Страница 9 из 80
А потому даже при изрядном числе взрывов на транспорте, в иных местах скопления людей, служебная карьера генералов спецслужб почти не страдает. А уж украденные секреты государства — и вовсе дело житейское, не стоящее того, чтобы подымать шум, устраивать выволочки доморощенным «агентам национальной безопасности».
Но так бывает не везде; серия терактов в 2005 году на поездах в Испании привела к смене правящей политической партии и последующей замене руководителей служб безопасности. Теперь, по крайней мере, в большинстве европейских стран с традициями устоявшегося парламентаризма, к числу наиболее охраняемых объектов будут отнесены и большие массы людей, концентрирующиеся на вокзалах, станциях метро, в самолётах, на теплоходах, на стадионах, иных подобных местах.
Процесс расширения перечня зон обслуживания у спецслужб, скорее всего, будет продолжаться и ускоряться. И совсем не потому, что их подключение поможет решать новые возникающие проблемы безопасности общества (ни одной из спецслужб не удалось снять проблему, которой обязаны своим возникновением).
Мотивации иные — политики должны как-то реагировать на сильные потрясения больших групп электората. К тому же, надо иметь, с кого спросить, на кого обрушить гнев вождя перед телекамерами в надлежащий момент. За это и приходится, правда, изрядно тратиться из бюджета, но что совсем не досадно — не свои же деньги, общественные.
В частности, к настоящему моменту важнейшим средством усиления геополитического влияния для многих развивающихся перенаселённых стран Юго-Восточной Азии стала демографическая экспансия в самые развитые страны мира, характеризуемые устойчивой тенденцией падения рождаемости коренного населения.
Составляющие от трети до половины населения стран пребывания мигранты организованы в очень сплочённые этно-конфессиональные общины, непроницаемые для местной культуры. И одновременно составляют базу этнической организованной преступности, включая религиозных радикалов, практикующих террор.
Именно эта составляющая стремительно разрастающейся демографической инфильтрации в развитые страны мира и стала заботой нынешних спецслужб. Но не более. Их совершенно не интересует опасный процесс массового вытеснения коренного населения из целых сфер жизнедеятельности — мигранты обходятся работодателям намного дешевле и потому их предпочитают иным прочим. Особенно, если есть возможность формально не заключать трудовой договор и не платить большие социальные налоги.
И вот это серьёзное сужение полей трудовой деятельности, несущее коренному населению один из самых серьёзных ущербов, никаким боком пока спецслужб не касается. Несмотря на то, что деньги для террористов накапливаются и с помощью мелких пожертвований множеств соотечественников, получающих небольшие зарплаты дворников, мойщиков окон и т. п.
Не беспокоит пока спецслужбы и то, что обязательно появляющаяся в среде эмигрантов оргпреступность почти полностью перехватывает контроль (и впечатляющие прибыли) от розничной и мелкорозничной торговли наркотиками, оружием и др. Что позволяет, в конечном счёте, ещё сильнее вооружать и экипировать террористов, иных этнических радикалов, строить всё больше мечетей, национальных школ, расширяя свою культурную «оккупационную» зону, свой плацдарм успешно расширяющегося демографического нашествия.
В эту сферу спецслужбы не рвутся и само собой не инициируют перед правительством предложений о расширении своих функций. Оно и понятно: впечатляющих акций в эмигрантской среде не организуешь, а стало быть, и политических дивидендов, свободно конвертируемых во впечатляющее увеличение финансирования, здесь не обретёшь. Вытеснить же этническую оргпреступность из прибыльной наркоторговли, чтобы перехватить её прибытки, никакой спецслужбе не под силу.
И продолжает разливаться по Европам и Америкам эмигрантское половодье, затопляя всё новые социальные зоны, а спецслужбы, подобно аварийным командам, успевают разве что лихорадочно сооружать из подручных материалов хилые временные ограждения вокруг наиболее важных институтов государства. Так что, этот малоосвоенный участок обеспечения национальной безопасности, ввиду скудности возможностей для обретений «оперативных позиций», в таковом состоянии сиротства и пребудет.
А политики спешить инициировать расширение здесь участия спецслужб тоже в обозримом будущем вряд ли будут по вполне понятным причинам: по опыту знают, что появление их у любых проблем, во-первых, всегда сопряжено с немыслимым тратами, во-вторых, как правило, не имеет почти никакого практического результата, но всё только изрядно запутывает. Как, впрочем, и всё, что оценивают любые разновидности госслужащих, «докладывающих» на верхние уровни власти результаты своей деятельности во вверенных им секторах социума.
Тем более, спецслужбы не стремятся вмешаться в угрожающе нарастающие процессы депопуляции собственного населения, которое уже в ряде европейских стран породило неразрешимые трудности даже с комплектованием призывниками и офицерами существующих подразделений собственных армий. Впору создавать повсеместно аналоги французского «иностранного легиона».
Хорошо также известны и предпосылки этих опасных для выживания и воспроизводства наций процессов, в числе которых первейшие — наркотизация молодёжи, всё более массовое употребление в пищу геномодифицированной продукции, новоявленных пищевых ароматических добавок с невыясненными в полном объёме негативными следствиями для генетического наследственного аппаратов организма человека.
Отсюда разрастающаяся импотенция среди молодых людей, утрата репродуктивных способностей у молодых женщин. В этих новоявленных опасностях какой-либо конкретный враг, вроде бен-Ладена пока никак не прорисовывается.
С главным же движущим фактором означенных грозных для наций и государств опасностей — неукротимой, неразборчивой в средствах жажды наживы — спецслужбы бороться полностью непригодны. Хотя бы потому, что сами ей подвержены в пределах «среднестатистической нормы» своего общества — бескорыстие никогда не было контрольным параметром при отборе подходящих кандидатур для службы в органах государственной безопасности.
Заподозрить же американцев в стремлении извести европейцев специально для этого геномодифицированными кукурузой или соей и полученных на их основе продуктами животноводства, равно, как и наличие таких намерений у немцев в отношении к французам или итальянцам, оснований никаких нет. Как потребители, потенциальный рынок сбыта всего производимого собственной промышленностью нации позарез нужны друг другу. Нищий же тотально мир третьих стран — не рынок для массового сбыта высокотехнологичной и непомерно дорогой европейской продукции.
Сами же слабо технологически развитые страны произвести в массовом объёме опасно геномодифицированную продукцию для европейского или американского рынков никак не могут. А потому зримыми врагами, для борьбы с которыми надлежит создавать новые спецслужбы или радикально увеличивать численность традиционных, третьи страны тоже быть не могут.
А посему, плотины на пути самоистребления наций развитых стран, ими же самими изобретёнными технологиями, выстроить некому и нечем: очередные специализированные спецслужбы не годятся прежде всего потому что враг в их традиционных представлениях не идентифицируется.
А то, что вызвало и двигает разрушительные процессы, позиционирует и рекламирует себя, как научный прогресс, спасительный в условиях разрастания населения планеты с её стремительно исчезающими природными ресурсами. С прогрессом же кто будет бороться. Особенно, если члены Римского клуба балаболят уже которое десятилетие во всех сущих ложах и орденах о перенаселении планеты.
С экологией дело в последнее время обстоит несколько иначе: следствия экологического варварства уже настолько очевидны обществам, настолько болезненны и ущербны для многих стран мира с более-менее дееспособными элитами, что даже политики начали предпринимать кое-какие практические шаги.