Слимп

— Зачем напал? — официально, как на допросе спросил Семён, — с какой целью?

— А хрен его знает, — не менее официально ответил Мар, — не сказал. Напал и всё тут. Может, перепутал с кем. А может, пошалить решил. Кто их, чужих, знает! Они все чокнутые и уроды. Изначально. Так ты мне всё же не ответил, что случилось-то на самом деле.

Семён кратко объяснил — и про липкий коричневый взгляд, и про то, как изогнул его. И что из этого вышло.

— Вот всё время забываю, что ты Настройщик, — с досадой воскликнул Мар, выслушав рассказ. — Отношусь к тебе как к этому… А ты — ого! Нет, надо тобой серьёзно заняться, ох как надо. Поднатаскать тебя в основах магии, теории обучить. С умными людьми познакомить, в конце концов есть же на свете хоть где-то умные люди! А то делать ты что-то можешь, и ещё как можешь, — так, как никто другой не сумеет, — а вот чего делаешь, небось и самому непонятно. И мне непонятно. А всё, что непонятно — опасно. Можно рано или поздно на этом непонятном крепко погореть.

Да и вообще как-то оно по-дилетантски, знаешь ли, — колдовские взгляды руками гнуть, узелочки на армейских сигнализациях вязать… Несерьёзно. Глобальней надо! А без учёбы ничего глобального у нас с тобой не выйдет.

— Ты что, заметил как я сигнальный шнур узлом закручивал? — уязвлёно заметил Семён. — А придурялся, что охранного колдовства не видишь. Которое высшего уровня. Шарлатан!

— Шнура не видел, — с сожалением признался Мар. — Видел лишь как ты руками узел в воздухе крутил. И сообразил, что ты делаешь. Ладно, нечего ругаться — надо из парка поскорее уходить. Не то ещё на второго чужого нарвёмся — они всегда парой ходят. И второй далеко не карлик… Или полименты к свежей статуе слетятся, с них станется! Шастают на скоролётах где ни попадя. Носятся, понимаешь, как полуночные ведьмы на помелах, тьфу на них.

— А кто такие «чужие»? — спохватился Семён, враз вспомнив интересный фильм с аналогичным названием. — Не похожи они на ящеров! Те с зубами и хвостом. И с кислотой вместо крови.

— А почему они должны быть на ящериц похожи? — заинтересовался медальон, — никогда о таких не слышал. Что, новая разновидность появилась? И где ты их видел? С кислотой вместо крови, надо же! Брр, какая дрянь. Ох и буйная же у тебя фантазия… Я тебе потом про чужих расскажу. Если попросишь.

Сквер закончился большими чугунными воротами, живописно вставленными в ажурную декоративную решётку. За воротами кипела дневная городская жизнь, и никому не было дела до Семёна с его необычными возможностями и с его загадочными проблемами — обычная жизнь обычного столичного мира, абсолютно равнодушного ко всему, кроме денег. Так во всяком случае, подумалось Семёну. И он был недалёк от истины.

— Время обеда, — флегматично сообщил Мар. — Можно зайти в ресторан. Я-то есть не буду, что-то не хочется. И никогда не хотелось. Но тебе советую. Знаешь, говорят что нервные стрессы лучше всего лечатся хорошей едой.

— Закуской, — с усмешкой поправил его Семён.

— Тебе виднее, — не стал спорить медальон.

Семён гордо расправил плечи и пошёл вдоль сказочных домов, задрав нос и твёрдо ступая по мостовой. Похоже, его чёрно-серебряная одежда вызывала у встречных прохожих необъяснимое замешательство — они во всю пялились на Семёна и старались уступить ему дорогу. Шарахались в стороны, если уж прямо. Семён Владимирович шёл, непрестанно хмурясь и косо поглядывая по сторонам — то ли его расстроило происшествие с гнусным карлой, то ли есть хотелось зверски, он и сам не мог понять.

— От нас шарахаются, — нейтральным голосом сообщил Мар. — У тебя с одеждой всё в порядке? Ширинка застёгнута?

Семён быстрым движением руки проверил:

— Всё в порядке. Её вообще нет.

— Странный покрой, — заметил медальон, — такую важную деталь и упустили.

— Ничего странного. В книжках о таких мелочах не пишут, — отмахнулся Семён Владимирович. — Потому я её и не учёл. Приспичит — сама появится. У меня костюм самонастраивающийся. Хочешь — перчатки тебе, хочешь — ширинки. Хоть две штуки.

— Интересная мысль, — поддакнул Мар. — Две ширинки. Мда-а… Наводит на размышления.

Семён усмехнулся, но ничего не сказал.

— Кстати, у нас по пути огненная урна, — заботливо предупредил медальон, — не забудь выбросить в неё свёрток. Вон, драконья башка красуется. Видишь?

Семён видел. Небольшая драконья голова на короткой шее и с широко раскрытой пастью торчала прямо из тротуара возле проезжей части; над пастью дрожал горячий воздух.

— Остроумно, — одобрил Семён, бросая по очереди свои вещи в раскалённую пасть, — безотходная утилизация, стало быть. Грамотно придумано.

— А как же, — согласился Мар, — приятное с полезным. От старья избавляешься и заодно канализационных драконов подкармливаешь. Они давно у нас на самообеспечении… Что дадут, то и жрут. Всеядные они.

— Благодарствуйте, — сыто рыкнула чешуйчатая голова и утонула в брусчатке, оставив после себя в тротуаре рваную дыру. Впрочем, дыра скоро затянулась, словно её никогда и не существовало.

— А был ли дракончик? — тупо глядя в свежую брусчатку и чувствуя в голове некую странную лёгкость, медленно спросил сам себя Семён. И сам себе ответил:

— Ой что-то мне нехорошо… Ой закуситься надо. И выпить! Обязательно — выпить. И чем раньше, тем лучше.

И только уже отойдя на приличное расстояние от того места, где он воспользовался услугами огненной урны, Семён Владимирович вспомнил, что среди скормленных дракону вещей не было одной кроссовки. Левой.

— Шут с ней, — легкомысленно решил Семён. — Подумаешь.

И пошёл дальше искать ресторан.

Глава 4

Стационарная Латентно-Ионная Магическая Преграда

Ресторан был небольшой, чистенький и уютный, без броской внешней рекламы: на фасаде султанского дворца имелась лишь крупная, сделанная арабской вязью броская надпись «Покушаем?», с громадной буквой «О», стилизованной под круглую дверь. Вот в эту букву Семён и зашёл.

Зал был почти пуст — из дюжины столиков было занято всего два, да и те, судя по количеству пустых тарелок на них, должны были скоро освободиться. Семён хотел было присесть за один из незанятых столов, поближе к выходу, но не успел: из-за расписной ширмы, отделяющей общий зал от кухни, выбежал чем-то взволнованный толстяк в не застёгнутом, наспех наброшенным поверх делового костюма праздничном красном халате. Мелко семеня и испуганно улыбаясь, толстяк подбежал к Семёну Владимировичу и, предано заглядывая ему в глаза, зашептал торопливой скороговоркой:

— Что же вы в общем зале… Вам же не сюда, не можно вам здесь, со всеми так запросто… вернее им с вами… Я, как владелец ресторана, как верноподданный гражданин… Что про меня подумают! Что власть не уважаю подумают, ежели… Никоим образом, ни-ни, — и, ласково подхватив Семёна под локоток, настойчиво потащил его за ширму; у толстяка оказалась железная хватка и Семён не стал сопротивляться. Тем более что и медальон молчал, не давая никаких советов. Видимо, тоже растерялся.

За ширмой оказалась вовсе не кухня, а тяжёлая дубовая дверь. Без надписей, но с блестящей латунной биркой в виде короны.

— Ведь вы при исполнении, — многозначительно произнёс владелец ресторана, отворяя дверь, — мало ли что… Сюда, будьте любезны! — и чуть ли не втолкнул Семёна в комнату. — Приятного аппетита, — вежливо пожелал толстяк напоследок, — кушайте на здоровье, — и тихонько закрыл за Семёном дверь. Было слышно, как он с той стороны шумно переводит дух и старательно похлопывает ладонями. Словно грязь с них стряхивает.

В комнате, ярко освещённой широким потолочным окном, был всего лишь один посетитель, лысый и мордастый здоровяк в сером штатском костюме; мордастый что-то аппетитно жевал, сидя за большим квадратным столом. Стол был всего один на весь зал, но зато какой! Прямоугольный и здоровенный, на шести витых ножках, перламутровый и инкрустированный мелкими самоцветными камушками, помпезный до невозможности. Сидя за таким столом хорошо было подписывать указы о награждениях. Или о казнях. Или вести международные переговоры. Но никак не есть.