Страница 9 из 37
Я здесь хотел бы подчеркнуть одну, на мой взгляд, очень важную для войск особенность послевоенного времени. Она заключалась в том, что, как только была возможность, войска приступали к занятиям по боевой подготовке. Даже во время войны части и соединения, находящиеся в резерве или выведенные на кратковременный отдых и даже имеющие боевой опыт, сразу же приступали к тренировкам, проводили стрельбы, учения. После войны, вернувшись на Родину, мы считали, что все знаем и умеем, но это не останавливало старших командиров, они были требовательны в вопросах боевого слаживания, проведении учений, добиваясь необходимых результатов. Общеизвестно еще со времен Суворова, что войска, не занятые боевым делом, постепенно теряют свои навыки, и в конечном итоге это приводит к их разложению, упадку исполнительности и дисциплины. Эту особенность надо бы не забывать и современной Российской Армии.
Нашей 104-й гвардейской воздушно-десантной дивизией в Острове командовал генерал-майор Николай Тариелович Тавердкеладзе. Он до этого воз-
37
главлял воздушно-десантный корпус в Белоруссии и там попытался в одном из полков сформировать роту полностью из солдат-грузин. Начались неприятности на межнациональной почве. Вскоре были упразднены корпусные управления, и Тавердкеладзе прибыл к нам командовать дивизией. Позднее, служа в Грузии, я встретил его уже в отставке в Тбилиси и выполнил одну его скромную просьбу.
Нашим парашютно-десантным полком командовали последовательно В. И. Волков, В. П. Вихорь, А. М. Кузьмин, М. Т. Танкаев. Они были хорошие командиры, много сделали для обустройства подразделений полка. Особенно в полку любили М. Т. Танкаева - он был внимателен к людям, доступен, всегда защищал своих подчиненных перед старшими начальниками, принимая все упреки на себя. Затем уже сам нам выдавал «на полную катушку», если была наша вина.
Каждую весну и осень проходило увольнение солдат и сержантов, отслуживших положенный срок службы. Воздушно-десантные войска укомплектовывались молодым пополнением. Проходил специальный отбор молодежи для службы в ВДВ: десантник должен быть ростом не ниже 170-175 см, физически здоровым и выносливым, морально устойчивым, не иметь приводов в милицию и судимости.
Предварительный отбор шел по линии комсомольских организаций и военкоматов. Затем на места выезжали офицеры частей воздушно-десантных войск, еще раз проверяли качество отбора и принимали пополнение. В такую командировку был направлен и я, в город Мурманск. Здесь я познакомился со своей будущей женой. Это была молодая милая и симпатичная девушка, такой она осталась для меня и сейчас. Она находилась в Мурманске на учебной практике. Потом ее направили на работу в Коми АССР, куда мне пришлось, взяв отпуск, ехать, там мы и поженились.
В октябре 1947 года я привез жену в город Остров, и вот уже более пятидесяти лет мы идем по жизни вместе. В Острове, где я служил в должнос-
38
ти командира батальона, у нас родился сын Олег, а затем и дочь Лариса. У нас выросли прекрасные, внимательные и заботливые дети, а затем появились и внуки. У сына две замечательные девочки Света и Лена, у дочери - сын Дима и дочь Нора. Заслуга в воспитании детей и внуков принадлежит в основном жене - Надежде Николаевне. Я, как и большинство других офицеров, практически все свое время отдавал службе и очень мало уделял внимания семье. Это не украшает нас, отцов, но понимание приходит только сейчас, на склоне лет. Да и таков - считали мы - наш воинский долг: служба требует полной отдачи. К тому же надо помнить, что в те годы служба в Вооруженных Силах была почетна, ею гордились, воины армии пользовались искренним уважением народа, а это обязывало нас, офицеров, ко многому.
До чего же горько и обидно видеть, как, начиная со времен перестройки, размывался авторитет Вооруженных Сил. К сожалению, начало этому положил Генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачев. За ним следом кинулся рой скороспелых политиков, пытающихся нажить дешевый политический капитал. Дело дошло до того, что отказ молодого человека от службы в армии возводился чуть ли не в достоинство, начался массовый отток молодых офицеров из Вооруженных Сил, на армию лился поток грязной лжи, все делалось для того, чтобы унизить человека в военной форме.
К сожалению, и в армии не нашлось сил, которые бы остановили эту разрушительную тенденцию. Более того, министр обороны периода начала «реформ», Е. И. Шапошников, сам подал пример неуважения к военной форме, щеголяя, особенно на телеэкранах, в гражданском костюме.
Было больно и стыдно смотреть, как пытались отделить армию от народа, преуменьшить ее подвиг в Отечественной войне, забыть ее уроки. Особенно усердствовали в этой грязной работе средства массовой информации: телевидение и многие газеты словно соревновались между собой, кто первый и больнее ударит по военнослужащему сво-
39
ей же армии. К чему это привело, видно сейчас на фоне усиливающейся агрессивной политики блока НАТО во главе с США, а также уже двух войн в Чечне.
Это не моя или других генералов и офицеров ностальгия по прошлому, нет! Это беспокойство о безопасности своей страны, о жизни своего народа, это честная позиция!
К счастью, сейчас начинают трезво оценивать реальное положение дел и поворачиваться лицом к нуждам Вооруженных Сил. Остается надеяться и верить, что это не кратковременная кампания, а долговременная программа руководства страны и Вооруженных Сил. Известно давно, что государство не может быть крепким и авторитетным без сильной армии и флота, без сильной армии - нет политики. К сожалению, в нашем мире пока так.
Получив достаточный опыт в командовании линейным, а затем и учебным батальоном дивизии, я был назначен на должность заместителя командира полка в 80-й парашютно-десантный полк 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Дивизия дислоцировалась в Литовской ССР со штабом в Каунасе. Полк, куда я был назначен, только формировался в районе небольшого городка Гайжунай, в 30 километрах от Каунаса. Полк развертывался в лесу, имея практически только несколько сборно-щитовых казарм и несколько двухэтажных четырех-квартирных деревянных домов для офицеров.
Все опять приходилось начинать сначала: строительство казарм, парков, оборудование учебных полей, полигонов. Часть подразделений полка были заняты на этих работах, остальные сразу включились в учебный процесс.
В 1955 году я по рекомендации командования ВДВ был направлен для поступления в Академию им. М. В. Фрунзе. Семья оставалась в военном городке Гайжунай, а я поехал в Москву сдавать вступительные экзамены.
Экзамены по различным предметам, особенно по тактике и вооружению, я сдавал хорошо. Но при-
40
шлось изрядно поволноваться при сдаче экзамена по иностранному языку. В школе я изучал немецкий язык, в военном училище - французский. От немецкого языка в голове еще что-то оставалось, а от французского кроме «бонжур» ничего. Его в училище преподавала молодая и очень симпатичная женщина, и мы, курсанты, на уроках больше смотрели на нее, чем слушали, что она говорит, а иногда и заставляли ее краснеть, наиболее смелые даже пытались приглашать на свидания. По окончании курса она нам всем выставила высокие оценки, и мы по-доброму расстались с ней. По-моему, она и рада была, что закончила с нами занятия, но и огорчена, что больше не увидит нас, ведь она знала, что мы все были чуточку по-юношески влюблены в нее. А в воздухе уже пахло войной…
Я решил сдавать экзамен по немецкому языку. Принимал начальник кафедры иностранных языков, подполковник.
Посадили в классе группу человек двенадцать, дали текст для перевода со словарем. Затем вызывали к доске, диктовали предложение на русском языке, его надо было перевести на немецкий и разобрать предложение по членам. Подошла моя очередь. Мобилизовав все свои познания в немецком, я пытался выполнить задание. Преподаватель посмотрел на доску, сказал: «Стирайте и садитесь», а сам стал что-то писать в тетради. Уходя, из-за его спины я увидел против своей фамилии запись: «К изучению языков не способен».