Страница 10 из 10
Разумеется, эту просьбу не пришлось повторять дважды.
Когда они выпили и закусили, раскрасневшаяся Лада отставила тарелку и грустно сказала:
– Сейчас по телевизору постоянно ругают врачей. Может, у них заказ такой? Ведь положение дел в нашем здравоохранении ужасно, но нельзя же, чтобы народ винил в этом правительство. Пусть лучше думает – во всем виноваты рядовые врачи! Не потому у нас такой низкий уровень медицинской помощи, что наши чиновники на медицину выделяют мало денег, а те, что выделяют, сами и разворовывают, а потому, что доктора – жадные недоумки, хотя должны быть святыми.
– «Абсолютно святая профессия», – с усмешкой процитировал Колдунов. – Давненько я не слыхал такой нелепицы. Во-первых, святость – уже абсолютная категория. Нельзя быть немножко святым так же, как немножко беременным. Во-вторых, как может быть святой профессия? Святым может быть человек, место, эти, как их, мощи… Еще бывает священный долг! Ну ладно, не будем придираться к стилю… Все равно она имела право говорить такие слова, только если бы сама выбрала для себя врачебную профессию: я, мол, хочу достичь святости, буду помогать людям бескорыстно, не щадя сил и здоровья… Я бы понял. Но почему, черт возьми, она навязывает святость мне? С какой радости она решила, что я должен быть святым? Потрясать укоризненно пальчиками в телевизоре может каждый, думаю, я тоже справился бы на ее месте, а вот она бы на моем вряд ли оказалась полезной.
– Успокойся, Ян. – Лада Николаевна положила ему на тарелку еще кусок буженины. – Не порти себе аппетит.
Но не тут-то было! Колдунов уже завелся.
– Знаешь, такие выступления напоминают идеологию сталинских времен, да-да! Людей заставляли работать почти бесплатно в опасных для жизни условиях, прикрываясь пафосными лозунгами. Надо, допустим, построить Днепрогэс. Зачем выделять из бюджета деньги, составлять нормальную смету, думать, как эти деньги тратить, натирать себе мозоли на мозжечке? Лучше задурить головы ста тысячам человек, зомбировать их идеями о победе коммунизма, и они прекрасно все сделают за миску похлебки и почетную грамоту. Теперь то же самое. Внедрят в народные массы лозунг: врач – святая профессия, и привет! Денег мы с тобой, Лада Николаевна, больше не увидим. – Он достал сигареты и нерешительно посмотрел на хозяйку.
– Кури на здоровье. Давай уж и я составлю тебе компанию.
Они задымили, а Диана, как самая младшая и некурящая, поднялась убрать со стола.
Колдунов между тем все не унимался.
– Ладно, раз вы нас записываете в святые, – говорил он, затягиваясь сигаретой, – сделайте следующий шаг. Наложите на нас обет безбрачия, как в Средние века, когда большинство врачей были монахи. Чтобы у нас не болела голова о том, как прокормить семью. Чтоб мы не думали, что жене давно нужно купить зимнее пальто, детям – ботинки и коньки, чем платить за музыкальную школу и так далее. А у врачей женского пола чтобы не болела голова, как организовать питание семьи из расчета пятьдесят рублей в день на человека! Мне жена недавно призналась, что на полном серьезе размышляет в магазине, какие пряники брать – с вареной сгущенкой, как мы любим, но по двадцать два рубля, или шоколадные, зато по шестнадцать. Понимаешь, разница в шесть рублей заставляет ее серьезно задуматься!
Лада Николаевна нерешительно замерла с вазочкой дорогих конфет в руках – не будет ли с ее стороны бестактно выставлять их на стол после колдуновских откровений. Подумав, она скромно поставила вазочку в конце стола.
Прислушиваясь к разговору врачей, Диана составила грязную посуду в мойку и включила воду. Как и все сотрудники больницы, она очень уважала Колдунова, но ей и в голову не приходило, в какой бедности он живет. Ведь он профессор! Она знала, что у него много детей – то ли четверо, то ли пятеро, точно она не помнила, – причем некоторые из них приемные. И все живут на одну зарплату Яна Александровича. Да ведь колдуновская семья еще беднее ее собственной! С тех пор как Диана начала зарабатывать, пусть и очень скромно, семейству Кутеповых стало полегче.
Она вспомнила о псевдобомже. Если ее план удастся, она навсегда выберется из бедности. Ради этого стоит постараться!..
– Не знаю, хороший я врач или так себе, – продолжал разглагольствовать Колдунов, – но, не напрягаясь, могу вспомнить минимум сто случаев, когда пациент выжил только благодаря моему своевременному вмешательству. Короче, я приношу пользу если не обществу, то, во всяком случае, отдельным его членам. Так? И за это я прошу очень немного: не надо мне яхт за сто миллионов долларов, футбольных клубов и элитных девочек. В гробу я это все видал! Но дайте мне жить с женой и приживать с ней детей! Вы же знаете, у нас недавно дочка родилась. Ей уже месяц скоро, а я ее еще толком не видел. Я же работаю на трех работах! Один раз только помогал Кате ее купать, но такой был уставший, что почти ничего не помню. Другой раз думаю: надо дать жене выспаться, вот ребенок заплачет, я первый проснусь и укачаю. Но как упаду в кровать, так до самого будильника ни на что не реагирую.
Лада встала из-за стола, чтобы заварить чай, и они с Дианой переглянулись. Все сотрудники больницы считали, что незачем плодить детей в таких астрономических количествах.
По кухне поплыл тонкий аромат бергамота. Хозяйка достала наливку и серебряные рюмочки размером с наперсток.
– Может, не надо? – засомневался Колдунов и блаженно потянулся. – Меня разморило, а мне ведь еще работать и работать… Да, не буду, пожалуй. Так вот, я о детях, – вернулся он к своей теме. – Наше общество благосклонно примет ребенка какого-нибудь олигарха или чиновника, который славен только тем, что спер у этого общества круглую сумму, а мои дети еще неизвестно, смогут ли получить высшее образование. Почему, спрашивается? Можно, конечно, сказать: Колдунов взяточник, он берет деньги за операции. Да, беру, но только если мне предлагают. А уж по экстренной помощи – никогда. Поэтому и работаю в трех местах, как идиот. Если бы я брал так, как они думают в телевизоре, то сидел бы у себя в академии, и на фиг мне тут ночные дежурства сдались!
Женщины выпили за здоровье Колдунова по наперстку наливки и с жаром стали уверять его, что более щепетильного и честного врача земля еще не носила.
– Так вот почему, если я врач, мои дети должны работать на заводе, а если я вор, то им открыты все дороги?
Лада Николаевна развела руками – вопрос был чисто риторическим.
– В телевизоре говорят: кем бы ты ни был, нужно добросовестно и честно выполнять свои обязанности. – Бросив взгляд на настенные часы с кукушкой, Колдунов вздохнул, но не остановился: – Так вот я думаю, что теперь у нас в стране это касается только врачей. Вот пример из моей жизни: недавно умерла старушка, которую мы с Катей считали своей родственницей, и оставила нам квартиру. Мы расселили нашу коммуналку, теперь у нас большая отдельная квартира. Правда, пришлось еще мою однокомнатную продать, ну да дело того стоило. Впрочем, я не об этом. Катя говорит: евростандарт мы, конечно, не потянем, но давай хоть небольшой ремонт в ванной и туалете сделаем. Трубы хотя бы поменяем, а то достало уже все. Ладно, говорю, делай. – Ян Александрович энергично подул в свою чашку и выпил половину за один глоток. – Сначала Катя пошла в ЖЭК и написала там заявление, но ей сразу сказали: замена труб только за свой счет. Тогда она нашла мастеров по газете, они приехали и потребовали перекрыть стояк, чтобы врезать новый кран. Пришлось вызывать сантехника из того же самого ЖЭКа. Он на десять минут перекрыл стояк и попросил за это двести рублей.
Лада Николаевна сочувственно покачала головой. Диана закончила с посудой и тоже присела за стол, сделав вид, что рассказ о ремонте очень ее заинтересовал.
– Но это только присказка, сказка впереди, – пообещал Ян Александрович. – Врезав кран, мастера бодро разрушили нам все остальное и пропали на три дня. Мы жили, как в деревне, холодная вода была только в кухне, и под раковиной у нас стояло ведро, в которое она стекала. Когда ведро наполнялось, мы сливали его в дырку в полу, заменявшую нам унитаз. Катя по сто раз на дню звонила этим мастерам, а они кормили ее байками, что не могут найти какой-то там детали! Якобы все магазины города они уже объездили, и нигде нет. Причем видят, сволочи, женщина беременная, с ребятишками, мужа вроде бы и нету, я же на работе целыми днями… Но ее беспомощность вызвала у них желание напарить, а не помочь. На четвертый день приехали, немного поковырялись, взяли половину гонорара в виде аванса, поехали покупать смесители и пропали еще на неделю. Катя звонит, а они то заболели, то в аварию попали, то еще что-то! Потом приперлись, разрушили нам стены, взяли еще денег якобы на покупку деталей и свалили уже навсегда. Тут же выяснилось, что система труб, которую они накрутили, не только плохо смонтирована, но в принципе неверна, пользоваться ею невозможно. В общей сложности мы влетели на двадцать тысяч. Катя им звонила, просила вернуть хотя бы те деньги, что они взяли на покупку деталей, но они сменили номер мобильного, и теперь с ними не связаться.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.