Страница 8 из 11
Не вызывает сомнения, что принятие договора, который отвергал наш конституционный строй и неминуемо вел к уничтожению единого государства, означало осуществление за спиной народа антисоветского государственного переворота.
Однако за «новоогаревским договором», инициируемым Горбачевым, нависала мрачная тень другого, еще более реакционного государственного переворота, готовившегося Ельциным. Соперничая с Горбачевым в борьбе за власть, он стремился уничтожить Советский Союз еще быстрее и циничнее. Ведь главным условием скорой победы Ельцина над Горбачевым был развал СССР. Для его осуществления ельцинисты в полной мере использовали принятую 12 июня 1990 года Декларацию о государственном суверенитете РСФСР, которая предусматривала верховенство законов России над союзными.
Я был убежден и в то время, не сомневаюсь и сейчас, по прошествии двух десятилетий: полученный Россией суверенитет оказался ломом, который рано или поздно должен был взломать все внутренние границы СССР. К сожалению, многие российские коммунисты совершили серьезную ошибку, вовремя не разобрались, какими последствиями было чревато подобное решение. Безусловно, на его принятие повлияли разгул русофобии, многочисленные обиды и заблуждения. Однако нельзя было забывать, что большинство соседей находилось в таком же бедственном положении, как и жители России. Надо было попытаться понять их, перетерпеть обиды. Ведь негоже было России противопоставлять себя другим республикам, особенно Украине и Белоруссии.
Увы, подобные аргументы тогда почти не принимались во внимание, эмоции брали верх над здравым смыслом. Цепная реакция последовала незамедлительно: начался пресловутый «парад суверенитетов».
В заложниках у провокаторов
Нелегко было осмыслить необычные политические реалии, которые сложились к моменту создания ГКЧП. К лету 1991 года в организационных рамках одной политической организации, КПСС, окончательно сложились две фактически самостоятельные и непримиримые партии: партия манипуляторов и изменников и партия государственников и патриотов. Процесс размежевания не только «пошел», как любил говорить Горбачев, но и «зашел» слишком далеко.
Углубилось расхождение политических пристрастий среди основной массы населения страны, причем люди принимали на веру упрощенные и примитивные схемы преодоления кризиса и дальнейшего экономического развития. При этом все больше людей дистанцировалось от коммунистов и уповало на «демократов», искренне веря, что все накопившиеся проблемы можно, например, решить за 500 дней (программа Явлинского), как объявлялось в популярной программе перехода на рыночную экономику. Усилилось идейное брожение в армии, для дискредитации которой широко использовалась окончившаяся война в Афганистане.
Подлинные партийцы вынуждены были вести идеологическую борьбу со значительно превосходящими силами, отмобилизованными предательской верхушкой КПСС, в условиях круговой обороны. Очередной натиск лидеры «демократов» А. Яковлев, Э. Шеварднадзе, Г. Попов, А. Собчак, С. Шаталин, А. Вольский предприняли в начале июля 1991 года, выступив с заявлением о создании Движения демократических реформ. К сожалению, вместо адекватного, конструктивного ответа ЦК КПСС на следующий день распространил информацию, в которой говорилось, что руководство КПСС «не исключает возможность конструктивного сотрудничества членов партии в рамках Движения демократических реформ, если провозглашенные им цели будут подтверждены практикой его действия». Такое «подтверждение» не заставило себя ждать: Шеварднадзе после своего избрания председателем оргкомитета ДДР заявил о выходе из КПСС.
Поскольку Яковлев снимать маску перерожденца не спешил, это сделала Центральная контрольная комиссия при ЦК КПСС, которая 15 августа 1991 года, рассмотрев вопрос о его публичных выступлениях, постановила: «За действия, противоречащие Уставу КПСС и направленные на раскол партии, считать невозможным дальнейшее пребывание члена КПСС А. Н. Яковлева в рядах КПСС». Большинство коммунистов расценивают это решение как первый акт неотвратимого возмездия.
Однако накануне августовских событий идейная позиция здоровых сил партии становилась все более невнятной. При этом все меньше людей всерьез верили в способность Компартии или какой-либо другой силы, приверженной социализму, переломить ход событий.
Было ясно: в борьбе за социализм и Советскую власть коммунисты, способные дать отпор ревизионистам и предателям, проявляют недопустимую терпимость, часто идут на неоправданные компромиссы и сотрудничество, нередко руководствуются ложно понятой партийной дисциплиной. Именно поэтому Горбачев сумел досидеть на своем посту до тех пор, пока не развалил все, что ему отводилось по сценарию разрушения СССР и КПСС.
Отсюда берут начало и основные причины неудачи ГКЧП. Партийные и государственные круги, поддержавшие его, давно и безнадежно утратили стратегическую инициативу, без которой наивно было рассчитывать на какие-либо позитивные результаты. И уж тем более трудно было, а по сути, невозможно на тот исторический момент, переломить общественное мнение, практически полностью монополизированное и управляемое «демократами» с помощью яковлевских СМИ.
* * *
На удивление спокойно 25–26 июля 1991 года прошел последний в истории КПСС пленум ее Центрального Комитета. Несмотря на чрезвычайный характер обстановки в стране, вышедший накануне ельцинский указ о департизации государственных учреждений, члены ЦК «выяснение отношений» внутри партии откладывали на конец года, до проведения съезда. Вновь была проявлена непростительная инертность, и это в то время, когда каждый день промедления был смерти подобен.
Вполне соответствует атмосфере и сложившимся взаимоотношениям в верхних эшелонах власти и характер документов, обнародованных 19 августа ГКЧП. Нетрудно заметить, что в них не фигурируют какие-либо реальные лица или силы, ответственные за бедственное положение страны, а трудящиеся не призываются к конкретным действиям во имя защиты Родины и социализма. Естественно, столь странная «тактика», характеризующаяся полным отсутствием организаторской работы в массах, привела к тому, что никаких значимых организованных выступлений в поддержку ГКЧП в столице и других городах страны не наблюдалось.
Главный просчет членов ГКЧП был в том, что они оказались страшно далеки от народа и не думали на него опереться в своих действиях. Даже не ставился вопрос о проведении забастовок, демонстраций, митингов, способных противостоять массовым шабашам «демократов». Партийные и советские руководители, взявшие на себя ответственность за наведение конституционного порядка в стране, напрасно рассчитывали, что все, как и прежде, удастся решить путем кадровых перестановок в верхах в духе не лучших традиций КПСС.
Сказалась неопределенность в отношении членов ГКЧП к политике Горбачева и его ближайшего окружения. Долгое время все они были в одной команде и поддерживали его, а некоторые довольно спокойно созерцали опасный характер политических и экономических реформ, не имеющих ничего общего с задачами выхода из кризиса и дальнейшего развития страны в рамках социалистического выбора. Трудно было не видеть, как СССР стремительно скатывается к капитализму и в стране устанавливается диктатура буржуазии. И в то же время члены ГКЧП, как и многие другие честные руководители КПСС, не набрались мужества решительно и вовремя прервать горбачевскую вакханалию.
Близость членов ГКЧП к Горбачеву, в большинстве случаев – их личная преданность ему, надежды на то, что он в конце концов образумится и не допустит дальнейшего обострения ситуации в стране, привели к тому, что ГКЧП стал инструментом осуществления чужих замыслов, направленных на окончательное разрушение Советского Союза и КПСС. При попустительстве первых лиц государства и партии либерально-демократической верхушке страны удалось использовать ГКЧП в своих интересах, превратить его создание и деятельность в одну из самых гнусных политических провокаций XX века, перед которой меркнут поджог рейхстага и убийство Кирова.