Профессия - кинематографист

Я хотел вам тут кое-что нарисовать, но, в общем, не очень хорошо получилось.

Мы открываем у нас в городе такой центр, который называется "Быстроидущие". Это центр, посвященный человеку, который в начале века стоял перед экраном и объяснял, что такое кино. Но у него была небольшая проблема — он много пил. И поэтому его отовсюду увольняли. Но публике он так нравился, что его хотели обратно. И вместо того, чтобы ходить на фильмы, публика ходила на него, послушать его. В моем городе он был очень популярен. Он умер около тридцати лет назад. И вот я хочу открыть такой центр в Утрехте, в котором было бы много всего.

Хочу вам показать (рисует). Это телевидение. Это кино. Это публика. Это автор. Где-то ближе в сторону кино мы говорим о блокбастерах. Затем мы говорим о фильмах мейнстрима. Дальше фильмы, которые интересны непосредственно вашей стране, — национальное кино. К части телевидения относятся все виды развлечений, телесериалы, новости, информация. Туда же мы относим документальное кино. И вот внизу авторское кино, относящееся к обеим частям нашей схемы, — телевидению и кино.

И все постепенно проходит друг через друга, через все стадии. Я видел фильм в Киеве, он называется "Хлебный день". И фильм, который победил в этом фестивале, относится именно к этой части (авторское кино).

Во внутреннем круге — это фотография, анимация. Есть разные виды анимации, фотографии. Но, тем не менее, все проходит через разные стадии. В центре находится вдохновение само по себе, распространяющееся на все. Мы склонны всегда разграничивать коммерческое кино, развлекательное кино и авторское.

И вот когда мы хотим провести эту грань между верхней частью (блокбастеры, развлечения и т.д.) и нижней, мы хотим разграничить их, но, на самом деле, для меня важно то, что одна, вот эта часть, не может существовать без другой. И хотя тот центр, который мы хотим открыть в Утрехте, будет заниматься тем, что внизу, я знаю, что это круг одной системы.

Но, на самом деле, для меня важно, что эти части не могут существовать друг без друга.

Когда рисуешь подобную схему, все кажется таким наглядным и убедительным. Ничто друг другу не противоречит. Все есть комбинация. Если бы не было блокбастеров, не было бы кино. Одно как-то полезно другому. Все связано в нашей жизни. Пару недель назад, когда у меня была беседа с журналистами в Голландии, они меня спрашивали: "А почему вы, собственно говоря, должны париться над авторским кино?" И тогда я им ответил: "Когда вы идете на блокбастер или на какое-нибудь развлекательное кино, вы его тут же забываете, выйдя из кинотеатра. Когда же вы идете на авторское кино, девять из десяти фильмов вам не нравится, но зато один из десяти вы не забудете никогда, таким образом, значительно интереснее ходить на фильмы из нижней части круга — авторские".

Вы говорили в первой части нашей беседы о камере как о части, ком о самостоятельном персонаже игры. Мне бы хотелось узнать контекст этой игры. Что это?

На примере фильма "Зал ожиданий" можно убедиться, что камера у меня всегда среди персонажей. Например, вначале фильма она смотрит с той точки, с которой смотрят зрители. И вот появляется главный герой, и моя задача, чтобы публика идентифицировала себя с ним. И поэтому мы никогда не видим главного героя в кадре вместе с кем-то еще.

И когда мы смотрим на него, то это точка зрения кого-либо, кто смотрит на него из людей вокруг. Я всегда говорю своему оператору, что должна быть всегда какая-то одна точка, с которой камера смотрит на моего персонажа. Мы должны ее найти. Именно ту, характерную для моего персонажа точку.

Если делать это последовательно и внимательно, то появляется что-то очень важное.

Бывает, в телесериалах кто-то входит в комнату, мы знаем уже с первых минут, что они будут сейчас делать. Сцена построена так просто, что все понятно. В каждом кадре надо найти одну позицию, одно положение камеры. В моих фильмах в большинстве случаев камера смотрит глазами одного из героев. Понятно? Вы удовлетворены?

Я хотел бы узнать, скорее, психологический контекст.

Конечно. Вообще все основано на психологии. Я хочу сказать, что всю историю рассказывает камера, не актеры.

Мне довольно трудно говорить про подобные вещи теоретически, я привык все на практике....

Могли бы Вы рассказать немного больше об этом замечательном актере, с которым работаете в последние годы?

Вообще все люди, с которыми я работаю, всегда мои очень большие друзья. Он тоже мой большой друг. И что мне нравится в нем он всегда заинтересован во всем фильме. Не только в том, как он будет выглядеть в этом кино. Основа — это доверие. Работая с таким режиссером, как я, который рассказывает историю через камеру, такому режиссеру надо очень сильно доверять. И мне надо доверять актерам, давать им делать то, что им хочется. Он, этот актер, относится к той категории актеров, которые после съемки предлагают еще и еще варианты, не останавливаются на достигнутом, во время монтажа что-то можно использовать.

Основа моей работы с актерами — открытость, доверие.

И я смотрю сейчас фильм и замечаю новые детали, которых раньше не замечал по поводу него, — то, что он делает на экране.

В мире достаточно мало режиссеров, которые работают внимательно со звуком. Вы внимательно работаете со звуком.

Кино — синтетическое искусство. И мне не хочется, чтобы в кино было много слов. Потому что слова апеллируют к сознанию. Кстати, когда люди меньше говорят, они выглядят гораздо лучше.

Кроме того, чем меньше слов, тем более внимательно люди смотрят, а чем внимательнее они смотрят, тем лучше они воспринимают звук и другие детали. Когда не используешь слова в кино, то нужно очень внимательно использовать все остальное, потому что публика тоже должна поверить тебе.

Скажите, пожалуйста, все ли персонажи в "Зале ожидания" профессиональные актеры или что-то просто камера подглядывала?

Женщина с кофе, например, это лучшая актриса в Голландии. Жене Бервойтс — бельгийский актер. Персонажи вначале сняты скрытой камерой. Но проблема в Голландии в следующем: после того как ты снимал что-то скрытой камерой, ты должен получить разрешение. Это необходимо, чтобы ты договорился с теми лицами, которых ты наснимал, что их можно показывать. Ну, а все остальные были профессиональными актерами. А сама главная героиня, красивая, не актриса. Она фотомодель. И вот разница между ней и Жене Бервойтс, она просила меня не давать никаких указаний. Что ей не нужно готовиться. Только во время самих съемок. Она очень профессиональная фотомодель, живет в Италии, Таиланде. Она привыкла к тому, что фотограф во время съемок дает ей инструкцию. Но репетиции или подготовка к роли — вот этого она не понимала и не умела делать. Она отлично знает, когда ей во время съемок говорят, как действовать. Тогда вот у нас получалось. И я с большим уважением отношусь к таким людям и людям этой профессии. Она как какой-нибудь хирург. У нее был такой чемоданчик со всеми необходимыми предметами для макияжа. Ей самой надо быть как картинке, как предмету искусства. Каждое утро, каждый день и каждый вечер, стоя на площадке, нужно быть самой красивой. И вы знаете, всего три-четыре года можно быть в этой профессии, как спортсмену.

А сколько времени снималось это?

Пять ночей. Потому что ведь залы ожидания всегда переполнены людьми, и, чтобы там работать, нужно как-то подстраиваться.

Три актера. Пять ночей. Сто пятьдесят тысяч долларов. Пять дней и пять ночей.

Еще мой принцип работы заключается в том, что все актеры получают одинаковую сумму ежедневно.

Я могу вам кое-что рассказать о том, как я расплачивался с актерами и со всеми во время работы над первым фильмом. Может быть, вам это подскажет какую-то идею. Семьдесят процентов бюджета фильма — это зарплата. И я не выплачивал зарплату, я ставил очки. Например, у меня оператор получал четыре очка за час работы. Столько же получал главный актер. Массовка одно очко, помощник режиссера три очка и т.д. И к концу съемок я раздал шестьдесят тысяч очков. И мой доход был таким низким, что никаких зарплат я выплатить не мог. Но фильм имел огромный успех. Он был на Каннском фестивале. И в общем все, что я получил потом от проката этой картины, все ушло на эти очки. И получилось так, что даже оператор смог купить дом на эти деньги. По такой системе очков он получил гораздо больше зарплату, чем когда-либо мог получить. На втором фильме мы уже делили пополам. То есть половину живых денег, половину очков. Живых денег меньше, зато есть очки, которые потом, когда уже фильм приносит доход от проката, — окупаются. А уже третий фильм был по системе полной выплаты зарплаты, также с процентами от доходов проката. И с тех пор, начиная с моих первых картин, осталась команда, с которой я работаю постоянно и которые доверяют друг другу полностью, и сейчас у нас нет системы, основанной на доходах от проката, потому что у нас собственно нет доходов никаких.