Страница 9 из 38
— Добро пожаловать, мистеръ Джемсъ! — закричалъ онъ ему, и его голосъ громко зазвучалъ подъ сводами галлерей. — Добро пожаловать въ коттеджъ стараго углекопа! Домъ Фордовъ попрежнему гостепріименъ, хотя и находится подъ землей на разстояніи 1500 футовъ.
— Какъ поживаете, мой добрый Симонъ? — спросилъ Джемсъ Старръ, пожимая руку, которую протянулъ ему хозяинъ.
— Прекрасно, мистеръ Старръ! Да и какъ же можетъ быть иначе, когда мы здѣсь защищены отъ всѣхъ рѣзкихъ перемѣнъ погоды? Ваши леди, которыя каждое лѣто отправляются подышать воздухомъ въ Ньюговенъ или въ Порто-Велло [5], сдѣлали бы гораздо лучше, если бы пожили нѣсколько мѣсяцевъ въ копяхъ Аберфойля! Здѣсь онѣ, по крайней мѣрѣ, не простудились бы, отъ чего не убережешься на сырыхъ улицахъ вашей старой столицы.
— Вполнѣ съ вами согласенъ, Симонъ, — отвѣчалъ Джемсъ Старръ, радуясь тому, что онъ нашелъ углекопа такимъ, какимъ онъ былъ прежде. — Признаться, я частенько себя спрашиваю, почему я не ухожу изъ своего дома на Кэнонгэтѣ, чтобы поселиться въ какомъ-нибудь коттеджѣ по сосѣдству съ вами.
— Если хотите, мистеръ Старръ, то… я знаю одного изъ вашихъ бывшихъ углекоповъ, который будетъ очень радъ жить рядомъ въ вами
— Ну, какъ здоровье Мэджъ? — спросилъ инженеръ.
— Старуха здоровѣе еще, чѣмъ я, если только это возможно! — отвѣчалъ Симонъ Фордъ. — Она будетъ очень рада видѣть васъ и себя за столомъ. Я думаю, что она превзойдетъ себя, чтобы только хорошенько угостить васъ.
— Увидимъ, Симонъ, увидимъ! — сказалъ инженеръ, который послѣ долгой ходьбы не прочь былъ отъ хорошаго завтрака.
— Вы не хотите поѣсть, мистеръ Старръ?
— Очень даже хочу. Аппетитъ у меня разыгрался. И потомъ такая скверная погода!..
— А! Тамъ, наверху вѣдь дождь! — замѣтилъ Симонъ Фордъ.
— Да, Симонъ! И Форсъ разбушевался, какъ море!
— Ну, вотъ, видите, мистеръ Джемсъ! А здѣсь никогда не бываетъ дождя! Впрочемъ, къ чему я вамъ это говорю? Вы сами знаете все это не хуже меня! Вы въ коттеджѣ. Это — самое главное, и — еще разъ скажу — добро пожаловать!
Симонъ Фордъ, сопровождаемый Гарри, ввелъ Джемса Старра въ свое жилище. Джемсъ Старръ очутился посреди большой комнаты, освѣщенной нѣсколькими лампами, одна изъ которыхъ была висячая.
На столѣ, накрытомъ чистою скатертью, было уже все готово для завтрака; вокругъ стола стояли четыре стула, обитыхъ кожею.
— Здравствуйте, Мэджъ! — сказалъ инженеръ.
— Здравствуйте, мистеръ Джемсъ! — отвѣчала шотландка, которая поднялась со стула, чтобы поздороваться съ гостемъ.
— Я съ удовольствіемъ васъ вижу, Мэджъ!
— Всегда пріятно, мистеръ Джемсъ, видѣть тѣхъ, кому оказывалъ только добро.
— Ну, жена, супъ на столѣ, - перебилъ тутъ Симонъ Фордъ. — и не къ чему заставлять мистера Джемса ждать. У господина инженера аппетитъ сейчасъ, какъ у углекопа, и намъ пріятно будетъ показать, что нашъ мальчикъ не заставляетъ насъ голодать въ коттеджѣ. Кстати, Гарри, — добавилъ старый углекопъ, обращаясь къ сыну, — Жакъ Ріанъ приходилъ къ тебѣ сегодня.
— Я знаю это, отецъ! Мы встрѣтили его въ шахтѣ Яроу.
— Это прекрасный и веселый товарищъ, — сказалъ Симонъ Фордъ. — Но, мнѣ кажется, ему нравится тамъ, наверху! Значитъ у него нѣтъ настоящей крови углекопа въ жилахъ. Прошу за столъ, мистеръ Джемсъ; завтракать надо хорошенько, потому что обѣдать намъ сегодня не придется, да и ужинать будемъ довольно поздно.
Но прежде, чѣмъ сѣсть за столъ, инженеръ обратился къ своему хозяину съ слѣдующими словами:
— Да, Симонъ… Вы вѣдь желаете, чтобы я поѣлъ съ аппетитомъ?
— Вы окажете намъ этимъ величайшую честь, мистеръ Джемсъ, — отвѣчалъ Симонъ Фордъ.
— Прекрасно, но для этого нужно отбросить всякія заботы… Вотъ почему я теперь же хотѣлъ бы вамъ предложить два вопроса.
— Пожалуйста, мистеръ Джемсъ.
— Въ вашемъ письмѣ вы говорите, что сдѣлаете мнѣ интересное сообщеніе?
— Оно, на самомъ дѣлѣ, интересно.
— Для васъ?..
— Для васъ и для меня, мистеръ Джемсъ. Но я хотѣлъ бы сообщить вамъ это послѣ завтрака и на самомъ мѣстѣ, а то, пожалуй, вы мнѣ не повѣрите.
— Симонъ, — замѣтилъ инженеръ, — посмотрите мнѣ… прямо въ глаза. Интересное сообщеніе?.. Да?.. Хорошо! Я не спрашиваю васъ больше объ этомъ, — добавилъ онъ, какъ будто бы во взглядѣ стараго углекопа онъ прочелъ отвѣтъ, на который надѣялся.
— А второй вопросъ? — спросилъ хозяинъ.
— Вы знаете, Симонъ, кто мнѣ написалъ это? — отвѣчалъ инженеръ, показывая анонимное письмо, которое онъ получилъ.
Симонъ Фордъ взялъ письмо и съ большимъ вниманіемъ прочиталъ его.
Потомъ онъ подалъ его своему сыну.
— Ты знаешь эту руку? — сказалъ онъ.
— Нѣтъ, отецъ! — отвѣчалъ Гарри.
— И на этомъ письмѣ тоже былъ штемпель почтоваго отдѣленія въ Аберфойлѣ? — спросилъ Симонъ Фордъ у инженера.
— Да, какъ и на вашемъ, — отвѣчалъ Джемсъ Старръ.
— Что ты думаешь обо всемъ этомъ, Гарри? — сказалъ Симонъ Фордъ, лобъ котораго нѣсколько нахмурился.
— Я думаю, отецъ, — отвѣчалъ Гарри, — что кому-то нужно было помѣшать тому, чтобы мистеръ Джемсъ Старръ къ намъ пріѣхалъ.
— Но кому же это? — вскричалъ старый углекопъ. — Кто могъ разгадать самыя сокровенныя мои мысли?
И Симонъ Фордъ впалъ въ задумчивость, отъ которой его вскорѣ вывелъ голосъ Мэджъ.
— Сядемте, мистеръ Старръ. — сказала она. — Супъ остынетъ. Не будемъ больше думать объ этомъ письмѣ!
Всѣ послѣдовали этому приглашенію и заняли свои мѣста за столомъ. Джемсъ Старръ сѣлъ напротивъ Мэджъ, отецъ и сынъ другъ противъ друга.
Завтракъ въ шотландскомъ вкусѣ былъ очень хорошъ. Сначала ѣли hotchpotch — супъ, въ которомъ мясо плавало посреди великолѣпнаго бульона. По словамъ Симона, его жена не знала соперницъ въ искусствѣ приготовленія hotchpotch'а.
Впрочемъ, то же самое можно было сказать и относительно слѣдующаго блюда, рагу изъ курицы, которое заслуживало однѣхъ лишь похвалъ.
Все это запивалось превосходнымъ элемъ, купленнымъ на одной изъ лучшихъ пивоваренъ Эдинбурга.
Но главное блюдо было еще впереди. Это былъ haggis, національный пудингъ, который приготовляютъ изъ мяса и ячменной муки. Это замѣчательное блюдо, внушившее поэту Бернсу одну изъ его лучшихъ одъ, имѣло участь всего прекраснаго на этомъ свѣтѣ: оно исчезло, какъ мечта.
Гость чистосердечно поблагодарилъ Мэджъ.
Завтракъ кончился десертомъ, состоявшимъ изъ сыра и отлично приготовленнаго пирожнаго изъ овсяной муки. Десертъ запили отличною наливкой, которой было 25 лѣтъ, т. е. ровно столько же, сколько Гарри.
За столомъ сидѣли больше часу. Джемсъ Старръ и Симонъ Фордъ не только досыта наѣлись, но и досыта наговорились, главнымъ образомъ, о прошломъ старыхъ копей Аберфойля.
Что касается Гарри, то онъ все время молчалъ. Два раза онъ выходилъ изъ-за стола и даже изъ дома. Было очевидно, что случай съ камнемъ внушалъ ему нѣкоторое безпокойство, и онъ хотѣлъ немного покараулить, около коттеджа. Анонимное письмо только усилило его тревогу.
Когда онъ въ первый разъ вышелъ такимъ образомъ изъ дома, инженеръ сказалъ Симону Форду и Мэджъ:
— А славный у васъ мальчикъ, друзья мои!
— Да, мистеръ Джемсъ, онъ очень добрый и послушный сынъ! съ живостью отвѣтилъ старый углекопъ.
— Нравится ему съ вами въ коттеджѣ?
— Да, онъ насъ не оставляетъ.
— А вы не думаете его женить?
— Женить Гарри! — вскричалъ Симонъ Фордъ. — Да на комъ? На дѣвушкѣ сверху, съ земли, которая будетъ любить балы да танцы, которая предпочтетъ свой кланъ нашимъ копямъ! Гарри самъ этого не захочетъ!
— Симонъ, — возразила Мэджъ, — ты, однако, не потребуешь, чтобы нашъ Гарри никогда не женился…
— Конечно, нѣтъ, — отвѣчалъ старый углекопъ, — но это не такъ настоятельно! Кто знаетъ, можетъ-быть, мы и найдемъ ему…
Гарри вернулся въ этотъ моментъ, и Симонъ Фордъ замолчалъ. Когда Мэджъ поднялась изъ-за стола, всѣ послѣдовали ея примѣру и потомъ присѣли на минуточку у дверей коттеджа.
5
Морскія купанья въ окрестностяхъ Эддибурга.