Страница 52 из 76
Профессор обещал через каждые пять-шесть дней навещать больного.
- Не будет температуры, сделаем переливание крови.
На третью неделю состояние Михаила Ильича несколько улучшилось, и профессор порекомендовал короткие прогулки по лесу. В Занки приехала Вера Николаевна с девочками. Будто помолодел Михаил Ильич. Придумывал игры для всех вместе, беседовал с дочками. С двенадцатилетней Лизой - о литературе, с девятилетней Тамарой - о музыке; она занималась в музыкальной школе, отец купил ей пианино. А больше всего любил возиться с младшей - годовалой Танюшкой.
Михаил Ильич меньше температурил, и профессор уступил его просьбам - разрешил встречи с заводскими товарищами.
В Занки зачастили конструкторы, механики-испытатели. Всем хотелось обрадовать главного конструктора: серийное производство тридцатьчетверок налаживается, план в основных цехах выполняется уже не только в стахановские дни и пятидневки - скоро войдут в график сборки готовых машин. Захаров, наезжавший чаще всех, цифры недолюбливал. Говорил: «Придешь на участок, Михаил Ильич, увидишь сам, как мы твою идею в металл начинаем одевать - хорошо получается».
А Галю беспокоили эти наезды, особенно когда появлялись с чертежами, макетами Морозов, Белан и Вирозуб. Слушая побаски Вирозуба, до кашля смеялся Михаил Ильич, словно забывая о болезни. А с легкими плохо… Счастье будет, если рассосется абсцесс, а если нет - страшно подумать. Ведь лечить его почти невозможно. Не догадался бы Михаил Ильич о гнойнике во втором легком, может, все еще образуется. Профессор предупреждал Галю: «Не давайте ему много думать». Легко сказать…
Вот опять конструкторы вошли в дом, Михаил Ильич посоветовал Гале отдохнуть от скучных бесед - значит, разговор будет секретный. Наверное, о новой идее, которую Михаил Ильич вынашивал. Ночью вскинулся, попросил карандаш: «Поспите, миленькая, я должен поразмыслить…» Долго что-то писал, Галя задремала и сквозь дремоту слышала: «Можно поперек… Так… Машина укорачивается на полметра…»
Из окна долетел баритон Вирозуба:
- Встанэ дизель, ще як встанэ! Добрэ пидрахував, Мыхайло Ильичу!
Галя едва дождалась Игоря.
- Останови их, Игорек! Ему нельзя волноваться. Игорь пообещал и тут же забыл, о чем просила Галя, так его увлекла мысль Михаила Ильича поставить двигатель не вдоль оси, а поперек - тогда при том же весе танка можно будет лучше расположить его узлы,
Игорь вышел от Кошкина взволнованный.
- Поразительная идея, и как она другим в голову не приходила!
Во второй половине сентября занудили дожди. Михаил Ильич посерел. Его лихорадило, болезненным стал кашель, во время которого выступал липкий пот. А лежать Кошкин не хотел, не мог, угнетенный плохими вестями, о которых проговорился Вирозуб. Металлургический завод прислал несколько вагонов броневых листов низкого качества. Отказаться от них - сорвется программа. Когда-то еще прокатают и привезут новые листы…,
Михаил Ильич хотел на автомобиле Вирозуба немедленно ехать на завод, но, к счастью - так думала Галя, - машина застряла в болоте в шести километрах от Занок, и Вирозуб пришел пешком.
Галя уложила Михаила Ильича в постель, побежала к телефону посоветоваться с профессором: у больного резко подскочила температура, появился нехороший запах изо рта… Но линия была занята.
Пока Гали не было, Михаил Ильич, несмотря на запрет, оделся и вышел проводить товарища. На ступеньке покачнулся и, чтобы не упасть, вцепился исхудавшими длинными пальцами в плечо Вярозуба. Губы больного дрогнули, широко раскрылся рот, и из него вырвался хрип.
Вирозуб подхватил Михаила Ильича и, держа его лицом вверх, закричал испуганно:
- Мыхайло, братэ! Та Галю… Та господы, що ж ты з чоловиком робыш?!
Он заметался, взбежал на крыльцо. Подскочившая Галя остановила его:
- На аэродром! Я вызову самолет…
Она поняла: прорвался абсцесс, гной заливает легкие, начинается агония.
Дозвонилась до профессора, попросила санитарный самолет и бросилась в чащу вслед за Вирозубом.
Ветки кустарника царапали руки, лицо, но Галя ничего не замечала, подгоняемая хрипом Кошкина. Она подхватила отяжелевшую голову Михаила Ильича, приподняла выше.
…Когда умирающего несли больничным коридором, Вирозуб неистово, как обезумевший, умолял:
- Вырижтэ мои лэгэни, може, воиы його врятують…
Еще генштаб вермахта только начал разрабатывать варианты плана «Барбаросса», еще девять месяцев оставалось до нападения фашистов на нашу страну, а Михаил Ильич Кошкин уже пал за ее свободу, за ее победу - пал первым солдатом Великой Отечественной войны.
НЕКРОЛОГ
26 сентября 1940 года умер талантливый конструктор товарищ Кошкин Михаил Ильич, член ВКП(б) с 1919 года. Тов. Кошкин с 1918 года по 1921 год служил в Красной Армии. В 1921 г. поступил на учебу в комвуз им. Свердлова, который и окончил в 1924 году. В 1929 г. в счет партийной тысячи направляется на учебу в Ленинградский машиностроительный институт. По окончании института тов. Кошкин целиком отдается делу конструирования.
Тов. Кошкин в 1936 году за отличную работу в области конструирования награжден правительством СССР орденом Красная Звезда.
В лице тов. Кошкина советская общественность потеряла отзывчивого и чуткого товарища, стойкого большевика и талантливого конструктора.
Память о Михаиле Ильиче навсегда сохранится в сердцах работников советского машиностроения.
Группа товарищей.
Правда, 28 сентября 1940 года.
часть четвертая
ВЗРЫВ
БЫСТРОХОДНЫЙ ГЕЙНЦ
1
Из Парижа в Берлин Гейнц Гудериан летел триумфатором. Сбылись его мечты, оправдались усилия целого десятилетия жизни. Танки признаны главной ударной силой вермахта, а вермахт показал себя самой могучей, победоносной армией!
Совсем недавно, когда генштаб разрабатывал планы западной кампании, один лишь генерал Манштейн разделял его мысль, что наступать лучше всего через Люксембург и южную часть Бельгии в обход линии Мажино, что необходимо осуществлять прорыв и этого участка, и всего французского фронта, используя мощный кулак всех танковых и моторизованных дивизий. Начальник генштаба сухопутных сил Гальдер назвал эту идею бессмысленной.
15 марта, докладывая Гитлеру в имперской канцелярии, Гудериан успешно отстоял свой план внезапного и сосредоточенного броска танков, быстрого движения на Седан, форсирования реки Маас и завершения прорыва безостановочным походом до Ла-Манша, А во время боевых действий разве не он, Гейнц, самостоятельно принимал все решения вплоть до выхода к побережью? Разве не его корпус осуществлял глубокие рейды в тыл противника вопреки тормозящему влиянию верховного командования, главным образом командующего танковой группой генерала фон Клейста?!
Приближаясь к полям сражений на Сомме, где в 1916 году англичане дали первый танковый бой кайзеровским войскам, Гудериан нагнал колонну своих танков. Увидев его и понимая, что их прорыв ведет к полной победе над французскими и английскими войсками, солдаты кричали: «Да здравствует быстроходный Гейнц!», «Наш боевой старик!»,
А когда танкисты увенчали свой рывок захватом морских крепостей Булонь и Кале, он выразил свою радость и чувство благодарности в приказе по корпусу: «Я требовал от вас отказа, от сна в течение двух суток - вы держались семнадцать дней. Я приказывал сражаться, невзирая на угрозы с флангов и тыла, - вы никогда не проявляли колебаний. Германия гордится Своими танковыми дивизиями, и я счастлив, что являюсь вашим командиром. Теперь мы будем готовиться к новым подвигам».