Соломон Хук. Дилогия

— А сильно тянет? — спохватился Аксель, словно только что вспомнил оговорку девушки.

— Кого тянет? А главное — куда? — нейтральным голосом переспросила она.

— Ах, вот так значит?

— Именно так!

И оба рассмеялись.

Они вошли в каюту, и вот тут уже Аксель первым оказался у стола, нутром почуяв поджидающую удачу. Впрочем, не заметить лежавшую на нем книгу было невозможно.

— Нашел что-нибудь интересное? — вопрос Анны прозвучал как бы между прочим, что явно не соответствовало действительности.

— Как раз то, что искал,— листая книгу, ответил Хук.

— И что же это? — теперь девушка и не пыталась скрыть интереса.

— Дневник,— коротко бросил Сол, но тут же счел необходимым пояснить,— если что-то полезное и найдется, то именно в нем.

Следующие три дня Аксель провел в точно таких же поисках. Вдвоем с Анной они перерыли каюты остальных погибших членов экспедиции, но, как и следовало ожидать, ничего достойного внимания не обнаружили. С особенным чувством Хук вошел в номер Кампо, единственного из погибших, которого он застал в живых. Кажется, парень искренне хотел помочь, да так ничего реального сделать и не успел. Первое, что привлекло внимание Сола,— стоявшее на столе стереофото Анны в простой рамке. Увидев расстроенное лицо девушки, он тут же пожалел, что взял ее с собой. Знал ведь, что испанец испытывал к ней нежные чувства, а такие вещи не могут не заметить даже люди черствые, не говоря уже об Анне.

— Ну, ну, ну…

Он обнял ее за плечи и привлек к себе. Она не стала сопротивляться, а наоборот, прижалась к нему и тихонько всхлипнула.

— Он был таким милым, Сол,— сквозь слезы вздохнула Анна.— Альфонсино единственный из всех до конца держал себя в руках, ни разу не сорвался.

— А остальные?

— Все они периодически словно с цепи срывались… Будто предчувствовали грядущую катастрофу… Пойдем отсюда,— попросила она.

— Конечно.

И они ушли. Аксель еще не по разу переговорил со всеми обитателями базы, но почти ничего полезного из этих бесед не извлек. Кроме нескольких фактов. Оказалось, что в ближайшем к жилому блоку склоне котловины расположена шахта лифта, выходящая на поверхность, в безвоздушное пространство. А прямо под поверхностью в теле планетоида устроены складские помещения со скафандрами и прочим снаряжением и защищенная куполом шлюзовая камера. Там наверху, в условиях абсолютного нуля, дожидались отправки на Землю тела погибших… Узнать-то об этом он узнал, но настораживала одна деталь: изначально никто ему не рассказал о существовании шлюза. Лишь Анна вскользь упомянула о существовании импровизированного кладбища. Впрочем, что называется, сам виноват. Аксель не сидел на «Неудержимом» без дела, но сфера его интересов простиралась совершенно в ином направлении, а ведь следовало в первую очередь поинтересоваться именно планировкой базы, а не полагаться на объяснения старожилов и визуальную оценку.

В тот же вечер он заставил Мэри-Эн пройтись с ним по документации. Сукомп развернула схему базы так, чтобы Сол имел возможность виртуально «побродить» по коридорам. Теперь он мог обойтись без проводника даже в тоннелях энергостанции, оказавшихся неожиданно разветвленными. Однако в целом ничего принципиально нового не обнаружил. И все-таки «экскурсия» не пропала для него даром. Под одним куполом со шлюзовой камерой, но с обратной от нее стороны, он увидел план гаража. Судя по документации, в нем должна была находиться пара тяжелых бронированных гусеничных крау-леров, получающих энергию от плутониевых реакторов.

Уже после этого Хук еще раз завел с радистом разговор об устройстве базы. Якобы он осмысливает происходящее, но зацепиться до сих пор не за что, и хотелось бы поподробнее узнать об объектах, расположенных на базе. Однако и на сей раз Спаркс ни словом не обмолвился о верхнем гараже, несмотря на то, что Сол пытался ненавязчиво навести его на эту тему.

В общем, чем дальше, тем сильнее молчун не нравился Акселю. Он все больше убеждался в верности данной радисту Леоном характеристики: дело свое знает назубок, но ничто выходящее за рамки служебных обязанностей его, похоже, не интересует. Словно он и не человек вовсе, а всего лишь придаток к аппаратуре космопорта. Строго говоря, у Хука не было уверенности, что Спаркс определенно знает о гараже. Несмотря на то, что именно он выносил трупы на поверхность. «Любознательный» кок вполне мог десяток раз пройтись мимо гаража и даже не поинтересоваться, что находится внутри. Что же касается знаний теоретических… В конце концов, он всего лишь радист — узкий специалист, как и все остальные. Тот, кто безусловно обладал этой информацией, погиб в числе первых. С другой стороны, руководствуясь здравым смыслом, Аксель не мог не понимать, что весь персонал должен знать о вездеходах. Сам Хук прилетел на Ян на короткий срок, а им предстояло здесь работать. И все-таки остальных он не спрашивал, нутром чуял, что Спарксу известно о гараже. Но Рой не желал о нем говорить — почему? Что в нем такого особенного? На этот вопрос Соломон не мог себе ответить.

Ни подловить на чем-то, ни придраться к чему-то. Дело свое радист действительно знает — связь он в конце концов наладил. Выяснилось, что все дело в солнечной вспышке. Поток выплеснутой плазмы оказался настолько силен, что на три дня вывел из строя все каналы связи. Как только Ян вышел из потока, Спаркс тут же связался с базами на Титане и Тритоне, объяснил ситуацию. В итоге «Неудержимый» экстренно затормозился и форсированным маршем направился к планетоиду.

Сол представил себе, какое испытание предстоит его прежним товарищам: трое суток при двух с половиной «жэ» — большего гравитатор обеспечить просто не в состоянии. Зато в таком режиме «Неудержимый» сможет разгоняться и тормозить с шестикратным ускорением. И все-таки раньше чем через трое суток они не успеют. Хук понял, что следует готовиться к еще одной смерти…

Мэри-Эн поработала над поручением Соломона на совесть. Она скрупулезно перебрала все возможные варианты, начиная от парапсихического воздействия и заканчивая способами, основанными на применении технических средств. Все оказалось тщетным и годилось разве что для сюжета фантастического романа, но в качестве научно обоснованной теории критики не выдерживало. Единственное, что, на взгляд Сукомпа, заслуживало внимания — это применение инфразвука. Собственно, к тому же выводу пришел и сам Сол, но Мэри-Эн, порывшись в своей обширной памяти, снабдила его достаточным количеством фактов, о которых Хук слышал, но, конечно же, не помнил.

Собственно, суть не в цифрах и строгих статистических отчетах. Суть в самих фактах, а они заключались в следующем: при определенных частоте и интенсивности инфразвуковых колебаний человеком может овладеть чувство страха, а то и панического ужаса, состояние, когда он «не ведает, что творит», возможна даже остановка сердца. При этом существует реальная вероятность множества иных психических состояний, начиная от банальной рассеянности, через депрессию трансформирующейся, как это ни странно, в состояние необъяснимой агрессивности.

— Мэри-Эн,— обратился Аксель к Сукомпу,— просчитай вероятность того, что инфразвуковым резонатором является сама котловина.

И вернулся к размышлениям. При столь низких частотах основное значение имеет кривизна горловины. Для минимизации потерь она должна максимально точно соответствовать экспоненте генерируемой волны. Склоны котловины явно не соответствовали этому условию, да и диаметр нижней ее части на несколько порядков превосходит необходимую величину. И что ему со всем этим дерьмом делать? А ведь единственная зацепка!

— Сол, ты меня слушаешь? — голос Сукомпа заставил его вздрогнуть, хотя он ожидал ответа с нетерпением.

— Конечно, слушаю, Мэри-Эн,— чуть замешкавшись, ответил он.— Что-нибудь нашла?

— Безусловно, нашла, Сол.

Лицо ее на голограмме оставалось серьезным и сосредоточенным. Это хорошо. «Девушка» явно понимает, где заканчивается граница пустого трепа и начинается серьезная работа.