Страница 10 из 11
Логическим финалом процесса развала Советского Союза стали Беловежские соглашения, которые были ратифицированы Верховным Советом РСФСР буквально через три дня после подписания – 12 декабря 1991 года. Отметим, что за ратификацию проголосовали подавляющее большинство депутатов.
* * *
В последнее время исследователи все чаще задают вопрос: а существовали ли объективные, прежде всего экономические предпосылки столь быстрого распада СССР? Ведь «архитекторы» и «прорабы» горбачевской «перестройки» и всех мастей «демократы» так любят ссылаться на якобы неразрешимые кризисные и застойные явления, поразившие Советский Союз.
Известный экономист и социолог, глава Центра российских исследований при Американском институте предпринимательства Леон Арон считает, что веских причин для скорой гибели Советского Союза не было.
В 1985 году, отмечает он, СССР располагал во многом теми же природными и человеческими ресурсами, что и за 10 лет до того. И ни один из ключевых экономических показателей до 1985 года не указывал на быстрое приближение катастрофы. С 1981 по 1985 год рост ВВП страны хотя и несколько замедлился по сравнению с 60-ми и 70-ми годами, но все же составлял в среднем 2 процента в год. Такое же, едва ли катастрофическое, положение сохранялось вплоть до 1989 года. Бюджетный дефицит, со времен Великой французской революции считающийся одним из признаков грядущего революционного кризиса, тоже составлял в 1985 году меньше 2 процентов ВВП. Несмотря на рост, к 1989 году он все еще был ниже 9 процентов, то есть на уровне, который многие экономисты считают вполне контролируемым.
В то же время советские доходы в 1985 году возросли более чем на 2 процента, а зарплата, даже с учетом внесения поправок на инфляцию, продолжала расти в следующие пять лет, вплоть до 1990 года, в среднем на 7 процентов.
Хотя положение в целом было довольно тяжелым, но, как подчеркивал профессор Уэслевского университета Питер Рутланд, «хронические болезни, в конце концов, не обязательно смертельны». Известный специалист в области российской политики и экономики Андерс Ослунд отмечает, что с 1985 по 1987 год ситуация «вовсе не была драматической».
Аргументированные мнения западных исследователей лишний раз убеждают нас, что в основе процессов, происходивших в СССР во второй половине 80-х – начале 90-х годов, серьезный анализ макроэкономической ситуации и социально-политической атмосферы в стране подменялся авантюризмом и волюнтаризмом, мелкими личными амбициями, абсолютной некомпетентностью, невежеством политиков «новой волны», которых горбачевская «перестройка» плодила в геометрической прогрессии.
Эстафета предательства
С годами все очевиднее становится чудовищность деяний Ельцина и его подельников, разорвавших страну на части ради того, чтобы войти в Кремль. За беловежским сговором, как известно, последовали другие, беспрецедентные по своим масштабам ельцинские преступления.
С января 1992 года по декабрь 1993 года была проведена незаконная приватизация. В это же вермя Ельцин вместе с Гайдаром обобрал все население страны: были отняты все вклады, цены выросли в сотни раз. В результате, большая часть населения была обречена на нищенское и полунищенское существование.
В 1993 году – расстрелял Верховный Совет России.
В 1994–1996 годах – утопил в крови всю Чечню.
В 1998 году обманул всех своих избирателей, устроив по согласованию с МВФ дефолт и пустив по ветру собственность граждан. Порушил все структуры, даже те рыночные, которые им же создавались.
В 1999 году предал Югославию, изгнал правительство Примакова – Маслюкова и породил очередной правительственный кризис.
Решающее значение в борьбе с мрачным режимом девяностых сыграл инициированный коммунистами в Государственной думе импичмент президента России, который прошел в мае 1999 года. В качестве главных обвинений фигурировали Беловежские соглашения, кровавый разгон Верховного Совета России, чеченская война, ослабление обороноспособности страны, геноцид по отношению к российскому народу.
Формально из-за сложности процедуры Ельцин отрешения от власти тогда избежал. Однако позиция подавляющего большинства депутатов была однозначной: президент России заслуживает импичмента по всем выдвигаемым против него обвинениям. Всем стало очевидно, что лимит доверия им полностью исчерпан даже в кругах, долгое время оказывавших ему поддержку.
Именно в те драматические для страны дни у кремлевских манипуляторов родился проект «Преемник». Образованный осенью 1999 года блок «Единство», из которого позднее, после слияния с «Отечеством», возникла «Единая Россия», создавался как партия бессмертного и всесильного, сформированного при Ельцине нового чиновничьего класса, облепившего исполнительную вертикаль власти.
Ни сколоченное наспех, «под Путина», «Единство», ни позднее «Единая Россия» никогда не имели внятной программы. Ведь для того, чтобы выполнять охранную функцию при действующей власти, ничего подобного не требуется. Узкая прагматичность не нуждается в идеологии – ее вот уже десятилетие заменяют мифические «планы Путина», которыми «единороссы» морочат голову людям.
Заметим, что основной задачей ельцинского наследника было обеспечение безопасности как для самого Ельцина, так и для его «семьи». Ведь все понимали, что слишком велика вероятность того, что виновники содеянного рано или поздно будут привлечены к ответу. Но главная задача Путина, конечно же, заключалась в сохранении политического, социального и экономического курса ельцинских «реформаторов».
У кремлевских политологов с некоторых пор вошло в обычай противопоставлять «лихим 90-м» двухтысячные годы, которые они, связывая с именем Путина, пытаются представить как период расцвета и едва ли не всеобщего благоденствия. Однако они лукавят: причин для гордости у российских правителей не прибавилось.
* * *
Путин стал дисциплинированным исполнителем заказа олигархического клана и закончил то, чего не сумел или не успел сделать Ельцин за годы своего правления. Главной отличительной особенностью России «путинской эпохи» стало завершение в ней реставрации капитализма, причем российская «элита» вывела для себя особый вид капитализма – криминально-олигархический, вцепилась в него и не хочет даже слышать о необходимости перехода, пока еще не поздно, к жестким мерам государственного регулирования. В этом заключается ее главное отличие от государственных и политических руководителей Запада, понимающих неизбежность отказа от модели «бесконтрольной саморегулирующейся рыночной экономики», которая зашла в тупик и больше не имеет будущего.
Есть у Путина и свои «знаковые вехи», оставшиеся на разных этапах реанимации капитализма в России. К ним относятся, например, принятые в 2001 году в Государственной думе Земельный и Трудовой кодексы. Первый из них установил свободную куплю-продажу земли, второй – феодальную зависимость трудящихся от работодателей. Причем в последнее время правительство явно не прочь еще более упрочить их закрепощение и периодически вбрасывает в общество от имени героя Куршевеля Прохорова «пробные шары» – об увеличении пенсионного возраста и установлении 60-часовой рабочей недели.
За годы своего президентства Путин умудрился провести практически полный демонтаж системы социальных гарантий. Для миллионов пенсионеров, инвалидов, других категорий граждан настоящей черной полосой стал 2005 год, когда вступил в силу Федеральный закон № 122 о «монетизации» льгот.
В 2006 году «Единая Россия» продавила в Госдуме Водный и Лесной кодексы. Наряду с Земельным и Трудовым кодексами, законом о «монетизации» льгот эти документы навсегда войдут в историю первого десятилетия XXI века как свидетельства окончательного разворота политики российской власти против собственного народа.
Лесной кодекс, оставивший бесхозными огромные лесные массивы страны, продавливали, несмотря на непримиримую позицию фракции КПРФ, игнорируя протесты общественности, требования снять антиконституционный и антинародный проект с рассмотрения, объявить леса общенародным, национальным достоянием – собственностью всех граждан России и сохранить государственное управление лесными ресурсами.