Все на мою голову

— Поля, я тоже об этом слышала, — подала вдруг голос Ольга.

— О чем? — повернулась я к ней.

— О каком-то сложном чувстве Вадима неизвестно к кому. Мне Катя Кадочникова рассказывала об увлечении брата. Я тогда не придала этому особого значения, а теперь думаю, что это важно.

— Так… — я снова посмотрела на Михаила. — Ты совсем не знаешь, кто это может быть?

— Нет! Сколько ни пытал Вадика — не говорит! Как рыба об лед! Может шутить сколько угодно, трепаться обо всем подряд, но как про эту бабу разговор заходит — все! Как отрезало!

— Хм, интересно… А у кого еще могли быть ключи от Никитиной квартиры, не знаешь? Ты еще кому-нибудь их давал?

— Нет, клянусь! — Михаил прижал руки к груди. — Вот чтоб жена узнала, что я изменяю ей, если вру!

О, это сильнейшая клятва!

— Миша, а у вас есть темные очки? — вдруг спросила Ольга.

— Нет, — немного удивленно ответил тот. — Понимаете, у меня зрение плохое — я линзы ношу. Поэтому очки терпеть не могу, любые. И от темных меня просто тошнит.

— А шляпа?

— Шляпа? — Он удивился еще больше. — Это совершенно не мой стиль. У жены есть шляпа, а зачем вам это?

— А у жены какая шляпа? — продолжала наезжать Ольга, хотя я понимала, что это бессмысленно: если бы это Сергушин на меня напал, то ясное дело, он уже давно избавился бы и от шляпы, и от очков.

— У жены такая ярко-красная с черной каймой.

Ольга вопросительно посмотрела на меня.

Я отрицательно покачала головой. Михаил переводил с нее на меня недоуменные взгляды.

— Где ты был вчера вечером? — решила я задать ему вопрос поконкретней.

— Дома был.

— А кто может это подтвердить?

— Ну… Жена может.

— Понятно, жена что хочешь подтвердит. А еще кто?

Михаил задумался, потом хлопнул себя по лбу.

— Боже, какой я идиот! Как мог такое забыть? Это все вы своими вопросами меня из колеи выбили! Вчера же сумасшедший вечерок просто был! Короче, легли мы с женой вечером спать. И вдруг — звонок в дверь! Длинный такой — я аж подскочил. Стоят соседи разгневанные. Мы их, оказывается, затопили! Жена в раковину как колготки кинула — так они там и валялись. А из крана капало потихоньку… Короче, колготки дырку заткнули — вода через край. Мать честная! Вскочил я и в ванную кинулся. Пока воду вычерпал, потом у соседей торчал часа полтора, помогал последствия ликвидировать. В общем, намаялся.

— А жена что делала? — спросила Ольга.

— Жена? Как что? Спала, конечно.

— Понятно, — усмехнулась я. — То есть, соседи, если нужно, подтвердят, что ты никуда не ходил вчера?

— Да куда я мог пойти, когда такая катастрофа случилась! Я еле-еле скандал замял.

— А на время Вадиковой смерти у тебя алиби есть? — сощурившись, спросила я.

— А… В какое это было время?

Так, не купился.

— Это было в ночь на двадцать восьмое июня.

— Это я знаю, а конкретно?

— Конкретно около одиннадцати вечера.

— Так, это… Дома наверняка был. Жена может это… подтвердить.

— А больше никакого алиби у тебя нет? Посерьезнее?

— Нет…

— Понятно.

— Поля, оставь его в покое, — тихо проговорила Ольга. — У меня возникла одна идея.

Я с сожалением поднялась. С большим удовольствием потерзала бы Сергушина еще — так, на всякий случай. Признаться, мне уже не верилось в его виновность.

— Пошли, — вздохнув, сказала я Ольге.

— А… — Сергушин замялся. — Простите, а пленка?

— Ах да, — вспомнила я. — Вот, — достала совершенно чистую кассету и протянула Михаилу.

Он тут же кинулся к видику и поставил ее на просмотр.

— Что это? — ошалело спросил он через пару минут.

— Кассета, — улыбнувшись, ответила я.

— Да, но почему пустая?

— Понимаете, юноша, — положив руку ему на плечо, стала объяснять я. — Мы с Ольгой люди воспитанные и порядочные и не можем позволить себе таких вещей, как грязный шантаж. А так получается, ты все нам сам рассказал. Пошли, Оля.

Я схватила Ольгу под руку и потащила к двери.

Сбегая по лестнице вниз, я услышала донесшийся до нас яростный вопль: до Михаила, видимо, дошло, что случилось.

Мы сели в машину и поехали домой. Ольга была какая-то задумчивая и рассеянная.

— О чем думаешь? — первой нарушила я молчание.

— Да все об этом деле, — вздохнула она. — Я думаю о той девушке, с которой встречался Вадим. Ведь Катя, его сестра, говорила, что что-то там нечисто. В смысле не так, как обычно, не просто любовь на стороне. Хорошо бы узнать, что это за девушка?

— А почему ты так уверена, что это именно с ней встречался на квартире у Никиты Вадик? Может, Михаилу это просто показалось? Он же не видел своими глазами. Если он был с девушкой, то скорее всего она его и убила. А зачем? Каковы мотивы?

— Ох, ну откуда мы можем это знать?! Человеческие отношения — это такая пропасть…

Ольга задумчиво закатила глаза, и я поняла, что сейчас услышу целую лекцию на тему человеческих взаимоотношений. Слушать это мне не хотелось совершенно, поэтому я быстренько перебила сестру:

— Я сейчас о другом думаю. О ключе. Каким ключом открыли дверь в квартиру Караваева? Тем ли, который Михаил взял у Никиты, или другим? Мишин ключ скорее всего забрал убийца. И еще. Я думаю, был ли сам Караваев в тот вечер в квартире? Вполне могло быть так, что был, но не убивал. И еще. Почему он молчит? Почему не оправдывается? Почему не называет человека, с которым должен был встретиться в тот вечер? Это уже скорее вопрос к тебе.

— Почему ко мне? — удивилась Ольга.

— Потому что ты психолог! Ты должна понять, почему он молчит, вместо того чтобы обеспечивать себе алиби.

Ольга напряглась и на несколько минут отключилась.

— Я думаю, — наконец сказала она, — что так вести себя может человек, который хочет кого-то выгородить. Взять вину на себя.

— Ты хочешь сказать, он знает, кто убийца?

— Возможно. Или не знает, но догадывается, а этот человек ему дорог.

— Но кто может быть ему дорог? Жена?

— Вероника? Да, конечно, но не думаю, что это она.

— Тогда кто? Друг? Знаешь, Оля, я, конечно, очень дорожу дружбой, но не очень-то верю, что можно так запросто взять на себя вину друга. Для этого поступка должны быть еще какие-то весомые причины. Да, скорее всего придется встречаться с Караваевым. И встречаться придется тебе.

— Почему мне? — снова спросила Ольга.

— Потому что ты психолог, — снова пояснила я.

— И что я должна буду там делать?

— Постараться по его поведению понять, почему он молчит. А главное, попытаться вытянуть его на откровенный разговор. Хорошо было бы, если б тебе удалось расколоть его. Ну, чтоб он рассказал всю правду: кто его просил о встрече, где должна была проходить эта встреча, где он был на самом деле.

— Ты знаешь, Поля, я совершенно не уверена, что мне удастся это сделать, — покачала головой Ольга.

— Господи, Оля, ну хотя бы попробуй! Что тебе стоит? Ведь нельзя же сидеть сложа руки, так наше следствие совсем зайдет в тупик! Вернее, оно уже туда зашло! Мы ведь не знаем, что делать дальше. За какую ниточку хвататься? У нас на подозрении только какая-то таинственная девушка, о которой совсем ничего не известно, и ее никто в глаза не видел. Где ее искать — ума не приложу! Сергушин ни при чем, в Веронике ты уверена… Хотя мне не очень понятно, почему. Возможно, придется заняться Вероникой. Но с Караваевым поговорить тебе придется. Оля, другого выхода нет.

— Поля, но если он сидит в СИЗО, то нас так просто туда не пустят! На каком основании?

— Насчет этого я поговорю с Жорой, думаю, он поможет. Поломается, но поможет. Представит это как очную ставку или как там еще такие дела называются, не знаю. Неважно, в общем, как, это уж его проблемы. Значит, надо его быстренько навестить. В общем, так, Оля. Сейчас я отвезу тебя домой, а сама поеду к Жоре. Договорюсь с ним и позвоню тебе. А ты будь дома: неизвестно, когда Жора сможет оформить эту встречу. Хорошо бы прямо сегодня.

— Ну ты даешь! — воскликнула Ольга. — Прямо сегодня! Я не уверена, что он сможет оформить это за неделю-другую — все-таки дело важное!