Страница 12 из 17
Вышинский: Кто назвал эти фирмы?
Пятаков: Седов.
Вышинский: Вы не поинтересовались, почему он именно эти фирмы называет?
Пятаков: Нет. Он сказал, что у него есть связи с этими фирмами.
Вышинский: У вас были связи и с другими фирмами?
Пятаков: Да, у меня связей было очень много. Но Седов назвал эти фирмы, очевидно, потому, что именно с ними у него были связи.
Вышинский: Вы и сделали, как советовал Седов?
Пятаков: Совершенно верно.
Вышинский: Расскажите, в чем же это выразилось?
Пятаков: Это делалось очень просто, тем более, что я располагал очень большими возможностями, и достаточно большое количество заказов перешло к этим фирмам.
Вышинский: Может быть, этим фирмам передавались заказы потому, что это нам было выгодно?
Пятаков: Нет, не потому. Что касается фирмы «Демаг», то это легко можно было сделать. Здесь шла речь относительно цен — ей платили больше, чем, вообще говоря, следовало.
Вышинский: Значит, фирме «Демаг» в силу договоренности с Седовым вы, Пятаков, переплачивали за счет Советского государства некоторые суммы?
Пятаков: Безусловно.
Вышинский: А другой фирме?
Пятаков: «Демаг» — это сама по себе фирма очень качественная, совсем не надо было применять никаких усилий в смысле рекомендации ей заказов. А вот насчет «Борзиг» приходилось уговаривать, нажимать, чтобы этой фирме передавать заказы.
Вышинский: Следовательно, «Борзигу» вы также переплачивали в ущерб Советскому государству?
Пятаков: Да.
Вышинский: А вам не говорил Седов, что у Троцкого есть с этими фирмами договоренность?
Пятаков: Конечно, он с этого и начал. Он говорил, что если я этим фирмам сделаю заказы, то он от этих фирм получит деньги.
Вышинский: Об этой встрече с Седовым вы кому-нибудь говорили?
Пятаков: Эта встреча была сугубо конспиративного характера и особенно о ней распространяться не приходилось.
— Как выясняется из дальнейшего допроса, Пятаков использовал эту вторую встречу с Седовым для уточнения некоторых вопросов. В частности, Пятаков запросил уточнения того, как понимать «противодействие мероприятиям советской власти», как выражался Седов.
—
Пятаков: Я просил по этому поводу дать мне дополнительные разъяснения от Троцкого. Седов сказал, что он послал письмо Троцкому и ожидает от него ответа. Я ему сказал, что в Берлине есть некоторые троцкисты и что если он не сумеет непосредственно мне передать ответ, то, в случае моего отъезда, он может передать мне ответ через доверенных людей. Я тогда назвал Шестова. Кроме того, я назвал Биткера и Логинова.
Вышинский: Через Шестова вы получали что-нибудь от Седова?
Пятаков: Да, в декабре 1931 года я был в Москве. Шестов, возвратившись из Берлина, зашел ко мне в ВСНХ, в служебный кабинет, и передал письмо.
Вышинский: Шестов явился к вам по служебному делу?
Пятаков: Он явился, чтобы передать письмо Троцкого и поговорить еще раз о развертывании троцкистской работы в Кузбассе.
Вышинский (обращаясь к подсудимом у Шестову): Вы были у Пятакова?
Шестов: Да, был. Это было в ноябре 1931 года.
Вышинский: Вы передали письмо? От кого вы его получили?
Шестов: Я получил письмо от Седова в Берлине.
Вышинский: Через кого-нибудь?
Шестов: Нет, лично от Седова.
Вышинский: Где вы получили это письмо?
Шестов: Я получил его в ресторане «Балтимор», в заранее обусловленном месте. Это место явки мне было известно от Шварцмана, с которым связал меня Седов.
Вышинский: Что же вам Седов сказал?
Шестов: Он просто передал мне тогда не письма, а, как мы тогда условились, пару ботинок.
Вышинский: Значит, вы получили не письма, а ботинки?
Шестов: Да. Но я знал, что там были письма. В каждом ботинке было заделано по письму. И он сказал, что на конвертах писем есть пометки. На одном стояла буква «П» — это значило для Пятакова, а на другом стояла буква «М» — это значило для Муралова.
Вышинский: Вы передали Пятакову письмо?
Шестов: Я передал ему письмо с пометкой «П».
Вышинский: А другое письмо?
Шестов: Другое письмо с пометкой «М» я передал Муралову.
Вышинский: Подсудимый Муралов, вы получили письмо?
Муралов: Получил.
Вышинский: С ботинком или без ботинка? (В зале смех.)
Муралов: Нет, он привез мне только письмо.
Вышинский: Что было на конверте?
Муралов: Буква «М».
Вышинский: Больше вопросов к Муралову и Шестову у меня нет. (Обращаясь к Пятакову.) Что вы можете дальше рассказать о своей преступной троцкистской антисоветской деятельности?
Пятаков: Я получил письмо, которое выглядело так, как сейчас передавал Шестов, и, вскрыв его, крайне удивился: я ожидал записки от Седова, но оказалось, что в конверте записка не от Седова, а от Троцкого, и письмо было написано по-немецки и подписано «Л. Т.».
Вышинский: Значит, письмо вы получили от Троцкого через Седова и через Шестова?
Пятаков: Да.
Вышинский: Что же было в этом письме?
Пятаков: Письмо это, как сейчас помню, начиналось так: «Дорогой друг, я очень рад, что вы последовали моим требованиям…» Дальше говорилось, что стоят коренные задачи, которые он коротко сформулировал. Первая задача — это всеми средствами устранить Сталина с его ближайшими помощниками. Понятно, что «всеми средствами» надо было понимать, в первую очередь, насильственными средствами. Во-вторых, в этой же записке Троцкий писал о необходимости объединения всех антисталинских сил для этой борьбы. В-третьих — о необходимости противодействовать всем мероприятиям советского правительства и партии, в особенности в области хозяйства.
Вышинский: Это письмо вы получили в конце ноября 1931 года?
Пятаков: Да, в конце ноября 1931 года.
Вышинский: После этого письма вы вскоре были еще раз за границей. В каком году?
Пятаков: В 1932 году. Это было во второй половине 1932 года, и тогда же я встретился в третий раз с Седовым.
Вышинский: Что вы делали в промежуток времени между получением вами письма от Троцкого в 1931 году и вашим вторичным появлением в Берлине в 1932 году?
Пятаков: В это время я был занят восстановлением старых троцкистских связей. Я сосредоточился, главным образом, на Украине. Когда я разговаривал с Логиновым в Берлине, мы с ним уговорились относительно организации украинского троцкистского центра. Связь с этим центром была моей основной связью, если не считать впоследствии очень существенной моей связи, которая началась через Шестова с Западной Сибирью и с Н. И. Мураловым.
Прежде всего мы восстановили украинские связи. Это — Логинов, Голубенко, Коцюбинский и Лившиц, обвиняемый по данному делу. Мы уговорились сначала с Логиновым, а впоследствии с остальными, относительно того, что они образуют украинскую четверку.
Вышинский: С кем из них вы говорили об этом?
Пятаков: Со всеми четырьмя.
Вышинский: И в том числе с Лившицем?
Пятаков: Да.
Вышинский: Где Лившиц тогда работал?
Пятаков: На Украине, начальником дороги. Мы с ним давно были связаны по контрреволюционной троцкистской работе.
Вышинский: По какому поводу в 1931 году начальник дороги появляется у вас, у заместителя председателя ВСНХ? Был к этому какой-нибудь деловой, служебный повод?
Пятаков: Нет, он пришел, желая непосредственно от меня получить подтверждение того, что ему передал Логинов. Я изложил ему свою встречу с Седовым и передал о директивах Троцкого, о террористических методах борьбы, о вредительстве.