Страница 58 из 76
— В руководстве профсоюзов сидели люди, понимавшие, что к чему, — заметил в этой связи генерал. — Они уяснили себе, в частности, что у них появился наконец шанс успокоить рабочих.
Но, разумеется, для достижения практических результатов и здесь требовалось какое-то время. Вообще, по мнению Шлейхера, ни одно антирабочее правительство не могло долго продержаться — рабочих слишком много. Поэтому он и пытался привлечь СДПГ к проведению конструктивной политики в вопросах обороны,
— В моей правительственной программе были, конечно, свои слабости, — сказал Шлейхер, — но мне вообще не дали времени, чтобы претворить ее в жизнь.
На мой вопрос о том, что послужило непосредственной причиной падения кабинета Брюннинга — Тренера, Шлейхер ответил:
"Брюннинг был выдающимся канцлером. Худо ли, бедно ли, а он провел нас через первый период экономического кризиса. В области внешней политики его переговоры с Англией и Францией привели к улучшению наших отношений с этими державами и, в конечном счете, к успеху в Лозанне [имеется в виду прекращение Германией выплаты репараций. — В. М.]. Но он вечно колебался. Каждый раз, когда надо было действовать быстро и энергично, Брюннингу не хватало решимости. Прежде всего он ни за что не хотел ссориться с СДПГ, считая необходимым ее лояльное отношение к своему кабинету. Далее, он лишь с большими оговорками одобрял мою тактику по отношению к Национал-социалистской партии; в результате всего дело дошло до открытого конфликта, связанного с запретом штурмовых отрядов. А ведь Брюннинг знал о моих переговорах с национал-социалистами.
Мое отношение к Тренеру вам хорошо известно, — продолжал Шлейхер. — Как я отговаривал его от запрещения СС и CA тогда, в апреле 1932 года! Однажды я просидел с ним до поздней ночи за бутылкой его любимого мозеля, пытаясь переубедить его. Моя тактика по отношению к Гитлеру, по сути дела, не отличалась от тактики нашего Верховного командования в революции 1918–1919 годов. Мы стремились тогда привлечь СДПГ к государственной власти и одновременно вели борьбу против ее радикальных элементов, стараясь парализовать их активность. Так и в данном случае. Я был убежден, что в CA имеется немало положительных сил, в сотрудничестве с которыми рейхсвер был, без сомнения, заинтересован и которые могли бы стать для него источником резервов. Знал я и о противоречиях в нацистской партии, и о серьезных разногласиях среди нацистов в вопросе о том, чего им следует добиваться — неограниченной полноты власти в стране или участия в кабинете демократического правительства. Меня не раз упрекали в том, что я от имени правительства вступил в официальные контакты с национал-социалистами и самим Гитлером. Но я не мог достигнуть своей цели без переговоров с ними".
Обнаружив направленные против него интриги, Шлейхер, по его словам, 23 января 1933 года потребовал у президента назначить новые выборы в рейхстаг и ввести чрезвычайное положение. Однако президент отказался предоставить ему требуемые полномочия.
«Потом, когда в конце января 1933 года стало ясно, что Старика окончательно обработали и я уже принял решение об отставке моего кабинета, фон Хаммерштейну, начальнику Главного управления сухопутных сил, пришла в голову мысль упрятать Старика куда-нибудь, иными словами, убрать его со сцены. Но я сразу же отклонил этот проект. Что вы хотите! Перепрыгнуть через собственную тень я не мог, несмотря на весь гнев и ожесточение против Старика, который, вместо того чтобы говорить со мной, законным главой правительства, вел прямые переговоры с Папеном и — через посредников — с нацистской партией. Переданные Старику слухи, что потсдамский гарнизон приведен в боевую готовность для вступления в Берлин, разумеется, были чистейшей выдумкой. Ничего подобного не произошло да и не могло произойти хотя бы уже потому, что я не допускал и мысли об этом».
Мюнхен 30 июня 1934 года
В 1933–1934 годах среди сторонников нацизма, особенно в штурмовых отрядах, усилилось недовольство и распространились оппозиционные настроения против Гитлера, который не сдержал ни одного из своих псевдосоциалистических обещаний, получивших отражение прежде всего в программе национал-социалистской партии. Нацистской верхушке «национальная революция» дала богатство и власть, но многим, так называемым рядовым участникам движения она не принесла решительно ничего. Главарь штурмовиков Рем и его клика решили использовать в своих интересах кризис в фашистских организациях, подорвавший массовую базу нацизма. Стремясь нажить на этом политический капитал, они требовали, между прочим, зачисления в рейхсвер значительного числа руководителей штурмовых отрядов с сохранением за ними соответствующих командных должностей. Ведь не только они сами, но и официальная пропаганда нацистской партии до 1933 года не уставала говорить о штурмовых отрядах как о «ядре армии будущего». Теперь они хотели, чтобы за словами последовали наконец и дела. Рем собирался даже объединить рейхсвер и CA, СС и «Стальной шлем» под властью единого военного министерства, возглавить которое рассчитывал сам. Однако генералы, обеспокоенные разногласиями среди нацистов, опасаясь выступления вооруженных банд штурмовиков, которое нелегко было бы подавить, и вовсе не желая уступать свои позиции главарям CA, резко выступили против этих планов и пригрозили в случае необходимости двинуть рейхсвер.
Ради достижения общих целей Гитлер уступил требованиям рейхсвера об «умиротворении» штурмовиков.
Для этого решено было ликвидировать руководителей CA, предъявив им обвинение в подготовке путча.
Однако в проскрипционные списки, составленные при подготовке этой акции, нацистские главари включили не только верхушку CA, но и ряд других, не угодных им лиц, устранения которых они добивались по разным причинам. Некоторые из этих людей слишком много знали о методах и темных делах гитлеровской верхушки, другие имели несчастье почему-либо вызвать неудовольствие главарей нацистской партии.
В канун кровавой резни командование рейхсвера привело его части в полную боевую готовность, во-первых, желая тем самым показать Гитлеру и его ближайшему окружению, что настала пора действовать, и, во-вторых, намереваясь вмешаться в случае сопротивления со стороны штурмовиков. Желая еще раз подчеркнуть, что решающее слово в военных делах принадлежит рейхсверу, а не CA, но что при этом армия безоговорочно поддерживает фашистскую диктатуру, министр рейхсвера генерал фон Бломберг выступил 29 июня 1934 года со статьей в гитлеровской газете «Фёлькишер беобахтер». В этой статье он подчеркивал, что армия служит нацистскому государству, которое она «принимает безоговорочно, исходя из глубочайшего внутреннего убеждения», и полностью поддерживает его руководителей, «вернувших вооруженным силам страны их святое право пользоваться безграничным доверием народа и государства».
«Армия, — писал в заключение Бломберг, — сохраняя железную дисциплину и исполненная сознания своего долга, пойдет за рейхспрезидентом Гинденбургом и фюрером рейха Адольфом Гитлером, который сам вышел некогда из ее рядов и которого мы всегда будем считать своим человеком».
В личном архиве Мюллера, с апреля 1933 года проходившего службу в штабе VII военного округа, сохранились следующие записи о событиях 30 июня 1934 года:
«29 июня 1934 года я находился в служебной командировке в городе Регенсбурге. Во второй половине дня начальник штаба VII округа полковник Кюблер по телефону приказал мне немедленно вернуться в Мюнхен. К пяти часам пополудни я прибыл в баварскую столицу.
В штабе командующий округом генерал Адам сказал мне следующее:
— Согласно сообщению, поступившему из Берлина от начальника военно-политического отдела генерала фон Рейхенау, сегодня ночью рейхсканцлер на самолете прибудет из Годесберга в Мюнхен. По прибытии он тотчас же направится в баварское Министерство внутренних дел, где устно передаст важные распоряжения специально откомандированному туда офицеру из штаба нашего округа. Этим офицером будете вы, поскольку, занимаясь вопросами территориальной обороны, вы уже не раз вступали в контакт с баварским министром внутренних дел Вагнером. На аэродроме Гитлера встретит подполковник Зинцених, который доложит ему об обстановке в Мюнхене. Откровенно говоря, мы сами пока не знаем точно, о чем ему надо докладывать. Во всех частях гарнизона запрещены отпуска и выдача увольнительных в город. О подробностях нам пока ничего не известно. По словам связного от СС, который был здесь сегодня утром, дело идет о штурмовых отрядах. Между прочим, он сказал, что особенно важно не дать штурмовым отрядам возможность завладеть оружием. Вот и все. Остальное вы сами узнаете в Министерстве внутренних дел и доложите нам. Не теряйте времени и тотчас же отправляйтесь к Вагнеру. Прежде всего узнайте у него точно, когда сюда прибудет Гитлер.