Страница 6 из 16
Меня осенило. Эрин – единственная, кто знает, что я здесь. После того, как команда разберет украшения, DJ свалит, никто не заговорит об этой вечеринке. Люди не хвастаются нелегальным рэйвом. Они умнее этого. Не будет никаких доказательств в пользу того, что сегодня прошел рэйв, и о спасении девушки из камеры хранения на втором этаже. В этот момент мой мир пошатнулся, а разум ускользнул, словно пудинг с тарелки. Паника, безысходность и реальность происходящего заняли их место. По позвоночнику проходит дрожь, и сжимает горло. Сердце колотиться, и я ударяю кулаками по двери, дико стуча по ней, стараясь сделать столько шума, сколько возможно.
– ПОМОГИТЕ! КТО-НИБУДЬ, ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ! ПОМОГИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА! Я ЗДЕСЬ! ПОМОГИТЕ! – повторяю различные вариации одних и тех же слов, я все также кричу и стучу по металлу. Я продолжаю бить, стучать по двери, крича о помощи, даже если внутренняя, разумная часть меня признает, что это бессмысленно. Эта комната так далека от толпы, музыка слишком громкая, и нет способа, чтобы кто-то меня услышал. Я это знаю, но страх берет вверх. И я продолжаю кричать, пока мой голос не садится, а кулаки едва ли могут еще раз ударить.
Горло саднит, руки болят, и я, наконец, падают на пол, обессилившая, упираясь спиной на дверь. На глаза наворачиваются слезы и катятся по щекам. Каждый громкий всхлип ощущается так, будто мне в горло насыпали гость песка, зернистого и чертовски причиняющего боль.
Не хочу быть слабой, но не хочу застрять в этой маленькой, грязной и душной комнате. Кто знает, сколько займет времени, прежде чем меня найдут? Мысль пугает. Я могу застрять здесь на несколько дней. Как долго человек может выжить без еды и воды, да еще в таком маленьком пространстве?
Оттягиваю воротник, и становится легче. Воздух неподвижный и жарче, чем раньше, или так кажется? Я нервно тереблю ожерелье, и мои пальцы начинают перебирать жемчужинки.
Я надеюсь, что у Эрин не уйдет много времени, чтобы заметить мое исчезновение, но не рассчитываю на это. Она наверно в середине сэкс-авантюры. Я подтягиваю колени к груди, обхватывая их руками, и кладу на них голову.
Иногда я хочу быть больше похожей на Эрин. Она вольная, ветреная, в лучшем случае, живет одним мгновением.
Если я не в поле ее видимости, то меня будто не существует – с глаз долой, из сердца вон.
Энтони так занят в своей медицинской школе, что мы не разговариваем иногда по несколько дней. Даже если он и говорит, что придет ночевать домой, не было бы необычно, если бы вместо этого он отработал две смены. Мои родители не заметят, если я уйду на несколько дней, поскольку заняты нашим семейным бизнесом. Мой умерший телефон никто не потревожит, потому что так происходит в последнее время. Я уронила эту проклятую штуковину, и он не держит заряд дольше нескольких часов. Если бы я нашла время, чтобы купить новый аккумулятор, то не попала бы в такую ситуацию. Я просто бы позвонила Эрин, чтобы она открыла дверь.
Там никого. Я всегда была слишком застенчива, чтобы выделяться из толпы. У меня всего несколько близких друзей. Если бы я выделялась, если бы моя жизнь была полна вечеринок. Черт, если бы я сказала «да» Ферро, кто-нибудь заметил бы, что я пропала. Никто не заметит, что меня нет.
Я так напортачила.
Глава 7
НЕ ВРЕМЯ ДЛЯ ИЗВИНЕНИЙ
22:23
Поддавшись панике, мой разум начинает запутывать меня. Кажется, что стены приближаются, и становится труднее дышать, словно я бегу без кислорода. Это только в моей голове, и это не останавливает капельку пота, скатившуюся по виску. Я вздыхаю и упираюсь щекой о колено, а затем раскачиваюсь взад-перед.
Следующий логичный план и моя последняя надежда – просто сидеть здесь и ждать, пока не стихнет музыка, а затем возобновить свою шумовую попытку обнаружения, когда команда понесет наверх пакеты с украшениями. А может парочка любителей вечеринок забредет в поисках уединенного местечка для быстрого перепиха и откроет дверь. На что можно только надеяться. С моей дерьмовой удачей это будет Ферро с очередной шлюшкой.
Я не знаю, как долго здесь сижу, раскачиваясь взад-перед, пока музыка резко не смолкает посреди песни. Это еще не может быть окончание вечеринки. Возможно, какой-то технический сбой с акустической системой. Прижав ухо к двери, я слушаю и жду, но музыка не начинает играть снова. Меня охватывает всплеск надежды. Это мой шанс. С выключенной музыкой, я должна кричать так громко, как могу. Они должны меня услышать.
Вскочив, я барабаню руками в металлическую дверь. Как только моя рука соприкасается с металлом, я кричу, или хриплю. Голос пропал. Я издаю ужасные звуки троллей, как если бы козел бродил по моему мосту. Прижимая руки к груди, я замираю.
Я слышу людей, но не такой шум, как раньше. По позвоночнику пробегают мурашки, и я прижимаюсь ухом к двери, пытаясь получше прислушаться.
Через толстый металл я слышу крики, от которых я промерзаю до костей. Люди кричат не оскорбления или мат, это леденящие кровь крики паники и страха. Там происходит что-то ужасно неправильное. Боже. Я прижимаю руки к груди и отхожу от двери, широко раскрыв глаза.
Образ массового убийцы в хоккейной маске, размахивающего бензопилой, врывается в мои мысли. Но это смешно. Не слышно выстрелов. Если я слышала музыку, то услышала бы, если бы кто-то обезумел и стрелял. Нет, это что-то другое. Что-то хуже.
Я лихорадочно оглядываюсь, пытаясь найти хоть что-то, чем я могла бы подпереть дверь, но здесь нет ничего, кроме пары коробок с бумагой, исписанной рецептами. Крики снизу усиливаются, быстрее разгоняя кровь по венам. Я слышу, как сердце бьется в ушах.
Если люди кричат, если что-то случилось, значит приедут копы. Если сюда придут копы, то я – труп. Моя задница окажется за решеткой за организацию рэйва, а отец получит тонну штрафов. А что еще хуже, они и его в тюрьму упекут. Спрятав лицо в ладонях, я судорожно вздыхаю и пытаюсь сложить все воедино. Это сделала я. Что бы ни случилось, это моя вина, и я возьму ее на себя. Они не повесят это на папочку или кого-то еще.
Прижимаясь спиной к двери, я сползаю вниз. По крайней мере, они найдут меня, прежде чем крыса сделает меня своей сучкой. Хотя бы хуже не будет. Думая об этом, я убираю волосы с лица и понимаю, что они мокрые, потому что я безумно потею. Боже, да в комнате жарко.
Я поднимаю взгляд к потолку и говорю:
– Господи, вытащи меня отсюда, и я вернусь и стану послушной девочкой. Обещаю, – надеюсь, там не бегут в панике. Если кто-то пострадает, я не смогу жить. Сидение здесь сводит меня с ума, моя рубашка вся в поту. Мне нужно выбраться, чтобы им помочь. Прижав голову к стене, я смотрю вверх. – Подай мне знак, что делать?
Как бы в ответ на мой вопрос, гаснет датчик дыма на потолке, и начинает разбрызгиваться вода, попадая на мое лицо, а рев пожарной тревоги оглушает меня. Просто прекрасно! Теперь еще кто-то нажал на сигнал тревоги. Еще больше штрафов. Отец убьет меня. Опустив лицо, я дважды моргаю и пытаюсь стереть воду с лица. Я вдыхаю воздух, и делаю это еще раз. Нет, этого не может быть.
Это дым? Черные клубы проникают в щель под дверью. Я горько смеюсь и открываю рот. Это реально. Здание горит. Поэтому они кричат. Вот почему мне так жарко, и что-то сжимает горло, когда я дышу. Я-то думала, что это от крика, но это не так. Я вдыхаю горячий воздух, наполненный химикатами. Внизу небольшая лампочка моргает и тухнет, оставляя меня в темноте.
На секунду я замираю, и мир останавливается. «Борись или умри. Открой дверь, Джина, или не видеть тебе следующего восхода солнца».
Вскочив на ноги, я бегу к двери и дико в нее бью, при этом крича. Маленькая комната быстро наполняется дымом, и превращается в духовку. Черные клубы вздымаются из-под двери и через вентиляционные отверстия в полу. Я чувствую, как они наполняют комнату, как здесь становится все жарче и жарче. Я даже не могу попытаться вздохнуть, меня обжигает дым. Он сжигает ноздри и легкие, отчего я кричу.