Занавес приподнят

Хаим не заметил, как они повернули на улицу, где в особняке размещалось экспортно-импортное бюро. Сейчас все окна дома были тщательно закрыты и зашторены так, что ни единый луч света не проникал наружу.

Войдя в дом, Ионас пошептался о чем-то с Кнохом и предложил Хаиму остаться в холле первого этажа, никуда не уходить.

— Не вздумай открывать окно или поднимать жалюзи… Вообще ничего тут не трогай, — торопливым шепотом наставлял он Хаима, уходя на цыпочках вслед за Кнохом по узкому коридору, в который, как на судне, с той и другой стороны выходили двери кабинетов. В дневное время в них находились служащие бюро. Теперь двери были закрыты, и трудно было заключить, есть кто-нибудь за ними или нет…

Хаим стоял некоторое время посреди слабо освещенного холла, озираясь по сторонам. Ни с улицы, ни с верхнего этажа сюда не доносилось ни единого звука. Безотчетный страх закрадывался в его душу, томило предчувствие недобрых событий, соучастником которых он становился помимо своей воли, вопреки своему желанию. Он был готов отказаться от службы в экспортно-импортном бюро, лишиться всех полученных привилегий, только бы избавиться от этого ощущения нарастающего страха, от которого он бежал из Румынии.

Поймав себя на этих мыслях, Хаим вздрогнул. Ему почудилось, что он не один в этом просторном и пустынном холле, что за ним кто-то следит. Он тотчас же придал своему лицу выражение полного спокойствия. Заложив руки в карманы, медленно прошелся по холлу, подошел к длинному узкому дивану из светлого дерева с инкрустацией, искусно выполненной умельцами. Здесь он остановился, делая вид, будто с интересом рассматривает это произведение искусства, огляделся: в холле никого, кроме него, не было.

Присесть и отдохнуть Хаиму не пришлось. В открытых дверях коридора показался Ионас. Приложив палец к губам, он поманил Хаима к себе и жестом предложил следовать за ним.

На цыпочках прошли они коридор, осторожно ступая, поднялись по крутой винтовой лестнице на второй этаж и, миновав широкую дверь в матово-стеклянной стене вошли в продолговатую комнату — приемную.

Снова приложив палец к губам, Нуци осторожно присел на стул у самой двери, ведущей в кабинет Соломонзона, и кивком указал Хаиму на стул по другую сторону двери. Отсюда отчетливо был слышен знакомый энергичный голос. Хаим тотчас же признал его обладателя. Это говорил седой представитель «еврейского агентства для Палестины».

— Вы, сионисты, считаете, что иудейский народ избран богом, — слышалось так ясно, словно говорящий был рядом. — Мы, национал-социалисты, утверждаем, что только немецкий народ является наиболее полноценным из всех народов, населяющих земной шар.

Хаим испуганно вытаращил глаза, точно его пинком разбудили ото сна. Не веря ушам своим, он вытянул шею, затаил дыхание…

— Вы, сионисты, говорите о превосходстве своего народа над всеми прочими народами; мы, национал-социалисты, утверждаем то же в отношении немцев. Вы, сионисты, во всех своих суждениях и делах опираетесь на концепцию исключительности вашего народа; мы, национал-социалисты, опираемся на аналогичную концепцию исключительности немецкого народа как принадлежащего к высшей расе.

— Исходя из всего этого, вы, сионисты, утверждаете, что то, что можно иудеям по отношению к другим народам и нациям, нельзя этим нациям и народам по отношению к иудеям; мы, национал-социалисты, исходя из аналогичных предпосылок, также утверждаем, что то, что дозволено немцам по отношению ко всем остальным народам, непозволительно этим народам по отношению к немцам. Таким образом, вы, сионисты, считаете, что остальные народы менее полноценны; мы, национал-социалисты, утверждаем то же самое, однако к полноценным относим всю нордическую расу, а среди входящих в нее народов как наиболее полноценный немецкий народ! Что же касается иудеев, то они, как это доказано наукой, стоят на третьем месте с конца среди других неполноценных народов.

Хаим усиленно тер морщинистый лоб, напрягая слух. Ему казалось, что он сошел с ума или ему снится невероятный сон. Сочный голос, смакуя, словно читая по печатному тексту, продолжал:

— Вы, сионисты, так же, как и мы, национал-социалисты, против ассимиляции своих народов с другими народами.

Вы, сионисты, отстаиваете чистоту крови своего народа и не признаете иудеями тех, кто родился от смешанного брака; мы, национал-социалисты, пошли дальше в этом направлении, определив как национальную измену вступление немца или немки в брак с иудеем или иудейкой, причем закон этот распространяется на все их потомство.

Вы, сионисты, противопоставляете идею единого еврейского народа, состоящего из братьев по крови, разлагающему учению коммунистов о классах-антагонистах; и мы, национал-социалисты, противопоставляем этому разъединяющему и растлевающему народ учению возвышенную идею единства нации, состоящей из людей высшей расы.

Вы, сионисты, хотите создать свое государство исключительно для своего народа; мы, национал-социалисты, уже создали такое государство, в котором только немцы являются полноправными подданными и только им предоставлено право работать в государственном аппарате.

Вы, сионисты, считаете, что с уничтожением Иерусалима в семидесятом году наступил конец иудейского государства и что с тех пор продолжается период вашего второго государства — государства, утратившего свою независимость и рассеявшего по всему миру еврейский народ, что с возвращением его в Палестину будет создано третье иудейское государство, государство, в которое вернется из изгнания его народ… Мы, национал-социалисты, как известно, создали свое третье государство «Дас Дритте Райх», в которое разбросанные по всей вселенной немцы уже репатриируются…

Вы, сионисты, считаете, что гражданином вашего будущего государства может стать только иудей, и среди них отдаете предпочтение кохэнам и левитам — наиболее чистокровным, биологически полноценным представителям вашего народа, как, например, привилегированные колена священнических родоначальников; мы, национал-социалисты, утверждаем, что гражданином в германском государстве может стать только тот, кто принадлежит к немецкому народу, в чьих жилах течет немецкая кровь, и предпочтение среди них отдаем в первую очередь арийцам как наиболее чистокровным, биологически полноценным представителям нашего народа.

Вы, сионисты, считаете, что на землях вашего будущего государства не должны поселяться лица неиудейского происхождения, и своей ближайшей целью ставите избавление от арабов; мы, национал-социалисты, также препятствуем иммиграции лиц не немецкого происхождения и требуем, чтобы такого рода люди, поселившиеся в Германии после второго августа тысяча девятьсот четырнадцатого года, покинули ее пределы.

Вы, сионисты, помышляете о создании великого иудейского государства путем изъятия земель у других народов; мы, национал-социалисты, также стремимся к созданию великого германского рейха и не скрываем своих намерений расширить жизненное пространство для избыточного немецкого населения за счет земель неполноценных народов.

Вы, сионисты, добиваетесь переселения в Палестину всех иудеев, обитающих ныне во всем мире; мы, национал-социалисты, проводим аналогичную политику объединения всех немцев и фольксдойче в фатерланд, отводя последним второстепенную роль, так же, как вы, сионисты, не ставите в один ряд иудеев ашкенази и сефардов.

Вы, сионисты, воспитываете своих холуцев и цабар[67] как «суперменов»; мы, национал-социалисты, также воспитываем гитлерюгенд и эсэс «сверхчеловеками».

Все сказанное дает основание заявить, что вы, сионисты, и мы, национал-социалисты, придерживаемся, по существу, одних и тех же принципов, стоим на сходных националистических и политических позициях, опираемся на родственные концепции, однако находимся на противоположных полюсах, как антиподы, усматриваем друг в друге наиболее опасного соперника и потому враждуем между собой. Между тем и вы, и мы являемся «плотиной», сдерживающей натиск народов других национальностей… Таким образом, в этом общем плане на данном этапе наши интересы совпадают…

67

Буквально: плод кактуса; молодежь, родившаяся в «стране отцов».