Страница 2 из 49
«Гнида… лапочка!» - позвал он, не зная клички. Услышав голос, собака отступила и ощерилась. На рычанье откликнулась лаем приближающаяся свора. Почувствовав поддержку, овчарка напала.
Началась яростная атака, где беглец наотмашь размахивал ножом, а собаки визжали, подбадриваясь, и кидались волнами на летающую дразнящую руку. Он ранил нескольких, не убив, разозлив до ослепляющего бешенства.
Оставаться в убежище потеряло смысл. На шум склоки уже бежали люди. Беглец выбрался из камней. Размахивая ножом, он отступал из пещеры к площадке над обрывом.
Он вышел на площадку и оказался над пропастью, завешанной снежной взвесью, обманчиво в матовом неясном свету смотревшейся неопасно. Можно представить белый дутый батут, который спасёт. Только смерть не отпускала. В обострённом воображении бледно – лиловой девушкой всплывала из пропасти, распростирая объятия.
Овчарка прыгнула, целясь в грудь. Беглец перехватил собаку на лету, сжал жирное, откормленное на лагерных харчах горло. Хрящ затрещал, липкие клыки клацнули перед лицом.
Свора вцепилась в полы тулупа и унты. Беглец неловко отбрыкивался и крутил овчаркой, как молотом. Левой рукой держа за кадык, правой он воткнул овчарке в шею длинное зубастое лезвие. Собака харкнула сгустком чёрной крови и обмякла. Беглец швырнул тело в белый снег. За овчаркой веером полетели в пропасть сброшенные с рукава три щеристые лайки.
Глупо, но Странник поскользнулся. Лежал на площадке у пропасти не в силах покончить с жизнью, не сдавшись, спрыгнув вниз. В смерти его не догонят. Чтобы красиво уйти. время ещё было.
Собаки грызли тулуп, надорвали ухо, разодрали пальцы, сжимавшие нож. Выстрел отогнал свору. Опер наступил подошвой на рукоятку «финки».
2
УМЕРЕТЬ, НЕ СДАВШИСЬ
Странника не посмели сразу бить. Надели наручники, упрятали в спальный мешок, приторочили ремнями к заднику саней.
Странник через разошедшийся зипер видел умножившееся число снегоходов. Его искали кому не лень. Помимо трёх первых снегоходов задействовали даже санитарный вездеход с красным крестом.
Люди в тулупах ходили, размахивали руками, гадая, нужно ли отправляться в обратный путь немедля. До зоны было с полсотни вёрст. Но усилившийся ветер мешал движению. Неослабевавшая пурга сократила видимость. Сделалось темно, как ночью. Дрожавшие на ветру прожектора чертили жёлтые конусы. Фигуры людей выплывали из молочного марева снегопада, неуклюже вспыхивали, попав в желтизну, и снова растворялись в белом мраке, будто сгорели бабочки. За лучшее осторожный почёл бы переждать. Хозяин однако торопился и гнал других. Ему требовалось прибраться, подготовиться к приёму столичного чиновника, проверявшему их отдалённые края и собиравшемуся срочно вылететь по поводу ЧП из Анадыря. Рейс придержали из – за бури.
Караван развернулся. Прожектора полоснули тундру, контурами намечая низкорослые ёлки, облепленные бурым лишайником валуны, угрюмую стену предгорья. Ревущие моторы распугивали песцов и леммингов. Магаданский мент в чине полковника не выдержал, выстрелил. Разрядил магазин,
попал – не убив. Кровавое пятнышко вспыхнуло и погасло в снежном вертепе.
Через полчаса тряской езды, когда полозья из глубокого снега то и дело выскакивали на выветренные камни, крайний снегоход сломался. Машину не
бросили. Караван остановился чиниться.
Вчерашний хмель давал себя знать. Решения принимались опасные. На крутом берегу замёрзшей речки принялись спорить, где пересекать её. Прежний след замело. Ушлая мужеподобная инспекторша, единственная женщина погони, показывала направо. Мужчины смеялись, не доверяя. Хозяин махнул вперёд.
От усердья снегоходы неосмотрительно рванули с места, и первые два сразу осели, попав в припорошенную ложбину. Рыхлого снега лежало в два человеческих роста. Машины кренились и проседали, буксуя. Хозяин, матерясь, выскочил из саней и тоже увяз.
Неистовый ветер мешал передвигаться. Контролеры – шестёрки ползали на карачках, цепляя тросы. Чтобы облегчить платформы, с застрявших снегоходов все спрыгнули в снег. Лежали от ветра пластом, держались за полозья. Только на береговом гребне наст был низкий. Снегоходы хрипели движками, дымили выхлопом дизеля. Прокручивая, разбрасывали ослизлый булыжник.
Пока занимались начальственными машинами, снегоход с беглецом, застывший на ледовом козырьке крутого схода к реке, покачнулся в порывах бури и, перевернувшись на бок, покатился вниз. Машина парусила боковиной. Она падала в облаке колотого льда и вздыбленного снега. Работавший привод толкал полоз, он впустую резал густой морозный воздух.
Вылетевшие в сугроб водила с сержантом яро заспорили, кому остаться с беглецом. Сержант уполз вверх по склону. Водила выключил мотор, приткнулся на корточках у дверцы, разглядывая поверженную машину. Странник, свесившись с сиденья, ненавистно кверх-торманом изучал водилу через дыру в мешке. Его бесило, неужели не удастся воспользоваться ситуацией.
К свисту пурги примешался лай собак. Водила встал, бросил окурок. Водилу удивило, что лай не приближается, а смещается на сторону. Вскоре крики людей, грызня, возня и визг собак соединились в какофонию. Собаки визжали, как раненые. Водила подозрительно посмотрел на мешок с, сунул карабин подмышку и, проваливаясь в снегу, полез из ложбины разобраться. Его сутулая фигура растворилась в снежной стене, будто проглоченная.
Выяснилось, упряжка лаек, посланная тягловой силой выправить завалившийся снегоход, наткнулась на ослабевшего медведя – шатуна, не в хорошую пору явившегося к речке в поисках промоин. Голодные лайки, рассчитывая на лёгкую добычу, сцепились с больным зверем. Пролилась первая взаимная кровь, раззадорившая собак. Крики и стрекало погонщика не могли разнять остервенелую свору. В дело вмешался сержант и подоспевший водитель. Выстрелами из карабинов медведя повалили. Собаки пуще прежнего набросились на горячий труп.
Странник отчаянно барахтался, отталкиваясь ногами от сидения. Ремни, которыми мешок приторочили к сиденью, сначала ослабли, потом лопнули.
Странник покатился в мешке с высокого берега к речному руслу.
Перескакивая с уступа на уступ, Странник задел ногами широкий козырёк, и тот рухнул, засыпав беглеца, образовав убежище. Сугроб отодвинул, заглушил шум собак, крики людей и рычание моторов. Перевозбуждение нервов явило равнодушие. Руками в наручниках беглец притянул к носу
шапку и пытался дремать, не рассчитывая проснуться.
Его долго и бесплодно искали, прорезая через пургу ложе реки прожекторами. Яростная буря замела следы, неистовый ветер смешал запахи, и собаки стали бесполезны. Хозяин приказал оставить поиски, пока не стихнет непогода. Градусник устойчиво показывал минус сорок. Хозяин надеялся, что беглец замёрзнет. По – хорошему в этом стоило бы непременно убедиться.
Снегоходы двинулись к зоне.
3
СТОЙБИЩЕ
Стойбище эвенов спряталось в выемке между сопок. Здесь не так мело.
Опасливые аборигены загнали собак в чумы. Сидели семьями около костров,
грея чай и топя олений жир.
Стена из шитых шкур дальнего чума затряслась. Эвены разом посмотрели в сторону шума. Полог над собачим лазом отодвинулся и показался белый человек с лицом в короткой щетине. Человек предстал в ментовском тулупе с чужого плеча, ушанке с опущенными ушами, подвязанными под подбородком, разорванных унтах, с боков которых выглядывали портянки, наручниках на запястьях.