Ратное поле

…Старший лейтенант Бурков командовал стрелковой ротой, причем первой ротой в первом батальоне. Об этом он постоянно напоминал солдатам: «Первые не могут быть вторыми».

Некоторое время рота ничем не выделялась. Воевала, как и ее командир, хорошо, но в победные реляции попадала редко.

Лицом Бурков был смугл, глаза - как перезревшие сливы. О таких говорят - жгучий брюнет. Характер имел беспокойный, стремительный и азартный. Товарищи между собой иногда называли его цыганом, а он и в самом деле, как настоящий цыган, любил поле, простор и свободу действий.

Уж и не вспомню, когда Бурков пришел в полк. Но впервые по-настоящему старший лейтенант заявил о себе под Кировоградом. Тогда, в начале нового года, наш участок фронта пришел в движение. Солдаты «окопным» чутьем угадывали: скоро в наступление.

Полк получил задачу наступать вдоль дороги, ведущей на Кировоград. После тяжелых оборонительных боев за село Верблюжка, когда в течение дня приходилось отражать по нескольку атак противника, полк заметно поредел. Теперь его остатки можно было свести в один батальон, да и то неполного состава. В ротах осталось по 30-40 бойцов - третья часть положенного. Но это были солдаты самого что ни на есть твердого сплава, закаленные жарким солнцем летних боев, обветренные зимними стужами в украинских степях, выдержавшие проверку на прочность в обороне и наступлении.

Именно такой была и рота старшего лейтенанта Буркова, первая в первом батальоне.

Полк начал атаку в зимней предутренней темноте, сразу после мощной артиллерийской подготовки, когда противник оглох от огневого налета и еще не успел прийти в себя. Как только артогонь перебросился в глубину вражеской обороны, вспыхнула серия ракет. Прозвучала команда: «В атаку! Вперед!»

Бурков первым выскочил из траншеи, за ним - бойцы, и раскатистое, басовитое «Ур-а-а-а!» понеслось к вражеским траншеям.

Направляющий взвод роты, который возглавлял Бурков, наступал почти сразу за огневым валом. Ворвавшись на позицию противотанкового орудия фашистов, бойцы с ходу уничтожили и его расчет, который в последнюю минуту пытался взять орудие на прицеп мотоцикла-вездехода. Были у противника такие небольшие тягачи на гусеничном ходу.

Вот тут- то и проявилась командирская инициатива Буркова. Солдат у него горстка, но каждый -храбрец из храбрецов, владеет всеми приемами боя и любым оружием, своим и чужим.

- Развор-ра-чивай орудие! - Бурков первым схватился за колеса противотанковой «тридцатисемерки».

Солдаты мгновенно оценили замысел командира. Сразу нашлись артиллеристы, клацнул орудийный затвор. Первым снарядом был подавлен вражеский пулемет, бивший с фланга по наступавшим цепям батальона. Второй снаряд попал в автомашину, за борта которой цеплялись убегавшие гитлеровцы. Еще несколько снарядов бойцы взвода послали им вслед.

Бурков метнулся к мотоциклу-тягачу, быстро завел его и, круто развернув, подъехал к орудию.

- Цепляй! - крикнул солдатам.

Быстро подцепив противотанковое орудие к вездеходу, автоматчики вскочили на станину. И десант рванулся вперед.

Командир батальона капитан Шульга не сразу понял, что за орудие бьет по врагу. А Бурков, вырвавшись вперед из цепи атакующих, уничтожал противника шквальным огнем из установленного на вездеходе ручного пулемета. Увлекшись преследованием, «малый десант» на сотни метров оторвался от своих боевых порядков.

В бою внезапность часто ошеломляет. Противник долго не мог разобраться: почему немецкое орудие бьет по своим, причем прямо в упор. Однако гитлеровцы, наконец, опомнились и задержались на промежуточной позиции. Получив огневую поддержку, они перешли в контратаку.

В трудной обстановке оказался «десант» Буркова, вроде бы между двух огней. Но бойцы не растерялись. Спешившись, автоматчики отцепили орудие, поставили его на прямую наводку и снова открыли огонь.

А в это время соседние роты поддержали успех храбрецов во главе с находчивым и смелым командиром. К ночи полк оседлал шоссе на Кировоград, до которого оставалось километров пятнадцать.

От солдата к солдату передавалась в полку весть о действиях отважной группы старшего лейтенанта Буркова. А он, словно не о нем речь, вел по снежной целине свой трофейный гусеничный вездеход. Как потом я узнал, Бурков еще до войны был классным мотоциклистом. Вот где пригодилось довоенное увлечение!

На второй день в чистом поле роту атаковали «мессершмитты». Несколько истребителей выскочили из-за низкого снежного горизонта, полоснули частыми пулеметными очередями по ротной колонне. Так погиб старший лейтенант Бурков.

Хоронили его прямо у дороги, той самой, по которой он только вчера лихо преследовал гитлеровцев на захваченном вездеходе.

ШЕСТОЕ ЧУВСТВО

Война грохотала, бросала в бой.

Но живы мы с тобой,

Товарищ дорогой.

В.Семернин

Человек, который провел хотя бы несколько месяцев на фронте, заметно отличается от новичка сноровкой, поведением в бою. Новичку кажется, что все снаряды и бомбы - его, все пулеметные ливни - в его сторону. А окопный «старожил» уже не кланяется каждой пуле. По каким-то отдельным, иногда малозаметным признакам он делает вывод: вот это опасно, а это - нет. Такие навыки приходят, конечно, не сразу, а с большим фронтовым опытом. Ветераны могут припомнить немало случаев, когда они прямо-таки чудом уходили от смерти. Фронтовая интуиция не раз спасала и меня.

Шли тяжелые, кровопролитные бои за бородаевский плацдарм на правом берегу Днепра. Трудно было с доставкой боеприпасов: река вся простреливалась противником. Еще труднее с питанием; уже несколько суток солдаты и офицеры боевых подразделений полка довольствовались одними сухарями - полевые кухни застряли на левом берегу.

В тот сентябрьский день полк отразил четвертую контратаку врага. НП полка находился в боевых порядках, на небольшой высотке, которую мы утром отбили у противника. От наблюдательного пункта к Днепру тянулась неглубокая балочка. И вдруг вижу: ползут по ней двое с термосами на спине. В первом я сразу узнал «деда», так звали в полку старого солдата В.А.Малолетнева. Василий Ананьевич воевал еще в первую мировую и за храбрость был награжден Георгиевским крестом трех степеней. По годам выходило, что ему на фронте не место. Но война забрала у Малолетнева трех сыновей. И тогда он, обойдя все рогатки, сумел добиться зачисления в маршевую роту и попал к нам в полк. Удивился я такому солдату, хотел отправить пожилого бойца в тыл. Но он взмолился, попросил оставить в строю. Время было тяжелое, людей не хватало, как раз перед этим погиб адъютант Петр Иванов. Я оставил Малолетнева при себе. И не разочаровался. Вот и сейчас он, рискуя жизнью, полз под огнем, чтобы накормить бойцов.

Обрадовались на НП горячей пище. Быстро расстелили плащ-палатку, расставили котелки, достали ложки. Солдат, который полз вместе с Малолетневым, начал разливать наваристый борщ, от запаха которого щекотало в носу, острее засосало под ложечкой.

Внезапно с запада, со стороны Бородаевских хуторов, послышался тяжелый гул: с десяток «юнкерсов» становились в круг, готовясь бомбить наши позиции. Однако налеты для нас были делом привычным, и поэтому все на НП начали размещаться вокруг плащ-палатки. Я тоже достал ложку, но вдруг, повинуясь какому-то внутреннему голосу, скомандовал:

- Всем в укрытие!

Несколько пар глаз с недоумением уставились на меня. Не струсил ли командир? От первого котелка с борщом поднимался ароматный парок, а гречневая каша с мясом просто туманила сознание. Да и понятно! Ведь несколько суток питались только сухарями, размачивая их в днепровской воде. И вдруг - в укрытие!

Но приказ есть приказ. Словно нехотя все заползали в окопы и щели, с сожалением оставляя «обеденный стол». Последним уходил ординарец, успевший заботливо прикрыть крышки термосов.

Между тем «юнкерсы» прямо-таки утюжили переднюю линию обороны. Несколько бомб рвануло рядом с нашим НП.