которое я уже считала разбитым, в очередной раз разлетелось на куски, и я уткнулась лицом в платок, пахнущий Герленом, открыла рот, — однако Месье опустил глаза и быстро сбежал по четырем ступенькам, ведущим на улицу. До боли вытянув шею, я следила за ним глазами, цепляясь за синий цвет его шарфа, но вскоре он свернул за угол или просто исчез, как умел это делать, и на улице Дам осталась только Элли с его платком, пропахшим Habit Rouge.
— Ай, — снова пробормотала я глухим голосом.
Иногда приходится вынимать занозу. Остальное не имеет значения. Остальное — это долгий процесс отвыкания от любви, приводящий всех маленьких девочек к берегам, где они забывают о боли, компромиссах, самоотречении, страданиях, — туда, где печаль и удовольствие воспринимаются уже не так остро.