Страница 15 из 46
– Похоже, дом у неё громадный, если с такой большой семьёй остаётся ещё несколько пустых комнат.
– Не остаётся. Но миссис Янгер нужны деньги, а Эллису – надёжные свидетели, расположенные к разговору. К слову, Виржиния… Вы мне ни о чём не хотите рассказать? – спросил он внезапно.
Я сперва растерялась, а затем вспомнила сон, который приснился мне сегодня – и коротко изложила его.
– Значит, руки… – задумчиво протянул Лайзо. – Хорошо, я тоже присмотрюсь. Но вам не стоит больше делать подобное в одиночку. Я, конечно, мало разбираюсь в колдовских снах, но вижу, что они опасны. Если захотите попробовать снова, то пусть кто-нибудь сядет у кровати и разбудит вас, если заметит что-то подозрительное.
– Кто-то… Мадлен? – обернулась я к подруге. Она охотно закивала, хотя с лица её не сходило обеспокоенное выражение.
Лайзо никак на это не ответил. А когда я вновь посмотрела на него – спустя всего несколько секунд! – он уже стоял в дверях.
– Доброй ночи, Виржиния. И будьте осторожны.
– Вы тоже, – эхом откликнулась я.
Как только дверь захлопнулась, силы мне отказали. Я в изнеможении откинулась в кресле, уже не заботясь об идеальной осанке или внешнем виде.
Что-то подсказывало мне, что только что остался позади некий важный поворот, точка перелома. И к расследованию он не имел ни малейшего отношения.
Ночь прошла спокойно. Лишь однажды, уже под утро, Мадлен разбудила меня и попыталась объяснить, зачем – наполовину на языке жестов, наполовину словами. Оказалось, что во сне я вдруг начала говорить, неразборчиво, но определённо с испугом и недовольством. В памяти, к сожалению, ничего не отложилось, кроме смутного образа погони в темноте… или бегства?
Так или иначе, я выпила воды, успокоила Мэдди, накрылась одеялом с головой – и благополучно уснула, пробудившись в следующий раз уже после рассвета.
Несмотря на короткую перепалку с Эллисом минувшим вечером, миссис Аклтон пребывала в прекрасном расположении духа. Возможно, именно потому, что столь неприятный для неё гость предпочёл завтрак у вдовы Янгер. Накануне, к слову, я совершенно позабыла дать указания относительно меню на утро и сперва опасалась, что нам придётся довольствоваться традиционными, чересчур сытными кушаньями, вроде фасоли в томатном соусе с яичницей, обжаренными грибами, беконом и деревенскими сосисками. Однако миссис Аклтон, к счастью, вспомнила, что у городских жителей гораздо более нежные желудки.
В итоге на завтрак подали молочную овсянку с мёдом и фруктами, сладкие завитки из слоёного теста с орехами, джем из ежевики и, специально для Кеннета и Чарльза, молочный пудинг.
Всё было превосходно, кроме кофе; его миссис Аклтон безнадёжно испортила, а потому мне пришлось отправить на кухню Мэдди – спасать положение.
Сразу после завтрака Клэр куда-то исчез, предусмотрительно определив Джула в помощники к Паоле Мариани. Мне это, впрочем, было только на руку. Вряд ли бы дядя одобрил планы выступить перед рабочими с воодушевляющей речью. Я же, напротив, считала свою идею весьма удачной. Мы с Мадлен до полудня ещё раз перечитали газетные заметки и подробнее изучили доклад о суевериях и мистических происшествиях. Затем я выступила перед нею с речью. Мэдди старалась всячески изображать недоверие и злость. Она кривилась, насмешничала и задавала – с помощью блокнота, конечно – на редкость каверзные вопросы.
Словом, представление получилось незабываемое.
В полдень в двери коттеджа постучался мистер Панч – время пришло.
Ещё на середине подъёма на холм я услышала гул множества голосов. Сперва даже показалось, что их было несколько десятков. Но затем стало ясно, что говорят от силы человек пятнадцать, просто очень громко и напористо. Больше всего это напоминало спор, который вот-вот должен перерасти в свару. Но в основе лежал… страх?
– Неужели они действительно верят в проклятия и духов? – пробормотала я, машинально опираясь на локоть Мадлен сильнее, чем следовало бы.
– Боюсь, что так, миледи, – ровным голосом отозвался мистер Панч. – После смерти Джона Кирни слухов стало ещё больше. Однако уповаю на ваше красноречие, которое с завидной периодичностью прославляют бромлинские газеты.
– Благодарю за комплимент, – кивнула я и улыбнулась, хотя теперь не чувствовала себя такой уж уверенной.
Разномастная толпа рабочих показалась задолго до того, как закончился подъём. От нервного напряжения зрение у меня стало острее. Даже со значительного расстояния я видела, как отличаются эти люди друг от друга. Одежда была тёмных, скучных оттенков – линяло-чёрный, серый и коричневый. Однако некоторые из пришедших выглядели аккуратно, а облик их носил следы женской заботы. Другие, кажется, впопыхах напялили на себя первое, что подвернулось под руку. У одного из рабочих, весьма немолодого мужчины с неопрятными седыми космами, овчинный плащ был заляпан спереди чем-то настолько отвратительным, что у меня к горлу подкатила тошнота. И этот неряха горячо втолковывал что-то долговязому щёголю с тоненькой козлиной бородкой, а тот лишь с интересом кивал в ответ! Но особенно выделялся один юноша, высокий и плечистый, как цирковой атлет. Он сидел немного в стороне, рисовал прутиком на снегу и громко напевал:
– Сундук в стене, сундук в стене… А что в сундуке? Смерть твоя! У-у-у! – и так слова и снова, до бесконечности.
Наверное, я побледнела, потому что даже непоколебимо-равнодушный обычно мистер Панч поспешил меня успокоить:
– Это Руперт, местный дурачок. Он прекрасный резчик по дереву, исполнительный работник, однако разум его в тумане. Не обращайте внимания.
Откровенно говоря, после этих слов я ощутила ещё большую тревогу. Ни один из встреченных до сих пор безумцев не принёс мне ничего хорошего. Начиная с парикмахера-убийцы и заканчивая несчастной женой Лилового Душителя, каждый сумасшедший был по-своему опасен. И появление нового персонажа в моей личной галерее ужасов явилось точно знак грядущей потери…
И тут, словно подслушав мои мысли, Руперт вскинул голову, широко улыбнулся – и закричал:
– Идёт, идёт! У, важная – аж в сугроб просится. Макнуть, что ли?
Рабочие стали оборачиваться. Кто-то рассмеялся, кто-то пихнул соседа в бок локтём и принялся нашёптывать нечто явно неприятное для меня. Я повторила про себя начало заготовленной речи… мысленно скомкала её и бросила в мусорное ведро.
Да поможет мне святой Кир Эйвонский, но таким людям логические доводы ни к чему.
– Господа! – громко произнесла я и прикоснулась к полям шляпки, словно вглядываясь вдаль. – Мне тут обещали призраков, проклятия и страшные опасности… Но, похоже, самое ужасное, что есть на этом холме – сугробы. И колючий шиповник под сугробами, – добавила я, словно в раздумьях.
Воцарилась тишина. А затем долговязый щёголь с козлиной бородкой задрал лицо и тоненько, коротко рассмеялся. Следом за ним заулыбались и другие, кто подобострастно, кто с вызовом, кто словно делая мне одолжение. Руперт задумался на секунду, затем подхватился – и длинными прыжками помчался вниз по склону, к зарослям.
А щёголь, ловко проскочив между другими рабочими, подбежал ко мне и склонился, едва не переломившись пополам:
– Огастин Меррит, к вашим услугам. Очень польщён визитом, очень. Я здешний казначей, приехал из Порт-Бейли, по рекомендации мистера Панча. В деревне у меня тётка, вот совпадение, правда?
Он был весь какой-то липкий на вид – лицо, руки, мысли, улыбка… Я вежливо улыбнулась в ответ, радуясь про себя, что он ни под каким предлогом не может до меня дотронуться, и ответила:
– О, вот как? Это очень хорошо. Значит, вы одновременно и местный житель, и человек со стороны – с трезвым, незамутнённым взглядом. Потому мне хотелось бы узнать… Не только у вас, впрочем, а у всех, кто любезно согласился прийти сюда по моей просьбе, – повысила я голос, чтобы и остальные рабочие услышали. – Почему остановилась работа? Что вас беспокоит? Что мешает? Говорите, пожалуйста. Моя обязанность как графини Эверсан-Валтер – выслушать всё и, по возможности, избавить вас от затруднений.