Игра королев

Просто — что? Все было как раз совсем непросто. Любовь вовсе не являлась необходимым условием для брака, что бы там ни думала эта бедняжка Агнес Херрис. Том, должно быть, недоумевал, видя ее сомнения: полагал, возможно, что она ведет более крупную игру. У нее водились деньги, и рождением она превосходила Тома… Ей не стоило волноваться из-за слепоты, но больше не существовало ничего, что могло бы извинить ее странное поведение.

— Просто слепая жена вряд ли подойдет будущему лорду Эрскину.

— Вздор! — Радостное облегчение, послышавшееся в его голосе, подсказало Кристиан, что она выбрала неверную тактику.

— Милая моя девочка, позволь мне самому судить. Неужели ты думаешь, что я придаю этому хоть какое-то значение? Ты боишься покинуть знакомые места? Мы построим себе дом в Стерлинге, и я покажу тебе каждый кирпичик, каждую половицу. И у тебя будет глазастая семья — больше глаз будет у нее, чем у Аргуса 2), и во всем Стерлинге не найдется женщины с глазами более молодыми и зоркими. Я…

— Том! — Она не удержалась от крика. — Том, если бы только это, я бы ни минуты не сомневалась. А если бы были другие весомые причины, я бы сразу высказала их вам. К сожалению, у меня есть сотня доводов, но все они незначительны. Война, смерть лорда Флеминга, необходимость привести Богхолл в порядок, моя любовь к свободе, привязанность к друзьям и старым добрым временам — все это жалкие женские увертки.

Его молчание длилось столь долго, что она прикусила губу, досадуя на свою слепоту, но Том всего лишь очень сосредоточенно обдумывал то, что ему сказала Кристиан.

— Да, Кристиан, мне кажется, я понимаю, — вымолвил Том наконец. — Вы не хотели бы выходить за меня замуж сейчас. Но, может быть, позднее? Когда закончится война, когда королеве станет легче и леди Дженни будет свободна?..

Он не сказал, хотя и мог бы: «Если я вернусь живым». Ей следовало быть милосердной, но как? В конце концов она избрала самый простой путь.

— Я ничего не могу предложить, Том. Было бы нечестно с моей стороны подавать вам надежду. Но если ваши чувства останутся неизменными, то, возможно, когда-нибудь в будущем…

— Когда? В следующем месяце?

Кристиан, которая вообще-то подумывала о сроке в полгода или даже в год, внезапно решилась:

— В следующем месяце, если вам будет угодно, Том. Через месяц, начиная с сегодняшнего дня, при условии, что окончательное решение остается за мной, а вы безоговорочно подчинитесь ему, каким бы оно не было.

— Вы имеете в виду?.. — громко воскликнул Том, но Кристиан ощупью нашла его руку и, твердо сжав ее, повела молодого человека к дверям.

— Я не имею в виду ничего особенного, мой дорогой. Но вот что я вам скажу, Том: если я и выйду замуж за кого-нибудь, то этим человеком будет только Том Эрскин.

В трех милях от Думбартона в замке Мидкалтер леди Сибилла тоже готовилась к отъезду. Ричард, приехавший повидаться с матерью прежде, чем отправиться со своими отрядами на юг, нашел ее во внутреннем дворике. Леди Сибилла была немного рассеянна, и от волос ее попахивало серой.

Они быстро обсудили, как защитить замок и обеспечить безопасность Мариотты, которая должна была оставаться там, и уже почти что собрались прощаться, когда леди Сибилла кое-что вспомнила.

— О, Ричард, Денди Хантер привез одно из этих ужасных снадобий из целебных трав, которые готовит его матушка, и взял с меня клятву, что я заставлю тебя принимать питье, но у меня не хватает духу навязывать тебе эту мерзость. Насколько я помню, оно должно уберечь тебя и от подагры, и от лорда-протектора, и от вселенского зла. Возьмешь ты его или нет?

— Мне не очень хочется, — слабо улыбнулся Ричард. — Но если это доставит удовольствие леди Хантер…

— О дорогой мой, Катерина многих заставила помучиться с этими отварами — тебя мы можем избавить. Я скажу Эндрю, что ты выпил все до последней капельки и весь затрясся от восторга. Только не забывай вздрагивать, когда его увидишь. — Она улыбнулась и ушла.

Ричарду оставалось проститься с Мариоттой. Он быстро вошел в комнату, поцеловал ее и кратко изложил свои планы. Сидя перед зеркалом и примеряя на плечи кружевной шарф, она слушала мужа с полным спокойствием. Все также молча Мариотта присборила шарф и закрепила его красивой брошью — бриллиантовое сердечко, а вокруг него головки ангелов.

Мариотта оставалась совершенно невозмутимой. Ричард ничего не сказал о своей стычке с Бокклю в Крамхо и не знал, что сэр Уот и леди Сибилла уже подробно рассказали ей об этом. Она подождала, пока он закончит.

— Ричард… — медленно произнесла Мариотта. — Приграничье Шотландии почти разрушено. Сколько войн страна может выдержать? Даже если допустить, что вы отразите это вторжение?

Воцарилось молчание. Ричард был очень удивлен, но в то же время испытывал явное облегчение.

— Это зависит от того, кто устанет первым, — ответил он, подумав. — Мы можем на этот раз всыпать англичанам так, что они не станут больше посягать на наши земли.

— Разбить англичан, несмотря на всю их силу? Несмотря на наемников из Испании и Германии?

— Наемникам надо платить, — заметил Ричард и поправил шарф на плечах Мариотты, цепляя огрубелыми пальцами тонкие нити кружева. — А тем временем мы получим подкрепление из Франции.

— Бесплатно? — спросила Мариотта. Она смотрела на отражение Ричарда в зеркале. — Но принимать подношения иногда оказывается дороже, нежели просто купить то, что тебе надо, разве не так?

— Ты, Мариотта, сегодня склонна задавать вопросы, — улыбнулся Ричард.

— Да, — кивнула Мариотта. — Разве люди, щедро расточающие дары, не рассчитывают на ответные услуги? На союз, например, или на брак? Или на торговые привилегии? А если так, какая разница между союзом с Англией и союзом с Францией? Может быть, соглашение с Англией могло бы спасти тысячи жизней этой весной?

Мариотта была готова к тому, что Ричард рассмеется ей в лицо: она чувствовала себя тем более неуверенно, что мысли эти были не ее собственными, а леди Сибиллы.

Но Ричард терпеливо пояснил:

— Франция, конечно, старейший союзник, близкий нам по крови, духу, религии, да и исторически мы связаны. Но этот союз основывается не только на чувствах. Оказывая нам поддержку, Франция заставляет Англию тратить деньги и силы на войну с нами, и тем самым англичане меньше угрожают Европе. Кроме того, Франция никогда не пыталась силой завоевать Шотландию. А три английских короля провозглашали себя монархами Шотландии, но они тщетно ломились в эту дверь… Кем же мы были бы, если бы безропотно сносили все это?

— Вы предпочли бы жить под властью Франции?

— Так вопрос не стоит, — мягко сказал Ричард. — Какую бы цену нам ни пришлось заплатить Франции, можешь быть уверена, что мы сохраним суверенитет.

— Что, конечно, важнее, — заметила Мариотта, — чем сохранить свой дом.

Она посмотрела в глаза отражению Ричарда в зеркале.

Слова ее могли означать все, что угодно, но лицо Ричарда оставалось бесстрастным. Немного выждав, она решилась продолжать.

— Ты говоришь, что вы не хотите никому подчиняться, что сильная рука отнимет свободу выбора и возможность проводить свою политическую линию — если я правильно тебя поняла. — Она положила локти на туалетный столик и закрыла лицо руками — теперь ничто, кроме усталого голоса, не могло выдать ее состояния. — Я тоже ненавижу подчинение. Я не думаю, что смогу с ним смириться.

Наконец она это сказала. Ричард нашел стул и тяжело на него опустился.

— Мариотта… я не совсем понял. Ты знаешь, что можешь тратить деньги как тебе заблагорассудится, приказывать все, что пожелаешь, ездить куда угодно…

Она решила, что не будет вести себя по-детски. Не станет упоминать о будущем ребенке, предмете гордости Ричарда, не произнесет ни одного из тех обидных слов, что ежедневно приходили ей в голову. Вместо этого Мариотта сказала:

— Ездить куда угодно… Могу я поехать на королевский совет?

— Нет, женщинам не…

— А на совещание в Богхолле?