Соломон Хук. Дилогия

Укрывавшая тело Сола простыня и составлявший всю одежду обворожительного доктора халатик полетели на пол.

— Акселератор…— выдохнула Анна и припала к его могучей груди как раз в тот момент, когда далеко внизу, за многочисленными броневыми переборками грозно зарокотало яростное пламя атомного двигателя «Неудержимого».

— О-у-у! Будь со мной нежной, милая! — невольно воскликнул он.— Будь со мной нежной!

— Ах, прости! Я чувствую себя такой неуклюжей…— призналась красавица, покрывая горячими поцелуями его лицо.

— Что ты, милая! — запротестовал Аксель, ища позу поудобнее и проклиная в душе звездолетные койки, явно не рассчитанные на двоих.— Я просто без ума от тебя!

По счастью, Соломон Хук относился к категории людей, способных полностью сосредоточиваться на интересующем предмете, а потому мысли о Николь в этот момент не коснулись его сознания, и заверение прозвучало вполне искренне. Словно в подтверждение его слов двигатель победно взревел, соединяя стремящиеся друг к другу тела, и Анна с блаженным стоном отдалась охватившему ее неистовому порыву.

Анна открыла глаза и осмотрелась, в первый миг не поняв даже, где находится. В ее расслабленный ум еще не проникали мысли, но хранящий на себе поволоку ночного сна взгляд уже скользнул по покрытому рифленым пластиком потолку каюты, еще вчера показавшейся такой мрачной, живо напомнившей тюремную камеру, как изображали темницы в исторических романах. Однако мрачная ассоциация лишь мимолетно коснулась ее сознания и тут же исчезла. Хорошо-то как! И совсем не тесно, скорее уютно. Странно, что она сразу этого не поняла…

В тот же миг девушка с удивлением осознала, что сегодняшней ночью в ее жизни произошел решительный поворот. Непонятно откуда, только она знала, что отныне судьба ее покатит иной колеей. Более того, даже если она воспротивится происходящему, вернуться к прежней жизни вряд ли сумеет. Ощущение показалось ей радостным и вместе с тем тревожным, а сердечко красавицы застучало сильнее. Мягко включился кондиционер, приятно овевая свежей прохладой ее нагое тело. Обычно она не любила технические «ароматы», но сейчас запах очищенного в недрах атмосферного регенератора воздуха показался ей едва ли не благоуханным. Анна счастливо улыбнулась начинающемуся новому дню, даже не задумываясь над тем, что он принесет ей или Солу, да и вообще не ломая голову над вопросом: обосновано ли ее предчувствие тревожного счастья? Сейчас ей вполне хватало и того, что оно, это ощущение, живет в ней, расцвечивая прежде неприятные моменты бытия карнавальными красками.

Девушка всмотрелась в лицо спящего возлюбленного. Все в нем: контуры мощных мышц могучего тела, черты волевого бородатого лица,— говорило о спокойной уверенности сознающего свою силу человека. Именно спокойной и именно уверенности, ничего общего не имеющими с нахрапистой самоуверенностью определенной категории особей мужского пола. Самцов, как она их называла. Анна брезгливо наморщила носик, но в следующий миг черты ее лица приняли прежнее, умиротворенное выражение. Вот он спит и не подозревает о ее размышлениях. Как же он успел в столь короткий срок стать для нее самым дорогим на свете человеком? Впрочем, спит ли он, хитрец? С другой стороны, должен же и этот великан когда-то уставать. Тем более в его состоянии! В который раз за нынешнее утро красавица блаженно улыбнулась приятным мыслям и, нежно поцеловав Сола, легкая, как утренний ветерок, вспорхнула с постели.

Анна сладко, словно кошка, потянулась упругим телом. Тут ее внимание привлек странный звук, явственно напоминающий человеческий вздох. Женщина растерянно огляделась, но, как и следовало ожидать, никого не увидела. Каюта мало отличалась от аналогичных по назначению помещений станции: стенной шкаф, в комнате — койка, стол и кресло, да совмещенный с душевой кабиной санузел за стеной напротив постели. На столе мышино-серого цвета толстенький диск непонятного назначения. Не отдавая себе отчета в том, что собирается сделать в следующий момент, Анна потянулась к диску.

— Убери от меня свои жадные лапы, извращенка! — скрипучий голос заставил девушку судорожно отдернуть руку. Она удивленно уставилась на диск, над которым в следующий момент появилось голоизображение театральной маски с зияющими на местах рта и глаз дырами. Маска развернулась к Анне, уставилась провалами глаз и укоризненно проскрипела: — Ты ведь могла убить его…

Девушка не нашлась, что возразить, фыркнула и скрылась за дверью душевой. Пустив воду, она встала под тугую струю, и в памяти мгновенно всплыл монолог странного диска. Кажется, она и прежде видела его в каюте Сола, но тогда ей не приходило в голову поинтересоваться назначением говорящего аппарата. Извращенка… Это она-то извращенка! Анна ощутила почти непреодолимое желание немедленно вернуться в комнату и хряпнуть диском о переборку. Это она-то извращенка! Мысль не давала ей покоя. Но в то же время неясное ощущение вины шевельнулось в груди, говоря, что упрек справедлив. Совесть тут же взялась за дело, и всего через минуту ей уже не казались глупым обвинением слова дурацкого аппарата о том, что она могла убить Акселя. Она впервые осознала, что фраза «угрызения совести» отнюдь не пустой звук.

Анна вновь почувствовала непреодолимое желание покинуть душевую, на этот раз затем, чтобы проверить, все ли в порядке с возлюбленным. Она потянулась к крану, но вдруг почувствовала, что горячая сильная рука обняла ее за плечи, а вторая за талию. Сол! Девушка обернулась в кольце его объятий и счастливо улыбнулась. Золото волос влажной волной разметалось по точеным плечам, полностью закрывая спину.

— Бесшумен, как легкий утренний бриз! — радостно прощебетала она, обвивая его шею нежными ручками.— Как чувствует себя мой повелитель?

Он ничего не ответил, лишь с улыбкой прижал девушку к себе, чтобы она почувствовала силу его объятий.

— Какой неугомонный…— мгновенно ощутив приближение неизбежного, прошептала она, непроизвольно краснея. Почувствовав, как кровь прихлынула к лицу, девушка слабо засопротивлялась. Так вот, значит, зачем он так бесшумно подкрадывался! Стоит еще разобраться, кто из них двоих извращенец!

— Ну пусти же! — со стыдом чувствуя, как запылали щеки, прошептала девушка.— Пусти!

Да что же такое происходит?! И почему руки, которыми она отталкивает Сола, подчиняются ей настолько неохотно, что непроизвольно встает вопрос об имитации сопротивления, но не о сопротивлении, как таковом. Не только она сама, но и Сол почувствовал то же самое. Он коснулся губами ее губ и вместо того, чтобы отпустить, сильнее прижал к себе, но, ощутив телом ее судорожный вздох, чуть отодвинулся, чтобы заглянуть в прекрасные зеленовато-синие сейчас глаза. В обращенные к нему глаза, в которых светились лишь любовь и… желание.

— Отпустить? — лукаво поинтересовался Аксель, прекрасно отдавая себе отчет в том, что она никогда этого не потребует… а если и потребует, то он не последует приказу!

— Там, на столе…— Анна, пряча глаза, искоса взглянула на Сола, словно чувствовала перед ним вину.

— Электронный секретарь,— кивнул он.— У него мощный процессор с элементами искусственного интеллекта и хорошая программа самообучения.

— Она застукала нас…— молвила девушка и, уткнувшись великану в грудь, прыснула от смеха, настолько глупым показалось ей сказанное ею же самой.

— М-да,— задумчиво согласился Хук,— ситуация.— И, усмехнувшись, посмотрел на девушку.— Похоже, милая, твоя репутация окончательно загублена,— он говорил, сохраняя серьезное выражение лица, но девушка не могла отделаться от ощущения, что над ней — вполне, впрочем, добродушно — подсмеиваются. Понять поняла, но разозлиться не сумела.

— Противный! — красавица стукнула его кулачком в могучую грудь.— Все насмехаешься над своей маленькой Анной!

— Конечно, нет! — с готовностью возразил Аксель.— Похоже, Мэри-Эн и впрямь поняла, чем мы занимались.

— Мэри-Эн? — удивилась девушка.

— Верно,— подтвердил Аксель.— Она выбрала себе именно это имя. Но ты не беспокойся, мы от нее спрячемся.