Диана де Пуатье

Не желая признаться самим себе, что их время уже прошло, рыцари напивались, вспоминая за чаркой свои легенды и былую славу. И, несомненно, великим счастьем было то, что люди восхваляли пэров Карла Великого вместо того, чтобы испытывать ужасные машины, нарисованные да Винчи. Пулеметы и подводные лодки оставались на листках дневников художника, пока благородные воины в экстравагантных доспехах преломляли шпаги и копья на пышных турнирах, проходивших в мирное время.

В сознании людей той эпохи укоренившиеся предрассудки перемешивались порой с блистательными пророчествами. Не сам ли Христофор Колумб снабдил примечаниями книгу Saint-Jean de Mandeville, в которой рассказывалось о людях с собачьими мордами и о городах с золотыми крышами? Не он ли искал пылающие врата Земного Рая?

Противоречие, присущее этой эпохе, отметило жизненный путь Дианы де Пуатье с самого его начала: та, которую отождествляли с языческой богиней, та, что стала символом величия победоносной монархии, родилась в самом сердце последнего крупного бастиона феодализма во Франции.

С 1125 года глава дома Пуатье назывался графом де Валентинуа. На его гербе были горящий перевернутый фонарь и девиз:

«Qui me alit me extinguit».

То, что меня питает, меня и погубит.

Один из его потомков, Эймар III, в 1275 году женился на Юлии или Иполии Бургундской, прародителем которой был король Роберт Благочестивый, получив с невестой город и замок Сен-Валье, «расположенный во Дофине, в Вьеннской епархии, близ Роны, рядом с горой Морабас». «Замок, — уточняется в описи наследства Дианы де Пуатье, — расположен на самой высокой точке упомянутого здесь города, построен в форме квадрата, украшен четырьмя башнями на каждом из углов, со всех сторон хорошо защищен крепостными стенами… С восточной стороны находятся большие ворота, на которых построена квадратная башня, сверху сделанная, как машикули, другая башня помещается во дворе, довольно большом, квадратном, площадью в двадцать пять туаз».6

Сен-Валье, построенный на месте монастыря святого Валерия, возвышался в месте слияния Роны и Галоры: он наилучшим образом обеспечивал господство его хозяев над прилегающими землями.

В конце XIV века семья распалась на две ветви, Сен-Валье и Валентинуа. Сильные распри из-за вышеназванного графства нанесли им весьма ощутимый ущерб: сначала Людовику де Валентинуа, а затем и Людовику де Сен-Валье пришлось уступить Карлу VII Диуа и Валентинуа. Взамен король обязался заплатить пятьдесят тысяч экю золотом «в оплату имущества и долгов» первому сеньору и выделил ежегодную ренту в семь тысяч флоринов второму.

Операция эта оказалась вдвойне неудачной: Карл, который не был еще Победителем,7 страдал от безденежья и поэтому оставил графства при себе, не заплатив денег. Отсюда берет начало целый век споров между короной и Сен-Валье.

А в 1475 году у Эймара VI и Анны де Ла Тур, дочери графа Оверньского, родился сын, Жан де Пуатье, к которому примерно в 1510 году вернется титул сира де Сен-Валье.

Жан был малодушен, насколько можно было судить о нем. Как большинство молодых дворян его времени, он был драчлив, падок на приключения, очень высокого мнения о себе, бесконечно амбициозен, покорен Церкви и верен традициям своего класса.

Одна из этих традиций требовала как можно раньше женить наследника, подающего такие большие надежды. Это дело касалось также и правящих особ королевства. Король Карл VIII, то есть его сестра Анна де Боже, руководившая государством от его имени, задумалась об этом, как только мальчику исполнилось четырнадцать лет.

Дела были улажены 14 марта 1489 года во время путешествия государя в Лион, и Жан взял в супруги Жанну, дочь Эмбера де Батерне, сеньора дю Бушажа. Кроме того, что приданое достигало двадцати тысяч золотых экю, существовала договоренность о том, что со временем имущество семейства Батерне перейдет к Пуатье-Сен-Валье.

Анна де Боже, наименее безумная женщина Франции, по словам Людовика XI, была удовлетворена своим трудом. Она радостью благословила союз двух семей, доказавших свою лояльность. Впрочем, в мыслях «Великой Мадам», которая в тот момент находилась на перепутье своей удивительной карьеры, была не только лишь верность трону.

Эта мужественная женщина в двадцать два года самым неправдоподобным образом обеспечила посмертную славу своему отцу, сломила последний натиск феодализма, превратила в прочную систему централизацию и монархический деспотизм, которые, по представлению любого, просуществовали бы дольше самого Людовика XI.

Среди опустошенных феодов, поредевшей знати и стертых с лица земли донжонов Карл VIII благодаря своей сестре сохранял поистине кесареву власть, на которую ни один из его предков даже не осмелился бы претендовать. Пока эта власть находилась в руках Анны, но не было никакой надежды на то, что так будет продолжаться вечно. В определенный момент она передаст тщательно оберегаемый бесценный дар своему тщедушному питомцу. Но какой же тогда окажется ее собственная судьба? После того как она столь ревностно поддерживала авторитет королевской власти, и речи быть не могло о том, чтобы «старшая дочь Франции» вела жизнь простой подданной, безоружной перед своими врагами.

Когда сир де Боже, ее супруг, стал герцогом Бурбонским, и при помощи уловок, достойных самого Людовика XI, Анна получила все необъятное богатство этого дома, она увидела себя во главе огромного домена, где она могла бы сохранять практически полную независимость, уже сдав государственные печати Карлу VIII.

Вполне логично, что она также хотела заручиться поддержкой сильных и преданных вассалов. Таким образом, создание союза Пуатье-Батерне было одним из шагов на пути к достижению поставленных ею целей, которые, однако, шли вразрез с велениями отцовской традиции.

В 1496 году Карл VIII, только что женившийся на Анне Бретонской, взял бразды правления в свои руки, и его сестра отправилась в Мулен, столицу настоящего государства, образованного герцогством Бурбонским. Но жила она в основном в Шантеле, великолепном особняке, расположенном в нескольких лье от города.

Жан де Пуатье, преданный своей покровительнице, как настоящий средневековый дворянин, встретил там большинство тех, кому суждено было сыграть в будущем немаловажную роль.

Вместе со своей единственной дочерью, Сюзанной Бурбонской, золотушной и уродливой девочкой, Анна воспитывала маленького кузена мужа, Карла де Монпансье, наследника младшей ветви Бурбонов-Монпансье. Она любила этого родственника, наполовину итальянца,8 собиралась сделать его своим зятем, чему изо всех сил противился ее муж-герцог.

У герцогини Анны на воспитании была и одна бедная племянница, недавно покинувшая свою опекуншу, Луиза Савойская, дочь графа де Бресса и Маргариты Бурбонской, сестры герцога. Эта худенькая девочка, «обученная скорее хитрости, чем силе», была своевольна, скрытна и сдержанна. Она переносила все унижения9 с выражением лица, за которым глубоко пряталась резкость характера.

Как только ей исполнилось одиннадцать лет, тетка выдала ее замуж за принца крови, графа Ангулемского,10 который, не пренебрегая и другими увлечениями, подарил ей двоих детей, дочь Маргариту, которую немного позже поэты назовут рожденной из жемчужины, и сына Франциска. Затем, как будто осознав, что его земной долг выполнен, монсеньер Ангулемский умер.

Его девятнадцатилетняя вдова посвятила себя сыну, которого она боготворила. Она называла его своим Цезарем и в безумных мечтах воображала его на троне. Но было ли это возможно? Королю и королеве вместе взятым было сорок четыре года, Анна Бретонская была плодовита. Если допустить, отметая всякое правдоподобие, что их род иссякнет, трон должен перейти к герцогу Людовику Орлеанскому. Но воля Луизы простиралась с такой силой, что казалось, будто она сглазила королеву, у которой дети один за другим — три сына и дочь — умирали в колыбели.

6

Туаз — приблизительно 1,949 м.

7

В Столетней войне (1337–1453) с Англией.

8

Он был сыном Клары де Гонзаго.

9

На Новый год ей дали 80 ливров, чтобы она могла купить себе платье из темно-красного атласа и появиться у своей тетки в приличном виде.

10

Карл де Валуа, граф Ангулемский (ум. 1496), правнук Карла V, троюродный дядя Карла VIII.