Страница 58 из 132
«Он прекрасно понимал, что один в поле не воин, - вспоминает то время вице-адмирал в отставке Н. А. Торик. - Первая встреча со штабом, руководством флота, с теми, с кем придется бок о бок трудиться много лет. «Вы, товарищи, - сказал Головко, - отныне моя опора. Позвольте надеяться, что каждый из нас на доверенном участке будет работать в полную силу, - и шутя добавил: - Благо полярный день никого здесь не ограничивает».
Сразу был взят нужный тон. А потом изучение кораблей, ознакомление с морским театром, с личным составом, чтобы почувствовать весь флотский организм. Именно в тот период был заложен прочнейший фундамент взаимопонимания, душевной теплоты между экипажами кораблей и частей и флагманским командным пунктом флота, где день и ночь протекала напряженная работа. Отработка различных планов, принятие смелых, порой рискованных решений. Войны еще нет. Но она тут, рядом. Боеготовность! Ей подчинены все помыслы командующего, вся работа штаба флота, соединений. Принято решение: все корабли, нуждающиеся в ремонте, поставить в заводы, даже за счет сокращения объема боевой подготовки, а оставшимся осваивать театр в любую погоду, лодкам погружаться на предельную глубину, самолетам-разведчикам летать на предельный радиус. Ничего условного. Береговым артиллеристам - борьба за секунды, за первый залп. Строителям - все внимание на сооружение командных пунктов, бытовое устройство моряков. Тылу - учесть протяженность театра, погодные условия, своевременно обеспечить все отдаленные точки. Не забыты вопросы взаимодействия с приморским флангом армии. В этом ратном труде нового командующего Военный совет, командиры соединений ощутили новизну, творческие размышления, взгляд вперед, в завтрашний день».
Среди множества больших и малых дел для А. Г. Головко было важнее всего не упускать из поля зрения главное - боевую и политическую подготовку личного состава, воспитывать в духе высокой воинской дисциплины тех самых моряков, которым меньше чем через год жизнь сулила испытание в огне Отечественной войны.
На четвертый месяц после вступления Головко в командование флотом случилась большая беда: во время учений подводная лодка Д-1 погрузилась и… не всплыла. Командующий флотом вышел на миноносце к месту происшествия. Целую неделю находился там, руководя поисковой операцией. Увы, безрезультатно. Причина гибели лодки так и осталась загадкой. Были разные предположения. Головко же считал, что командир лодки не справился с управлением, лодка стремительно ушла на огромную глубину и там была раздавлена.
Много шума наделала эта трагическая история на флоте и особенно в Москве. Последовал строгий выговор Головко и снятие с должности командира бригады подводных лодок. А еще специальным приказом предписывалось: «Подводным лодкам на глубинах моря больше «рабочей глубины» лодки не погружаться».
Вот это больше всего взволновало комфлотом, ибо в Баренцевом море повсюду глубины превышают «рабочую глубину» лодки. Стало быть, выполнение приказа было равносильно тому, чтобы вовсе отказаться от боевой подготовки.
Есть люди, у которых под внешней невозмутимостью таится огненный темперамент и жажда деятельности. Таким был вновь назначенный командир бригады подводных лодок Николай Игнатьевич Виноградов. Многое связывало их с Головко: три года учебы в Военно-морской академии, служба до войны и самое главное - единство взглядов на развитие флота, вера в будущее подводных лодок, особенно здесь, на Севере, где большие глубины, широкий простор. Случись война - нужно уметь действовать на морских коммуникациях противника. Именно в этом направлении работала мысль командующего и Виноградова - человека, способного принять смелое решение, а если нужно, то и пойти на риск… Они понимали, что причина всех промахов и упущений на бригаде подводных лодок - плохая организация, слабая дисциплина, неумение ценить фактор времени.
Волновало Головко и другое: как все же проводить боевую подготовку, учить моряков тому, что нужно на войне, если есть строжайшее указание погружаться, не превышая «рабочую глубину». Идет телеграмма в Москву - одна, другая - с просьбой отменить решение. Оттуда подтверждают: действовать согласно указаниям. А это значит ждать, пока пройдет зима и вскроется Белое море, и опять же учиться плавать на относительно малых глубинах. Испанский опыт подсказывал командующему флотом другое: действовать, и действовать немедленно! В Европе уже полыхает вторая мировая война. Германский фашизм проглатывает страну за страной.
Посоветовавшись с Виноградовым, Головко принимает решение начать боевую подготовку в ведах Баренцева моря, решать многочисленные задачи, в том числе прорыв кораблей в закрытые бухты. И как ни беден флот надводными кораблями, Головко выделяет подводникам эскадренный миноносец и сторожевик; они имитируют корабли противника, и по ним производятся учебные торпедные атаки.
Так был решен вопрос с подводниками. Но ведь, помимо них, у командующего большое хозяйство. Поток дел, которые нельзя отложить. Головко занимается боевой подготовкой флота по системе готовностей: номер три - значит, на корабле течет обычная жизнь по уставу» и инструкциям, номер два - предельно сокращается увольнение на берег. И наконец, номер один - самая высокая готовность - выйти в море, нанести противнику удар. Решает фактор времени, «время потерять - все потерять». Требовалось отработать систему с предельнойточностью, чтобы в считанные минуты и даже секунды сигнал боевой готовности дошел до исполнителей. И означало сие не только принять сигнал и отрепетовать: дескать, вас поняли. За этим стояло нечто большее, принципиально новое в организации службы всего флота. Совсем не просто было ее создать, отладить, чтобы каждый человек от командира корабля до кока по сигналу занял свое место. Сколько потребовалось тренировок, учений, походов, чтобы весь сложный корабельный механизм работал как часы! Какое напряжение требовалось от командующего и исполнителей его замысла!
Головко не раз сам выходил в море, проверяя боевую подготовку в часы, когда корабль бросало с борта на борт, а рулевые не выпускали штурвал, боцманы учились удерживать лодку на заданной глубине, штурманы: безошибочно определяли место корабля в тумане и во время снежных зарядов, налетавших вдруг, неожиданно. Промокшие до костей сигнальщики зорко наблюдали за морем и воздухом. И во время таких походов решались боевые задачи: маневрирование, стрельбы на волне, поиск кораблей пока еще условного противника, разыгрывался морской «бой».
Комфлотом настоятельно повторял: «Ни на один день не прекращать боевую учебу в условиях, близких к тем, которые могут сложиться во время войны», - и вырабатывал тактику, соответствующую условиям северного театра. Он напоминал важнейшее положение адмирала Макарова: «Мало знать, нужно еще уметь. Уметь - это главное». Вместе с этим он предостерегал от рабского применения догм, которые всегда опасны, и всячески поощрял личную инициативу. В походах он требовал от командиров кораблей умения быстро оценивать обстановку, принимать правильное решение, а затем действовать смело, напористо. Что касается матросов, то и для них у Головко были свои критерии: здоровье, выносливость, привычка к морю. Выход в море в мирное время он рассматривал как школу для войны.
Так плавали зимой, когда обмерзало все - от антенны до одежды людей, а корабль тяжелел и плохо слушался руля. Зато люди обретали опыт, закалку. Позже за всю эту нелегкую школу они скажут «спасибо».
Командующий не жалел сил, его рабочий день начинался рано, кончался далеко за полночь. Отпустив начальника штаба флота С. Г. Кучерова, своих помощников, он брался за бумаги, поступившие в тот день, звонил в Москву и делал множество мелких, но важных, неотложных дел, которые нельзя упускать из виду. Короткие часы отдыха - и снова в штаб. И рад бы побыть дома, дочитать книгу, сходить в театр (его страсть душевная), а в воскресенье отправиться на рыбалку, благо кругом озера, и посидеть с удочкой на бережку - одно удовольствие. Но личная жизнь, все радости и удовольствия - все-все отпало. После Испании и Дальнего Востока его не оставляла мысль, что мало, слишком мало осталось мирных дней, надо торопиться.