Страница 1 из 44
Эбби Глайнз
Еще Один Шанс
Грант
— Это я, но ты уже знаешь это. Это сорок восьмое сообщение… Значит, я не видел твое лицо сорок восемь дней. Я не поддерживал тебя. Я не видел, как ты улыбаешься. Я не могу найти тебя, Харлоу. Я искал тебя, детка. Боже, я сделал все, что мог. Где ты? Ты слушаешь эти сообщения? Это все, что связывает меня с тобой. Я облажался. Я очень сильно облажался. Просто позвони мне, или ответь на мой звонок, или пришли мне сообщение, нет, позвони мне. Я не хочу читать сообщение. Мне нужно услышать твой голос. Мне просто… Мне нужно увидеть тебя, Харлоу. Я не могу нормально жить, когда у меня нет тебя.
ПИИП
Еще одно сообщение закончилось. Проклятая голосовая почта никогда не давала мне закончить. Но я даже не уверен, что она слушает мои сообщения. Я звонил ей каждую проклятую ночь с того момента, как она вышла из моей квартиры и все закончилось. Я даже ездил в дом ее отца в Лос-Анджелес, но там никого не было. Я даже не смог попасть внутрь. Служба безопасности вызвала полицию в последний раз, когда я там был. Упоминание Раша Финли — единственное, что помешало им увезти меня в тюрьму.
Раш уверял меня, что ее нет в Беверли-Хиллз. Но он знает, где она. Она сказала ему, куда поехала, в тот день, когда она вышла из моего дома в последний раз, но он не сказал мне. Он только сказал, что ей нужно время, и я должен дать ей его. В ту ночь, когда он заявил, что не может сказать мне, где она, я врезал ему впервые с тех пор, как мы знакомы. От удара он закачался, как будто он был слишком сильным. Тогда он предупредил меня, что это было в первый и последний раз. Он понимал меня, но, в следующий раз, собирался ответить.
Я почувствовал себя дураком, из-за того, что ударил его. Он защищал Харлоу, а она нуждалась в ком-то, кто защитит ее. Просто я не мог вынести мысль о том, что я не могу обнимать ее. Я не мог объяснить, почему повел себя, как идиот.
Блер только недавно начала со мной разговаривать. Она очень рассердилась на меня, когда увидела синяк на лице Раша и кровь у него под носом. Она не разговаривала со мной почти целый месяц.
Я не мог говорить ни с кем, кроме голосовой почты Харлоу.
Я вставал утром и собирался на работу, где помогал рабочим на одной из строительных площадок. Мне надо было работать до изнеможения, чтобы я мог спать ночью. Как только солнце садилось, и я не мог больше работать, я возвращался домой, ужинал, принимал ванну, звонил на голосовую почту Харлоу и шел спать.
На следующий день делал все то же самое.
Наннет перестала пытаться вступить со мной в контакт. После того, как я продолжил игнорировать ее звонки и попытки зайти ко мне домой, она поняла намек и оставила меня одного. Когда я видел ее, то вспоминал всю боль, которую она причинила Харлоу, и я не мог смотреть в лицо Нан. Мне не нужно было еще больше напоминаний о той боли, которую я причинил Харлоу.
Действительно ли человек может возненавидеть себя? Потому чтоя чертовски сильно уверен в том, что смог. Почему я не мог удержать то дерьмо, которое лилось из моего рта в прошлый раз, когда я вдел Харлоу? Я все испортил. Я причинил ей боль. Из-за воспоминаний о ее лице в тот момент, когда я говорил о ее болезни, я не могу смотреть в зеркало. Она боялась, а я волновался из-за своих страхов. Как я стал настолько эгоистичным? Я боялся потерять ее, но сам подтолкнул ее к уходу.
Я был внебрачным ребенком, сыном шлюхи без сердца. Я не заслуживаю ее, но она нужна мне больше, чем воздух.
Я упускал драгоценное время с ней. Я хотел быть уверен в том, что она в безопасности и защищена. Я хотел быть рядом, чтобы позаботиться о ней и быть уверенным в том, что она здорова. Удостовериться в том, что ее сердце в порядке. Я не мог доверить заботу о ней кому-то еще. Черт! Мысль о том, что она не жива, разрывала мне сердце и заставляла дыхание учащаться.
— Ты должна позвонить мне, детка. Я не могу так жить. Я должен быть с тобой, — выкрикнул я в пустоту комнаты.
Харлоу
Сидя на тюке сена, прижав колени к подбородку и обхватив их руками, я наблюдала за своим сводным братом Мейсом, который объезжал молодую породистую кобылу. Сосредоточиться на чем-то, кроме своих проблем, было легче. Я волновалась о Мейсе, который мог сломать шею, больше, чем о своих проблемах.
Сегодняшний вечер наступит слишком быстро. Мой телефон зазвонит, затем моя голосовая почта оповестит меня о том, что он оставил еще одно сообщение. Я проведу несколько следующих часов, уставившись на стену, в то время как различные эмоции будут бушевать внутри меня. Я хочу прослушать сообщения Гранта. Я скучаю по нему. Но я не могу слушать его голос. Я вспомню его улыбку и ямочки. Но я не могу, даже если он сожалеет, и, после всех телефонных звонков и попыток пробраться в дом папы, я не сомневаюсь, что он сожалеет.
Он напуган потерей кого-то, о ком он заботился. Если бы я сказала ему, что ношу нашего ребенка и что я вряд ли смогу пережить роды, я боялась, что он захочет, чтобы я сделала то, что хочет Мейс. То, что предложили мне врачи.
Я любила Гранта Картера. Я любила его очень сильно. Но я полюбила кого-то столь же отчаянно. Я ослабила хватку на ногах и положила руку на живот. Он был еще плоским, но я видела маленькую жизнь внутри меня во время УЗИ. Как кто-то из них мог ожидать, что я убью его? Я уже полюбила этого ребенка. Я люблю отца этого ребенка. Я никогда не ожидала, что смогу почувствовать это когда-нибудь. Это была мечта, и я давно уже не надеялась, что она сбудется.
Я хотела этого ребенка. Я хотела, чтобы у этого ребенка была жизнь. Замечательная, яркая жизнь. Жизнь в любви и безопасности. Моя бабушка всегда верила, что аборт — это неправильно. Я всегда задавалась вопросом, чтобы она сказала, если бы я случайно забеременела. Но мне никогда не приходило в голову, что я могу зачать ребенка с мужчиной, которого я люблю. С мужчиной, который заставил меня хотеть то, что я не должна была хотеть.
Я боялась, что, возможно, они правы… Возможно, я не смогу выносить его. Но я надеялась, что смогу. Я хочу этого ребенка. Я хочу любить и поддерживать моего ребенка, и показать, что я сделаю для этого все. Я хочу своего ребенка. Мне хочется, чтобы этого было достаточно. Я убеждена, что смогу сделать это. Я сделаю это.
Мне было жаль, что Мейс не понял меня. Я очень не хотела видеть, как страх вспыхивает в его глазах каждый раз, когда он мельком смотрит на мой живот. Он был напуган, потому что любил меня. Я не хотела пугать его, но он должен был доверять мне. Я смогу сделать это. Только с помощью силы воли я смогу выносить ребенка и выжить. Как будто услышав мои мысли, Мейс спрыгнул с лошади и остановил свой пристальный взгляд на мне. Как всегда беспокойный. Я смотрела, как он отвел лошадь обратно в сарай. Мы были здесь все утро, и теперь пора перекусить.
Отчим Мейса выделил ему землю позади их участка, и Мейс построил там маленькую бревенчатую хижину. К счастью для меня, в его доме площадью одна тысяча триста футов, было две спальни. Никто не знал об этом месте, так как оно было скрыто от чужих взглядов, поэтому, когда журналисты оказались у парадной двери матери Мейса, она просто сказала им, что никого из нас там нет и, если они сейчас же не покинут частную собственность, то она вызовет полицию. Теперь, когда репортеры знали меня, как дочь Киро, мне было труднее спрятаться.
С тех пор было тихо. Мы не ездили в город, и я могла скрыться в деревянном домике Мейса. Кроме посещения гинеколога, к которому меня возила мать Мейса, я постоянно была одна. Папа звонил несколько раз. Я не рассказала ему о беременности, но я и сама узнала только на прошлой неделе. Мейс хотел рассказать Киро. Он был уверен, то папа сможет уговорить меня сделать аборт. Я знала, что это бессмысленно. Мое сердце знало, что я буду делать. Никто не сможет изменить это.
И если моей силы воли будет недостаточно, чтобы выжить, то мой ребенок будет любим. Единственный человек, который меня поддерживает, уверил меня, что будет воспитывать этого ребёнка и любить его, как своего собственного. Мэриэнн Колт была матерью, которую заслуживал каждый ребенок. Когда я была маленькой и приезжала к Мейсу, его мама делала нам печенье и водила нас на пикник. Ночью она укладывала нас спать и, после того, как она целовала Мейса и говорила, что любит его, она делала мне то же самое мне. Как будто я была одной из них.