Бешеный

«Вы хоть прикройтесь!»

«Что же, — говорит Семиоков, — чресла, пожалуй, задрапирую», — обвязался полотенцем и пошел, директор за ним, ну и я тоже, — смущенно опустив глаза, сказал шофер.

— Народу в женском отделении было немного, — продолжал шофер. — На нас сначала не обратили внимания, но Семиоков сам привлек его.

«Здравствуйте, товарищи! — громко воскликнул он. — Рад приветствовать вас!»

Что тут началось: визг, крики, бабы голые мечутся, кто тазиком прикрывается, кто этим же тазиком ударить норовит, словом, ад. Директор со страху выскочил прочь, я за ним. Из-за двери вопли несутся, потом заорал Семиоков. Выбежал он оттуда совершенно голый и красный, как рак, — его все-таки ошпарили.

Подпрыгивает на месте, директор его за собой тащит, а сам незаметно пальцем у виска крутит, показывает мне: мол, не псих ли?

Утащили мы Семиокова в кабинет, усадили на диван, притащил я его тряпки, потом приехала машина, и увезли нашего проверяющего сами понимаете куда… Никакой это не Семиоков оказался, а сумасшедший, сбежавший из нашего Монастыря!

Выслушав подробное повествование, Крендель был несколько обескуражен. Однако не подал вида и только поинтересовался у шофера, понравились ли ему женщины в бане.

— Старухи одни, — односложно ответил тот.

— Ну что ж, и на старуху бывает проруха, — невпопад, как показалось шоферу, высказался Крендель.

Несколько описанных выше инцидентов, связанных с Монастырем, должно быть, настроили читателя на юмористический лад, однако дальнейшие события, о которых пойдет речь, никак не назовешь веселыми.

Глава третья

Урок истории в шестом классе тихореченской средней школы № 2 подходил к концу. Преподаватель — Олег Павлович Тузов — бубнил что-то о распаде рабовладельческого общества и зарождении новой социально-экономической формации — феодализма.

На дворе стоял сентябрь, окна в классе были распахнуты, в них врывались волны горячего воздуха с улицы, а вместе с ними щебет птиц, приглушенный гомон человеческих голосов. Головы детей то и дело поворачивались к окнам. Чувствовалось, что период становления феодализма занимал их не очень.

Ведя урок почти машинально, Олег Павлович между тем размышлял о своей нелегкой судьбе. Еще три месяца назад никто не величал его по имени-отчеству, называли просто Олегом или Тузом. Не было никаких уроков, классного руководства, а была студенческая скамья и радости студенческого бытия.

«Все хорошее когда-нибудь кончается», — с грустью думал Олег, глядя на лица учеников, которые, видимо, тоже не отошли от недавних каникул.

Приехав после распределения в Тихореченск, Олег сразу же решил, что очутился в страшной дыре. Правда, в самом начале город ему даже понравился. Олег, учась в университете, интересовался историей не только по долгу учебы. И теперь, попав чуть ли не в девятнадцатый век (во всяком случае, так ему казалось), ходил по улицам Тихореченска, широко раскрыв глаза. Однако так продолжалось один или два дня. За это время, обойдя весь городок, побывав в местном музее, в церкви и в единственном пивбаре, он понял, что жестоко обманулся. Истории, конечно, здесь хватает. Но и только…

Конечно, музей был довольно интересный. Церковь хотя и обветшала, но радовала глаз старинным иконостасом и чудесными росписями, а пиво местного пивзавода в пивбаре было на редкость свежим и вкусным. Но на этом все достопримечательности Тихореченска кончались. Так, во всяком случае, решил молодой специалист.

«Ведь я не на денек приехал, — тоскливо размышлял Олег, — три года тут кантоваться, три года!»

Появление нового преподавателя было встречено в школе без особого восторга. Директор, которого звали не то Иван Евстифеевич, не то Иван Ермолаевич (Олег так и не освоил мудреное отчество), испытующе посмотрел на молодого специалиста и заявил, что работать придется много и пусть товарищ Тузов не обольщается, что ему будут созданы особые условия. Ни на какие особые условия Олег, конечно, не рассчитывал, однако такое напутствие обидело.

Небольшой педагогический коллектив, в котором преобладали женщины предпенсионного возраста, встретил его тоже без ликования.

— Еще один гастролер приехал, — услышал он за спиной и снова обиделся.

Тем не менее Олег активно включился в работу по приведению школы в порядок к началу учебного года. Он не был белоручкой, работал на совесть и несколько раз ловил на себе одобрительные взгляды директора и учителей.

Само здание постройки тридцатых годов, обветшалое и неуклюжее, тоже не понравилось молодому учителю. Всего в городе было две школы. Школа № 1 помещалась в старинном красивом особняке, сложенном из красного кирпича. Стояла она на горке и радовала глаз. «И тут не повезло», — с горечью думал Олег.

Поселился он по рекомендации директора в небольшом домике неподалеку от школы — у одинокой старушки, которая почему-то была несказанно рада его появлению.

Особенно тоскливо было вечерами. Раза два он ходил в кино на какие-то индийские фильмы и оба раза не досидел до конца. Как-то пошел на танцы, прочитав объявление на заборе.

Танцы проходили в городском парке культуры — огромном, запущенном, похожем больше на лес.

Здесь на небольшом пятачке гремела дискотека. Народу было довольно много, но все держались группами, и создавалось впечатление, что молодежь пришла не танцевать, а выполнять какой-то странный ритуал, заключавшийся отнюдь не в танцах. Все, особенно девицы, которых присутствовало значительно больше, чем парней, стояли с отрешенными равнодушными лицами и, казалось, вовсе не собирались веселиться. Танцевало всего несколько пар. Тут же шатались бойкие, явно подвыпившие молодчики, один из которых, проходя мимо, грубо толкнул Олега плечом.

Когда Олег попытался пригласить девушку, то та, взглянув на него с величайшим изумлением и каким-то даже испугом, отпрянула вглубь за спины подруг.

— Новый учитель, — зашелестело в толпе.

Олег, не привыкший, что ему отказывают в приглашении, стоял как оплеванный.

Своим поступком он обратил на себя всеобщее внимание. Подвыпившие молодчики кругами заходили вокруг него, однако этим дело и кончилось.

Больше Олег на танцы не ходил. Вечерами он смотрел маленький переносной черно-белый телевизор, привезенный с собой, или читал. Еще в первый день он забрел в городскую библиотеку и был поражен ее богатством. Посетителей здесь было немного, и молодая невзрачная библиотекарша отнеслась к Олегу с видимым интересом. Узнав, что перед ней преподаватель истории, окончивший университет, она и вовсе растаяла. Олег получил доступ в хранилище, где нашел такие издания, о которых знал лишь понаслышке. Книги помогали коротать время, а потом начался учебный год, стало повеселее. И все же Олег сильно тосковал по родному городу, по родителям и младшей сестре и почти каждый выходной ездил домой.

Итак, как мы уже говорили, урок, который он вел, подходил к концу. Вдруг шум, который доносился из-за распахнутых окон, усилился. Олег глянул в окно и увидел, что двор перед школой стал заполняться детьми. Они опрометью выскакивали из школьных дверей. Тут же стоял милицейский «газик».

Не успел удивленный Олег отвернуться от окна, как дверь класса распахнулась и вбежал раскрасневшийся директор.

— Сейчас же всем покинуть класс! — закричал он с порога.

— В чем дело? — недоуменно спросил Олег.

— Скорей, скорей! — не отвечая на вопрос, заторопил директор.

Дети с криками схватили сумки и рванулись из класса. Олег поспешил за ними. Во дворе столпилась вся школа. Ребята возбужденно переговаривались и смотрели то на школу, то на нескольких милиционеров, стоящих у «газика».

— Вроде все, — обращаясь к майору милиции, растерянно сказал директор.

— Необходимо проверить еще раз, — заметил майор.

Директор с готовностью рванулся к школе.

— Постойте, я с вами, — остановил его майор.

— Поспешите, — сказал стоящий среди милиционеров человек в штатском, — осталось минут пятнадцать-двадцать.