Слимпер

— Помолчи, ладно? — нервно сказал Семён. — Песни петь будет, ага. В активированной пентаграмме. Ну, ты, блин, скажешь…

Дама взошла на помост и решительно шагнула в пентаграмму. По залу прокатился общий вздох: на миг алое пламя — и магическое, и реальное — потускнело, а после вспыхнуло ещё ярче; женщина исчезла. Исчезла на видимом, ощутимом для всех уровне: на магическом же, доступном лишь Семёну плане реальности, с ней происходило нечто жуткое — обнажённый женский силуэт, разом лишившийся всех своих одежд, повис в колдовском пламени, неистово суча ногами и руками; тело несчастной странным образом изменялось, таяло и текло, словно воск в огне, переплавляясь в нечто неопределённое, аморфное, чему не было названия… Через несколько секунд магическое пламя снова стало прозрачным и чистым. Ждущим.

— Это… что это было? — полузадушено спросил сам у себя Семён, хватая бокал и одним глотком допивая холодное шампанское. — Что у них здесь происходит, а?

— Не стриптиз, факт, — глубокомысленно изрёк Мар. — Но ежели это был всё-таки стриптиз, эдакое местное извращение, то очень и очень радикальный. Вплоть до снимания с себя кожи и всего остального.

— А ты что, тоже увидел это? — шёпотом спросил Семён, потупясь в стол: смотреть на пентаграмму он не мог.

— Не знаю, что конкретно ты имеешь в виду, — хладнокровно ответил медальон, — я-то колдовским зрением не обладаю… но кое-что я всё же успел заметить. Значит так: сначала на мадаме исчезла вся одежда, потом кожа, потом мясо, ну а потом и всё прочее тоже… Но это быстро произошло, ты мог и не заметить, ты же не такой скоростной на восприятие, как я! Думаю, что и остальные ничего не увидели. Иначе бы не лезли дуром в эту адскую печку. Вон, гляди что творится, гляди! Ни фига себе…

Семён поглядел.

По всему залу, то там, то тут, из-за своих столиков поднимались люди и с отрешённым видом шли к помосту; адская печка, как назвал пентаграмму Мар, работала без остановки — вспышки алого пламени становились всё чаще и чаще; в зале стало жарко. Пентаграмма действовала совершенно бесшумно, в наступившей мёртвой тишине были слышны только шаги и тяжёлое дыхание идущих к ленточной звезде.

Семён лишь мельком успел заметить, что происходит внутри пентаграммы, но ему хватило и этого — Семёна замутило и чуть не вырвало; он поспешно отвёл взгляд в сторону.

— Ты куда меня, гад, приволок? — злым шёпотом спросил Семён у медальона, — куда? Я же тебя просил доставить меня в какой-нибудь элитный ресторан, где хорошо кормят и есть на что посмотреть. А ты…

— Ничего подобного! — возмущённо запротестовал Мар. — Всё так, как ты заказал! Ресторан однозначно элитный, кормёжка на высшем уровне, сам ведь хвалил. А то, что зрелище оказалось не очень… Так я не виноват! Путеводное заклинание не выбирало, какое именно представление будет показано в данном месте, оно попросту выполнило три твоих условия. Просил зрелищное — на, получи на всю катушку. Я-то здесь причём!

Семён ничего не ответил, мрачно уставясь в стол мимо тарелок: вид еды сейчас вызывал у него лишь неприятные спазмы желудка; обед был испорчен безнадёжно.

— Я вижу, вы впервые и, разумеется, нелегально присутствуете на главной мистерии секты Изменчивых, не правда ли? — участливо и вполголоса сказал кто-то рядом с Семёном.

Семён поднял голову.

Перед ним, по другую сторону дубового столика, сидел крепкий широкоплечий мужчина лет сорока, коротко стриженный, с проседью в чёрных смоляных волосах; тонкая ниточка усов и характерный прищур делали его похожим на удачливого гангстера из американского фильма тридцатых годов. Шляпы только не хватало. И автомата Томпсона под мышкой.

Мужчина был в точно такой же, как у Семёна, одежде — разве что фрак был чуточку светлее, с едва заметной серебристой искрой, да галстук-бабочка был чуть побольше; на мизинце левой руки у гостя имелся дешёвый медный перстенёк с невзрачным мутным камнем — перстень никак не вязался с образом удачливого гангстера.

Мужчина дружелюбно улыбнулся Семёну:

— Согласен, поначалу просто оторопь берёт от такого действия, особенно если к начальной фазе Изменения внимательно приглядеться… некоторые из любопытствующих — из тех, кто не знал, что должно было произойти, — иногда даже сознание теряли, прямо на мистерии. К сожалению. Потому что Изменчивые обязательно убивают всех посторонних, да-с. Тех, кто проник на мистерию тайно, без их ведома и официального приглашения. Сектанты, что с них взять! Фанатики.

— Вы кто? — вяло спросил Семён, ему сейчас совершенно не хотелось ни с кем знакомиться. Ему вообще ничего не хотелось. Разве что убраться отсюда куда подальше. От таинств и мистерий.

— Друг, — многозначительно ответил незнакомец. — Позвольте представиться: профессор Лео Шепель, — кстати, предпочитаю, чтобы ко мне обращались по фамилии, — историк и археолог. Специализируюсь по современным и древним запрещённым культам… и в частности по запретной боевой магии. Тоже древней. А вы, если я не ошибаюсь, вор с прикрытием, да? По кличке Искусник Симеон.

— Опа, — только и сказал Мар. — Где же это мы прокололись-то? Вроде всё было чинно-благородно, сидели себе в уголке и не высвечивались…

— Ошибаетесь, милейший, — холодно ответил Семён, мгновенно приходя в себя. — Вы обознались. К ворам я не имею никакого отношения. Я — младший принц из Чумного Мира, у меня и соответствующие документы имеются, прибыл сюда ради развлечения и…

— А я в таком случае — младшая горничная Императрицы, — с той же добродушной улыбкой прервал Семёна профессор Шепель. — Любимая. Полноте, Симеон! Я не из имперской службы безопасности, не из разведки и не из полиментовской системы. Я действительно профессор истории, действительно археолог! И у меня есть для вас работа. Со сказочной оплатой.

— Принц я, — поморщившись, устало ответил Семён. — И всё тут. Мар, двигаем отсюда в…

— Погодите, — заторопился профессор, — вот мой личный жетон, — Шепель быстро расстегнул ворот рубашки, сорвав и сунув в карман галстук-бабочку, вынул из-за пазухи стандартный имперский медальон на золотой цепочке. — Проверьте! У вас же наверняка есть чем проверить, — археолог поспешно расстегнул цепочку и подал Семёну медальон на ладони.

— Вот с этого и нужно было начинать, — назидательно сказал Мар. — На лбу-то у него не написано, профессор он там или стукач. Хотя, по правде говоря, одно другому зачастую не мешает… Семён, ну-ка приложи его жетон ко мне. Сейчас я его проверю! Посмотрим, какой он там археолог…

Семён взял протянутый ему кругляш и приложил его к своему медальону.

— Нормально, — сказал через пару секунд Мар. — Действительно, профессор. Действительно, археолог. Но, должен заметить, здесь пометочка одна любопытная имеется, полиментовская… Он, получается, хоть и профессор, а на учёте у них всё же состоит. Наш человек! Интересно, чего он такого натворил? Не мелочь же по карманам тырил, с такой-то мордой… Слушай, может он брачный аферист? — медальон не стеснялся высказывать свои подозрения вслух: кроме Семёна слышать его больше никто не мог. Теоретически.

— Прошу, — Семён вернул жетон возможному брачному аферисту. — Так какое у вас ко мне дело? И откуда вы меня знаете? И как нашли?

— Не здесь, — Шепель повёл бровью в сторону пентаграммы. — Пожалуй, нам стоит побеседовать в другом месте. Мистерия скоро закончится и оставшиеся, те, кто не удостоился сегодня права быть Изменёнными, могут вами, Симеон, заинтересоваться. Что было бы крайне нежелательно. Я-то, по роду своей работы, допущен к наблюдению за ритуалом, а вот вы…

— Да? — встрепенулся Мар. — Семён, и впрямь, пошли отсюда! Ещё запихнут тебя ненароком в тот ленточный крематорий, с них станется. Я-то, конечно, в любом случае тебя отсюда выдерну, но зачем зря рисковать?

— Куда пойдём? — деловито спросил Семён, вставая из-за стола. — Только не в другой ресторан! Хватит с меня сегодня ресторанов и увлекательных зрелищ.

— Предлагаю ко мне в офис, — археолог убрал свой медальон под рубашку, приладил бабочку на место, с неудовольствием оттянул ворот и покрутил шеей. — Не люблю галстуки, — пожаловался он. — Но выходить надо при том же параде, как и входили. Иначе будут вопросы.