Грани

— Чего встали? — гаркнул на них Ратибор, невесть уже который раз за сегодня, — вы хоть понимаете, какой шанс вам выпал?

— Да пошел ты! — огрызнулся Михай, — князь же сказал — с колдуном ему без нас не справиться. Ну убьешь ты нас, дальше-то че? Вас Воины Северной Пустыни голодом уморят или конями потопчут.

— Ладно, ладно, — проговорил Боград вполголоса, — мы, по сути, заодно действуем.

— А я знаю, что заодно! — рявкнул Михай, и, не утруждая себя вежливостью, ткнул пальцем в сторону Ратибора, — вот он не понимает. А если понимает, то не хрен на нас орать. Мы тебе не пленники, мы теперь союзники.

— Мы теряем время, — в голосе горца проскользнула какая-то усталость, словно было не утро, а конец дня, — каждый потерянный час — это десятки наших людей псу под хвост. Так что не тяните…

— Ладно, — примирительным тоном бросила Гала и потянула за железное кольцо двери. Шагнула вперед…

Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалось чистое, без единой травинки и деревца, поле. И, уж тем более, не было здесь ни малейших признаков гор. Небо из просто пасмурного стало каким-то бесцветным, так что нельзя было увидеть ни солнца, ни облаков. И, что удивительно, потеплело. Не жара, конечно, но терпимо.

— Это как ваще? — пробормотал Михай.

— Да уж, — проговорила Гала, осматривая странную местность, — никак не привыкну, что внешность бывает обманчива. Хоть и психолог будущий. И дверь исчезла. Слушайте, это же как в Святилище Правды!

— Че?! — насторожился Михай, — это че, опять те стервы с плетками?

— Я не о том, — Гала старалась говорить спокойно, хотя от обстановки Большого Ристалища ей было, мягко говоря, не по себе, — а к тому, это какая-то другая грань, не используемая большинством. А внешне выглядит, словно какая-то невзрачная постройка. И со Святилищем Правды то же самое.

— Вас послушать, — съехидничал Боград, — так тут вообще замечательно, будто на ярмарку пришли. Стоим, болтаем. И одна здравая мысль тут промелькнула: двери-то нет. Как выбираться будем?

— А вам не придется отсюда выбираться, — раздался громовой голос в паре метров от путников. Принадлежал он двухметровому, почти квадратному, громиле в пышных серых одеждах и с коричневым, как горький шоколад, лицом, — я, Мабу, победитель непобедимых, заставлю вас остаться здесь навсегда!

— Из тропиков, кажись, — сказал Боград, — а говорит по-нашему и без акцента. Странно.

— Видимо, у Большого Ристалища свои законы, — объяснила Гала, — и разница языков здесь не ощущается.

Темнокожий Мабу, явно ожидавший другой реакции на свое появление, решил взять инициативу на себя. В его руках, чудесным образом оказалось два длинных и тонких лезвия, и он направился в сторону путников.

— А че ты скажешь на это? — Михай извлек из ножен черный клинок. От его матового лезвия словно похолодало в воздухе. Боград и Гала, вопреки воле, почувствовали какое-то оцепенение. Словно их целиком опустили в прорубь.

— А-а-а! — темнокожий воин оказался крепче, поэтому бросился наутек, крича, обращаясь к несуществующей аудитории, — как? Как это может быть? Зачем он здесь?

— Че, классно, да? — Михай одарил спутников улыбкой чемпиона, — не шибко крутой этот Мабу оказался. Сразу в штаны напустил.

— Ты не понял, — произнес Боград, — он испугался не тебя, а меча. Он принял тебя за Смертоносца. Да и меч… я чувствую, он не потерял еще силу. Так что убери его от греха подальше.

— А-а-а, да ты завидуешь? — усмехнулся Михай, — не нравится, что без тебя справились? Да еще какой-то вышибала деревенский.

— Смотрите, — Гала показала на Мабу. Тот не побежал дальше, сидел на земле, уткнув голову в колени, и трясся, как в истерике.

— Ну же, — всхлипнул он, — чего ты ждешь, отродье Бледной Головы? Отсюда выходят только победители.

— Вон оно че, — равнодушно произнес Михай, и прежде чем его спутники успели что-то сделать, подошел к темнокожему, и одним ударом отсек ему голову, — вот теперь меч можно убрать.

Голова упала на землю, кожа с нее облезла, за несколько секунд, открывая череп. Потом и кости черепа разложились, а прах полностью слился с почвой этого места. Аналогичная метаморфоза произошла и с остальным телом Мабу.

— Михай! — возмутилась Гала, — тебе не стыдно? За что ты убил этого человека? Он же тебе ничего не сделал.

— Если бы он мне че сделал… — хотел сострить Михай, но вовремя понял, что это не к месту, и завелся, — а че, мне было ждать, пока он че-то сделает? Че, пока он тебя не порезал, мне стоять и улыбаться? Кто не понял, отсюда выходят победители.

— Хватит препираться! — крикнул Боград, — это еще не победа.

Сей вывод он сделал на том основании, что на горизонте показались и неуклонно приближались два каких-то типа. Оба небритые, неопрятно одетые, да еще и разящие за версту дешевым пивом. Один рассказывал другому какую-то пикантную историю из своей жизни, пересыпанную отборной матерной бранью. Завидев, что они не одни в этом странном месте, типы не стали тратить время на представление себя любимых и почти синхронно, как по команде, метнули ножи в своих потенциальных соперников. Один нож ударился и отскочил от кольчуги Михая, от другого Бограду удалось увернуться, третий нож пролетел в паре сантиметров от Галиного лица, а вот четвертый подпортил ей рукав.

— Че, еще смертники? — Михай извлек меч из ножен, однако на небритых типов это не произвело ни малейшего впечатления. Они выхватили собственные мечи и бросились в рукопашную, продолжая дышать перегаром. Причем навыки ближнего боя у них были таковы, что нетрезвость на них не сказалась, в отличие от метания ножей. И Михаю пришлось туго, сражаясь с двумя соперниками. Положение спасла Гала, взбешенная порчей своей одежды и пришедшая в себя от страха. Одного из противников она поджарила молнией, и тот мгновенно обратился в прах. Его напарник, пораженный таким зрелищем, зазевался на мгновение, и этого мгновения Михаю хватило, чтобы выбить у него меч и проткнуть насквозь.

Бедняга даже испугаться не успел. И, уж тем более, ни он сам, ни павший товарищ его, не рассчитывали на подобный исход. Ясное дело, пьяному море по колено, вот и решили забрести на легендарное Большое Ристалище, считая его чем-то вроде аттракциона. А Михай, грозя бесцветному небу черным клинком, вопрошал: «Че, и это еще не конец?»

Оказалось — еще не конец, потому что, откуда не возьмись, появился дракон. Гала никогда не видела драконов живьем, однако перепутать его ни с кем не могла. Перепончатые кожистые крылья, когтистые лапы, чешуя, что крепче любого доспеха, крокодилья морда. Этот дракон был не слишком крупным экземпляром, шесть метров от головы до кончика хвоста, от силы. Тем не менее, даже такой дракон производил впечатление самое устрашающее.

— Ну-у-у, блин, — только и мог сказать Михай. Дракон смотрел сверху вниз на трех карликов, недоумевая, как эти могли бросить ему вызов.

Недолго думая, Боград выстрелил из лука. Первая стрела воткнулась дракону в глаз, от второй он, взревев, отмахнулся лапой, после чего выпустил из пасти струю огня. Три его соперника бросились врассыпную.

— Ну, умник, — съехидничал Михай, — каков ваш план?

— В прошлую стычку с драконом… — начал Боград, — …правда, это был морской дракон, Гала уменьшила его в размерах. Может, и с этим прокатит?

Не прокатило. Едва Гала начала произносить заклинание уменьшения, дракон налетел на нее как туча и одним ударом лапы сбил с ног. Затем схватил поперек туловища этой же лапой и взмыл в небо. Невысоко, но падение с такой высоты могло быть смертельным. Боград вскинул лук, целясь в незащищенное драконье брюхо.

— С ума сошел? — Михай перехватил его руку, — она же упадет!

— А иначе — не упадет? — задал Боград риторический вопрос.

Так или иначе, Гале удалось договорить заклинание до конца, поскольку Боград видел: дракон уменьшается в размерах. Вместе с зажатой в лапе девушкой, а также Михаем, который удивленно пищал где-то внизу. Только когда дракон стал ростом меньше чем он, странник понял — Гала использовала заклинание «изменение размеров» не в сторону уменьшения, а в сторону увеличения. И, больше не тратя драгоценное время, схватил дракона за шею. Тот дохнул огонь, но маленькая струйка лишь опалила Бограду рукав. Дракон задыхался, забился в руке странника, тот едва успел ухватить ладонью Галу, выпущенную из лапы, и бережно поставить ее на землю. Наконец дракон сдох, а Боград вновь начал принимать свои нормальные размеры.