Страница 19 из 65
— Говоря о безопасности полученного вами задания, — продолжил полковник, — я не имел в виду, что оно останется без вознаграждения. Уже сейчас каждый из вас получит военный паек: белый хлеб, сыр, консервы, шнапс и сигареты. Тех же, кто сообщит достоверные сведения о дислокации банды, ждет более весомая награда: любой дом в любой деревне, корова, десять тысяч марок и бесплатная экскурсия в Германию… после взятия Москвы. Понятно?
— Так точно, господин полковник! Мы готовы! — вскочил с лавки мужичишка в рваном крестьянском полушубке. — Но позвольте узнать, на чем нам туда — в лес по снегу?
— Садитесь, — махнул рукой полковник. — Лыжи вы получите. Хорошие лыжи. Если спросят, где вы их взяли, говорите, что выменяли у кого-то из солдат. Кстати, это введет противника в заблуждение. Не смогут же они подумать, что мы допустили такую оплошность и снабдили… наших людей своими лыжами.
— Я, конечно, извиняюсь, — встал мужик, одетый в домотканый армяк. — А что ежели нас, извиняюсь, тово… убьют али повесят? Эти-то, что в лесе, видать, сурьезный народ. Так вот я интересуюсь, как с семьями нашими будет, вспомоществование какое определят или как?
— О, не беспокойтесь. Как я уже дважды указывал, вам ничего не грозит. Но вы правы — на войне, как ни войне. Надо учитывать возможность и худшего. Так вот я заверяю всех вас вместе и каждого в отдельности, что семьи погибших будут полностью обеспечены питанием, одеждой, обувью и прочим. Великая Германия умеет быть благодарной своим героям.
— Еще вопрос, господин хороший, — как школьник, поднял руку рябой мужичонка. — Как там с Москвой, скоро ее возьмете?
— Это дело дней, а может быть, нескольких часов. Лично я уже наблюдал в бинокль Москву, Кремль.
— И что же там, как? — заерзал на лавке рябой.
— О-о, майн гот! Там ужасная паника. Все бегут с рюкзаками, чемоданами, как это по-русски? — с сундуками…
— Это, пардон, извиняемсь, откель же так все хорошо видно? — спросил неуемный рябой. — С наших высот, что ли?
— Вы имеете интерес? Это хорошо, — похвалил полковник, зло морщась. — Вы в разведку не пойдете. Вы пойдете со мной и я вам буду показывать, откуда хорошо видно Москву.
Рябой помертвел. Он догадался, куда поведет его этот полковник, который, понятное дело, Москву и во сне не видел. «Вот дернул меня черт за язык», — с ужасом подумал мужик и протестующе замахал руками:
— Не, я не к тому, ваше благородие, я понимаю: германская техника, она превзойдет, и все такое прочее…
— Ступайте, — прервал полковник лепет перетрусившего «лазутчика» и добавил какую-то энергичную фразу по-немецки, которая даже по интонации отнюдь не походила на сердечные пожелания.
15. В ЛЕСУ У ПАРТИЗАН
В суровые осенние дни октября — ноября 1941 года тылы немецко-фашистских захватчиков, коммуникации врага в Подмосковье находились под постоянной угрозой ударов со стороны не только наших войсковых отрядов, но и партизан. Они получали конкретные задания от Московского комитета партии, поддерживали боевые связи с командирами частей и соединений Красной Армии, проводили самостоятельно дерзкие операции.
На территории Московской области, как было известно в ту пору лишь ограниченному кругу лиц, борьбу с оккупантами вели свыше 40 партизанских отрядов и более 350 диверсионных групп. Они объединяли 1500 народных мстителей. Особенно успешно действовали партизаны в Волоколамском, Осташевском и Лотошинском районах, где заблаговременно были подготовлены для них базы: теплые землянки для жилья, хорошо замаскированные склады оружия, боеприпасов, продовольствия.
Партизаны Подмосковья, истребительно-диверсионные группы, созданные из жителей столицы и области, нанесли врагу большой урон. Они, как стало известно позже из архивных документов, истребили свыше 17 тысяч вражеских солдат и офицеров, уничтожили 6 самолетов, 22 танка и бронемашины, более 100 орудий, пустили под откос 5 железнодорожных составов, взорвали 34 склада и базы с боеприпасами и горючим, 35 мостов, более 1000 раз нарушали линии связи.
Мужество, отвага и дерзость в сочетании с трезвым расчетом, прекрасное знание местности, постоянная опора на жителей деревень и сел позволяли им проводить операции крупного масштаба. Так, сводный партизанский отряд численностью в 320 человек, возглавляемый Виктором Карасевым и комиссаром председателем Угодско-Заводского райисполкома М. А. Гурьяновым, нанес удар по штабу 12-го немецкого армейского корпуса, располагавшемуся в селении Угодский Завод (ныне Жуково) Калужской области.
В этом бою сам Гурьянов уничтожил 15 фашистских солдат и офицеров. Позже фашистам удалось схватить раненого комиссара отряда. Они подвергли его бесчеловечным пыткам, но не сумели сломить стойкость коммунист-патриота. Посмертно Михаил Алексеевич Гурьянов был удостоен звания Героя Советского Союза. Как сообщалось в сводке Совинформбюро от 25 ноября 1941 года, в этом бою партизаны уничтожили до 600 немецких солдат, в том числе нескольких офицеров, захватили важные документы, уничтожили 4 танка и около 100 автомобилей, обоз с боеприпасами. Сводный отряд партизан потерял 26 человек убитыми, 8 тяжелораненых было вынесено с поля боя.
На Волоколамском направлении действовали истребительно-диверсионные группы и небольшие отряды, направленные в тыл врага войсковой частью, которой командовал подполковник А. К. Спрогис. Командиры этих групп Борис Вацлавский, Григорий Сорока, Алексей Бухов, Леля Колесова, Виктор Буташин, Александр Флягин и другие, как правило, согласовывали проводимые операции с партизанским командованием или осуществляли их в тесном взаимодействии с народными мстителями.
Вот и разведчикам капитана Шевченко предстояла встреча с одним из партизанских отрядов в лесу севернее шоссе Москва — Волоколамск, о котором командира и комиссара проинформировали в штабе фронта еще до отправки во вражеский тыл. Как и было условлено раньше, на встречу с партизанами отправился с тремя разведчиками комиссар Огнивцев. По совету командира он взял с собой для подарка партизанам три трофейных автомата и солидный запас патронов к ним. Где они точно находятся, пока не было известно, но комиссар решил ускорить поиски с помощью бывшего пограничника Ивана Петровича, о котором говорил командир.
…Хозяин дома приветливо встретил лыжников. Он уже был наслышан об их боевых делах. Поэтому разговор между ним и Огнивцевым сразу же пошел доверительный и дружелюбный.
— Чем могу услужить вам, товарищ комиссар? — спросил хозяин, понимая, что тот пришел к нему неспроста.
— Нам стало известно, что вы можете помочь нам связаться с партизанами, — без обиняков начал Огнивцев. — Вот я и прошу вашей помощи.
Ивана Петровича словно подменили.
— Наболтали вам, дорогой товарищ, — прикидываясь простачком, торопливо ответил хозяин дома, — знать ничего не знаю, ведать не ведаю…
— Оставьте, Иван Петрович, этот тон, — досадливо проговорил комиссар. — Мы ведь только теряем время…
И Огнивцев рассказал бывшему пограничнику все, что ему было известно о партизанах Волоколамского района из разговора в штабе фронта, а в заключение добавил:
— Немцы не стали бы прибегать к подобным расспросам и уговорам. Они бы просто повесили вас лишь за одно подозрение в вашей связи с партизанами. Мы же, пока будем разводить дипломатию, соблюдать строгую конспирацию, упустим время. Это как раз и на руку фашистам.
— Так-то оно так, но не о моей шкуре речь, не имею я права ничего говорить…
— Почему же?
— Дал слово коммуниста секретарю райкома партии эту тайну никому не открывать, — признался Иван Петрович.
— Но ведь обстановка резко изменилась. Тогда, когда вы разговаривали с секретарем райкома, вы не могли предвидеть такого скорого и мощного наступления Красной Армии под Москвой, тем более появления в ваших краях, в тылу врага, нашего лыжного отряда. Кому будет нужна ваша тайна после освобождения Подмосковья? Вы об этом подумали?