Бешеный

«Однако хочу предупредить, — добавил я, — я не могу читать мысли. Так же, как, например, книгу. Проецировать свою волю на чужой разум тоже не всегда удается. Кроме того, случается, что дар как бы отключается и мои способности на время исчезают. У всего есть предел».

«Ну конечно, — откликнулся мой собеседник, — я все понимаю. И тем не менее ваша помощь нам будет неоценима».

И началось…

Примерно через неделю меня вызвали к товарищу, который «все понимал», назову его для краткости Андреевым. «Есть для вас работенка, — с ходу сообщил он. — Tyf приезжают товарищи из одной дружественной страны. Хотелось бы узнать их истинные, так сказать, намерения. Друзья друзьями, но все же… Как говорится, доверяй, но проверяй. Мы вас включим в протокол, скажем, как представителя Министерства иностранных дел. Ничего, сойдет…»

Итак, встречаемся с дружественными товарищами, и оказывается, что они неплохо настроены к нашей стране, и главное, что их мучает, так это как бы поделикатнее попросить денег.

Всю эту информацию я передаю Андрееву. Он очень доволен.

Началась для меня светская жизнь: рауты, приемы в иностранных посольствах, встречи с главами государств… На работе мне откровенно завидуют, а впрочем, я там почти не бываю.

Сначала мне все это нравилось, потом стало надоедать. Мысли у большинства практически одинаковые: как бы побольше урвать и как бы поменьше дать. Многие вообще не думают о государственных делах, а все больше о посторонних вещах: бабах, разных цацках, семейных проблемах. Была такая категория, которая мечтала только об орденах. Все мысли были поглощены одним: дадут ли мне здесь орден или не дадут? Эти были наиболее преданы социалистической системе.

Случались, правда, и проколы. Раз приехала делегация одной азиатской страны. Я, как всегда, на боевом посту: ловлю обрывки чужих мыслей, но, чувствую, не получается. Словно барьер на пути стоит. Поначалу я думал, что это у меня что-то разладилось. Сосредоточился, чувствую, не во мне дело. Действительно поставил кто-то барьер. Я начал прощупывать: кто же из присутствующих? И вдруг неожиданно получаю страшный удар. Как будто в центр мозга вонзилась раскаленная игла. Я даже пошатнулся. Все это напоминало мой поединок с Корытовым. И тут я вычислил своего противника. Метрах в пяти от меня среди охраны стоял высокий худой азиат в строгом костюме. На меня он даже не смотрел. Иглу к тому времени уже вытащили, но вместо нее пришла короткая и обидная команда: «Пошел вон!»

Я отошел к стене, вроде повинуясь, сосредоточился и нанес удар. Он, видимо, ждал, потому что я понял: цели не достиг. Сейчас, думаю, он шарахнет! Собрал все силы, и началась борьба. Все это напоминало народную забаву, когда, меряются силой рук. Кто чью на стол раньше положит. Вот так и мы… Сколько продолжалось единоборство, сказать трудно — время в этот момент растягивается, как резина, — но, думаю, не больше минуты. Наконец, чувствую, начал его пересиливать. Охранник потом рассказывал: «Смотрю на тебя и ничего не понимаю, стоишь бледный, как смерть, пот по лицу льется… А зрачки — во весь глаз! Ну, думаю, сердечный приступ! А потом обратил внимание: с ихним, стоящим напротив, то же самое делается».

Переборол я его и будто стометровку пробежал в полную силу: голова гудит, сердце готово вырваться из груди. Глянул на него. Он делает мне глубокий поклон: мол, проиграл, сдаюсь!

Тогда я подхожу, беру его за руку и вывожу из зала. Благородство решил проявить. Пожали мы друг другу руки и разошлись.

Потом Андреев требовал у меня отчета: что, мол, да как? Даже приказал изложить все произошедшее письменно.

Через несколько дней после столкновения с азиатом я снова встретился с Корытовым. Произошло это вроде бы случайно, на улице. Я говорил, что внешность у него была неприметной, однако я сразу узнал его. Корытов взглядом поманил меня на скамейку (встреча произошла возле моего дома). Он сразу приступил к делу, будто мы расстались вчера.

«Итак, возвращаюсь к своему предложению, — тихо сказал он, — времени у вас было достаточно, чтобы подумать. Может быть, в прошлый раз вы не совсем поняли наши цели. Главное для нас — совершенствование общества, человеческого сообщества в целом. Мы вовсе не злодеи, какими, должно быть, показались вам. На равновесии добра и зла держится мир. Это знали еще древние, и подтверждают этот тезис тогдашние религии: манихейство, зороастризм. Мы только их наследники. Да и что это за глупое название — сатанисты? Обычно нас называют палладистами».

«Для меня вы служители темных сил, как бы вас ни называли», — ответил я.

«Понятие „темные силы“ можно понимать по-разному, — откликнулся он, — те, кому вы служите сегодня, тоже не ангелы, однако вы беспрекословно исполняете все их приказания и при этом имеете крохи. А у нас…» — он не договорил.

Некоторое время Корытов молчал, потом продолжил:

«Роль, которую уготовили вам, на мой взгляд, постыдна. Прослушивать чужие мысли! И это при ваших-то способностях… Все равно если бы профессора заставили обучать школьников начальных классов. А самое главное, не унижает ли вас работа на эти полутрупы?»

«Может быть, в том, о чем вы говорите, и есть доля правды, — сказал я, — но слугой двух господ я не буду».

«Воля ваша, — спокойно сказал Корытов, — не пришлось бы жалеть», — он встал и, не прощаясь, ушел.

Неприятности начались почти сразу же. Причем и на работе, и дома. Не стоит их перечислять, но несколько слов сказать все-таки нужно. На отношение к себе людей, которые меня окружали в тот период, я до поры до времени не обращал внимания. Но скоро заметил: сторонятся меня люди. Сначала руководство, а потом и простые смертные. В их головы я не лез, но ощущал, что большинство меня смертельно боится. Так же случайно узнал и свою кличку. Звали меня между собой Психопат. Такое отношение меня обижало. Да и надоело кантоваться среди высоких особ. Пошел к Андрееву, говорю, отпустите в родной МУР. Хочу возобновить борьбу с преступностью.

«В чем дело, — спрашивает, — или обижает кто?»

«Да нет», — отвечаю.

«Может, зарплата не устраивает?»

«И тут все в порядке».

«Так в чем же дело?»

«Надоело, — говорю, — ощущать чужой страх, все меня сторонятся. Точно зачумленного, кличку придумали — Психопат. Не по мне это».

«Тебе надо отдохнуть, — говорит Андреев, — поезжай куда хочешь. Самый роскошный пансионат выбирай».

«Да не нужен мне отдых, не в усталости дело… Просто не могу больше!»

«Эге, — заявляет Андреев, — ты, я вижу, несмотря на свои парапсихические способности, ничего не понимаешь. Отсюда, милок, не так просто уйти. Неужели ты думаешь, что, обладая важными государственными секретами, можешь вести себя, как тебе вздумается? Были и до тебя строптивцы. Но, надо тебе доложить, плохо кончили. И я тебя не запугиваю! Конечно, ты можешь использовать свои феноменальные способности. Но! Раз, два используешь… А потом? Вот то-то и оно! Занимайся своим делом и не выступай».

Однако я не успокоился и несколько раз сорвал важные заседания, — Владимир Сергеевич замолчал, что-то обдумывая.

— А дальше? — спросил Олег.

— Дальше я оказался здесь. — Он вздохнул. — Перед отправкой сюда Андреев мне прямо сказал: «Одумаешься — сообщи!» Времени прошло достаточно, а я вот все держусь. Но, думается мне, не в Андрееве тут дело, эти сатанисты-палладис-ты обещали достать меня и достали. Я уверен, что здесь есть их люди. Эх, мне бы выбраться отсюда, — тоскливо сказал он. — Помнишь, я упоминал про дневник. Он лежит у меня в тайнике. Там такие факты зафиксированы — мир ахнет, когда узнает. Ты единственный, кто может мне помочь.

Завтра тебя придет выручать первый секретарь горкома. Ты ему расскажи про меня, сообщи, что я точно знаю, какая его ждет карьера. Сделай все, чтобы он добился встречи со мной. Добился встречи… — Прорицатель смолк.

— Вы спите? — спросил Олег. Ответом ему было молчание. Некоторое время Олег продолжал раздумывать про своего странного соседа. Был близок к «верхам» и вот оказался в этом месте, за тридевять земель от Москвы. Да возможно ли это? Какие-то сатанисты. Но рассказ Владимира Сергеевича звучал хотя и сумбурно, но так ярко и убедительно, что юноша был склонен поверить. Ведь про школу он сообщил, да и про родных, откуда мог знать, например, что сестра занимается балетом?