Страница 39 из 52
Чтобы стать мужчиной, мало им родиться,
Чтобы стать железом, мало быть рудой.
М.Львов
Случилось так, что в первый послевоенный год меня назначили командиром воздушно-десантной части. Может показаться странным: всю войну служил в матушке-пехоте, и вдруг - воздушно-десантные войска! Но если вспомнить войну, то на ней и не такое бывало. В силу ряда обстоятельств летчики попадали в танковые войска, танкисты становились кавалеристами, связисты - саперами-подрывниками. И часто воины, овладев новой специальностью, продолжали уверенно воевать в новом качестве.
Поэтому и я, когда мне в штабе округа предложили должность в воздушно-десантных войсках, согласился, хоть дело для меня было новое и не из легких. Но нам ли, фронтовикам, пасовать перед трудностями?…
Что я знал до этого о воздушных десантниках? До войны видел их выброску на больших маневрах. Во время войны в крупных воздушно-десантных операциях участвовать не приходилось. Правда, наша дивизия иногда взаимодействовала с десантниками, но в тех случаях они действовали, как полевые войска. Знал о воздушно-десантной бригаде А.И.Родимцева, которая отличилась при защите Киева, И, наконец, под Белгородом моим заместителем оказался десантник майор Александр Дивочкин, офицер большой отваги. В полку многих поражала его выносливость, умение владеть оружием, ориентироваться на местности. Нравился всем его веселый, неунывающий характер. «У десантников все такие! - не без гордости говаривал Дивочкин.- Небесный пехотинец в любом роду войск - свой человек, потому что умеет стрелять, ездить на всем, что передвигается по земле, плавать, как рыба. Он разведчик и радист, сапер и спортсмен; может сутками обходиться без воды и еды, ориентироваться по звездам и лесному пню и, конечно же, обязан прыгать с парашютом туда, где его совсем не ждут…»
Одним словом, мнение о десантниках у меня было самое высокое. В связи с этим очень смущало одно обстоятельство: как я, никогда не прыгавший с парашютом, буду обучать людей, для которых небо вроде дома родного?
Всю свою службу в обучении и воспитании подчиненных я придерживался принципа: «Делай, как я!». Что же, забыть это золотое правило командира?
Часть, которую я принял, размещалась среди леса в землянках. При первом знакомстве увидел: лихой народ десантники! Почти у каждого на груди если не орден, то боевая медаль. Многие солдаты прошли всю войну, служили уже по пять-шесть лет. С такими можно, как говорится, горы свернуть!
Однако скоро я убедился: боевая учеба десантников по-настоящему не налажена. Здесь, по сути, надо начинать заново.
Начать решил с проверки огневой подготовки. В назначенный день роты прибыли на стрельбище. Еще будучи курсантом, я входил в состав снайперской команды. За войну пришлось стрелять из многих видов оружия - от пистолета до танковой пушки. И получалось вроде неплохо. Вот на это я и рассчитывал, когда первым вышел на огневой рубеж.
Как сейчас помню: упражнение № 1, мишень круглая, расстояние - 100 метров, стрельба из карабина, тремя патронами.
С большим интересом следили за моей стрельбой солдаты и офицеры. Естественно, волновался и я. Ведь на карту был поставлен авторитет командира части.
Прозвучали три выстрела. Через несколько минут принесли мишень. 30 из 30! Вот теперь можно было обратиться к личному составу. И я сказал:
- Товарищи! Я знаю: вы славно и смело воевали. Знаю и то, что служба ваша затянулась больше положенного, многие забыли, как в родном доме дверь открывается. Однако, пока нет приказа о демобилизации ваших возрастов, надо учиться военному делу. Вы сами знаете, как важно на войне умение метко стрелять. Вот и посмотрим, не забыли ли вы фронтовую науку.
Один за другим выходили на огневой рубеж десантники. Но не у всех результаты оказались утешительными.
Неудача родила желание совершенствоваться. А тут еще кто-то пустил слух: новый командир обещал каждому, кто выполнит упражнение на «отлично», предоставить отпуск на родину.
Новые стрельбы показали, что десантники за дело взялись серьезно. И когда через месяц комиссия вышестоящего штаба проверила полк, она отметила высокий уровень огневой подготовки. Часть вскоре была признана лучшей в соединении.
Теперь надо было переходить к воздушно-десантной подготовке, к прыжкам с парашютом. Полным ходом шло оборудование парашютных городков, отрабатывались вопросы взаимодействия с военно-транспортной авиацией.
В суматохе командирских забот я не забывал о том, что мне впервые в жизни предстоит прыгать с парашютом. Моим учителем оказался начальник парашютно-десантной службы полка, мастер парашютного спорта капитан Михаил Смахтин. На счету Михаила было свыше двух с половиной тысяч прыжков. Солдаты в шутку называли его «завнебом».
Начали мы с изучения материальной части парашюта. Затем пошли теория прыжков, занятия на тренажерах. Полтора месяца изо дня в день, не оставляя, конечно, командирских обязанностей, я проходил напряженную подготовку солдата-новичка.
И однажды Смахтин сказал:
- Прыгаем завтра на рассвете. Я должен прыгать первым, вы - за мной. Таков порядок.
Многое в жизни мы делаем впервые. Но многое ли запоминаем? То раннее утро я запомнил на всю жизнь. Оно было, как для летчика первый самостоятельный полет, для хирурга - первая самостоятельная операция, для воина - первый бой.
Весеннее поле высветилось свежей зеленью, на небе плыли редкие стайки облачков. Небольшой ветерок колышет легкие травы, освежает горячее лицо. Аэростат, словно ретивый конь на привязи, рвется в небо.
Вместе с инструктором поднимаюсь в корзину. За спиной - плотно подогнанный парашют. С каждой сотней метров ветер сильнее свистит в тросах и раскачивает корзину. Земля медленно удаляется, расширяется горизонт. Уже сверху рассматриваю знакомые постройки военного городка, черную кайму леса и поднявшееся над ним весеннее солнце.
Первым, легко отделившись от корзины, вывалился Смахтии. Через несколько секунд на фоне темно-зеленого луга вспыхнул белый купол. Я бросил взгляд на высотомер: стрелка ушла за цифру 800. Пора!
Момент отделения от корзины и сам прыжок прошли почти бессознательно. Заученно действовали руки и ноги, Казалось, не разум, а они руководили телом.
Навстречу бросилась земля. И почти сразу почувствовал удар: надо мной раскрылся парашют. Мгновение - и он наполнился воздухом. Беспорядочное падение приостановилось, и я повис на стропах.
Ветер начал немного сносить парашют, и я подправил его стропами. Наконец приземляюсь…
С тех пор увлекся прыжковой подготовкой. За три последующих года 80 раз опускался с неба на землю с помощью парашюта. Теперь мог с полным правом учить подчиненных, следуя принципу «Делай, как я!».
За три года службы в воздушно-десантных войсках я убедился: при ведении современных боевых операций этот род войск играет немалую роль. О воздушных десантниках с полным правом можно сказать - это та же пехота. Только крылатая!
ВСТРЕЧИ С МАРШАЛОМ ЖУКОВЫМ
Везло мне на добрые встречи всегда,
Храню свято в памяти это…
Я.Шведов
О маршале Г.К.Жукове рассказывают в своих мемуарах многие видные военачальники, ветераны войны. И каждое воспоминание добавляет к портрету полководца все новые штрихи, помогающие наиболее полно обрисовать портрет этого незаурядного человека.
Моя первая, довоенная встреча с будущим Маршалом Советского Союза и четырежды Героем Советского Союза была несколько необычной.
В один из дождливых осенних вечеров я, тогда курсант Минского военного училища, стоял на посту у выездных ворот. Обязанности часового были несложными. Входили и выходили преподаватели, командиры училища, и, хотя почти каждого из них я знал, инструкция требовала строго выполнять пропускной режим, невзирая на лица.