Страница 46 из 102
На грани голода существовали тогда Новгородская, Витебская, Могилёвская, Минская, Смоленская губернии. В центре кое-как кормились Тверская, Калужская и Ярославская губернии. В Черноземье плохи дела были в Рязанской и Тульской губерниях, на Черниговщине. Нефёдов пишет:
"…Если обратиться к данным 1908 – 1911 годов, то мы увидим, что регион бедности представлял собой связную область, охватывавшую основную часть Центра, смежные с Центром чернозёмные и западные губернии, Север и некоторые губернии Поволжья. Если исключить белорусские губернии, то этот регион примерно соответствовал Московскому царству времён Ивана Грозного – это были перенаселённые коренные области России, с которых в дальнейшем шло расселение на окраины. Д. Байрау отмечает, что эти испытывавшие недостаток хлеба области не случайно стали "крепостями большевизма" в Гражданскую войну, в то время как зернопроизводящие регионы поддерживали белых (Байрау Д. "Янус в лаптях: крестьяне в русской революции, 1905 – 1917 гг.". "Вопросы истории", 1, 1992 г.)…"
Советская республика в кольце фронтов (март 1918 г. – март 1919 г.).
Дополним исследователя: выделенный им "остров голода", область крестьянской нищеты, – это не только примерно территория старой, Московской Руси, не только территория Советской республики в кольце фронтов осенью 1918 года, но и территория (уже не исключая белорусских губерний), где гитлеровские захватчики столкнулись с самым упорным и яростным сопротивлением.
С Точки зрения математическо-экономической истории понятно, почему население бедного и перенаселённого (с точки зрения экстенсивного крестьянского хозяйства) Центра страны пошло за большевиками. А оно и так жило бедно да голодно, экономический подъём Российской империи коренным великорусским землям мало что принёс. А красные обещали лучшую жизнь.
Мне нравятся злопыхательские потуги некоторых современных "историков" типа Валерия Шамбарова. Он то и дело из кожи вон лезет, чтобы показать: мол, под властью красных монстров везде был голод, а там, где властвовали белые, – везде никаких карточек, всё было на рынках и в магазинах. И как только приходили красные – приходила и голодуха. Те же аргументы бездумно повторяет целая рать антисоветских ослов. Вот уж прав Юрий Мухин: нет более тупого и алогичного животного, нежели наши интеллигенты. Посмотрите на карты и цифры, олухи! Под властью большевиков оказались самые городские и самые малохлебные губернии, которые и в мирное-то время себя прокормить не могли – зерно извне завозили. Санкт-Петербургская губерния в 1909-1913 годах давала только по 3,3 пуда хлеба на душу населения, Московская – по 3,9 пуда. Да, и в распоряжении большевиков оказалось относительно много заводов, городов и арсеналов, но зерна – мизер. Немудрено, что на территории Советской республики вспыхнул голод, пришлось вводить карточки. А заодно и холод наступил: больше не поступал в Центр уголь Донбасса, прекратился ввоз в Питер английского угля (при царе уголёк в столицу из Британии возили).
И понятно, почему у белых с продовольствием было хорошо – они-то укрепились в самых хлебных регионах. А также и то, отчего всё ухудшалось с приходом красных: ведь они сразу же начинали вывозить зерно из степных губерний в голодающий Центр – кормить рабочих. А что, они должны были поступать иначе? И мы с вами, окажись на месте красных, поступали бы точно так же. А белые – они хлебушек в Англию вывозили до последнего. Даже в 1920-м отправляли его пароходами из Крыма и Тавриды в Англию и Францию. И если бы красные ввели рыночную экономику, то получили бы голод в коренной Руси и формированный вывоз пшеницы из черноморских портов. Тем паче, что избитая отечественная промышленность не могла дать селу товаров в обмен на хлеб. Вот почему красные, действуя жестоко, тем не менее спасли страну от развала. От такого развала, где отделились бы не только среднеазиаты, татары или малороссы, но и казаки, и некоторые великорусские земли!
Наличие "голодного острова" в пределах старой Московской Руси и Белоруссии (уже в составе царской России!) несло в себе опасность развала нашей страны при первом же серьёзном кризисе, при первой же серьёзной войне. Низшая раса – тогдашняя "российская элита" – сей проблемы не решила в силу собственной шкурности. Хотя нам сегодня рассказывают о том, какой она была благородной, культурной и патриотичной. И слава богу, что создатели СССР не побоялись сделать эту работу! Слава богу, что уже в 1937-м одна Тимирязевская сельхозакадемия в Москве выпускала в год агрономов в полтора раза больше, чем все аграрные учебные заведения царской России в 1913 году. Слава богу, что Сталин изменил положение, когда попов в год выпускалось больше, чем врачей и инженеров.
А если бы красные не решили этой проблемы? Сепаратизм хлебных регионов и Юга в целом начался уже в 1918-м.
Для начала припомним то, как казаки тогда наперегонки кинулись объявлять о своей самостийности, обогнав даже украинских националистов. Более того, казачий сепаратизм в тот момент оказался сильнее украинского!
И на плечах такого быдла хитрые вожди действительно могли отколоть от России какую-нибудь Югороссию. И необязательно в Гражданскую войну. Откол мог случиться и в том случае, когда Российская империя, даже выиграв Первую мировую, влетала вместе со всем капиталистическим миром в жуткую Великую депрессию, начавшуюся в 1929-м.
Пороховой погреб под Россией.
Деревня в стране, управлявшейся низшей расой из бюрократов, помещиков-феодалов и всяких дельцов, в начале XX века превратилась в пороховой погреб, в громадную мину под государством.
В царской России нарастало опаснейшее явление: перенаселение деревни при уменьшении площади пахотной земли на одного крестьянина. Так, в 1877 году на один средний двор бывших помещичьих крестьян приходилось 8,9 десятины земли, а на двор бывших государственных крестьян – 15,1 десятины. К 1905 году из-за демографического взрыва эти цифры уменьшились до 6,7 и 12,5 десятины. Подчеркнём, читатель: это в расчёте на одно хозяйство, на одну семью, где было по 10-12 едоков.
Крестьянские наделы – особенно в центральной России и в Поволжье – всё время дробились и мельчали. Ведь русские крестьяне жили общиной, земля им лично не принадлежала. Раз в несколько лет производился передел земли по числу мужчин в семье. Поэтому, чтобы тебе больше нарезали, нужно было родить как можно больше детей. И крестьяне плодились в ускоренном темпе. Да и пенсионной системы, как вы понимаете, не было. Поэтому, для того чтобы о тебе заботились в старости, нужно было оставить побольше потомства. И всё это вело к постоянному уменьшению крестьянских наделов: новой-то земли не было!
Деревня оказалась перенаселённой. В европейской части империи наращивать пахотные земли было уже некуда с начала XIX века, а сельское население неудержимо росло: с 54,9 миллиона в 1858-м до почти 116 миллионов к 1914 году. Население городов за то же время увеличилось с 5,6 миллиона до 18,5 миллиона. То есть города не могли вобрать в себя растущую массу народа. Для этого нужно было формированными темпами развивать промышленность, массой переучивая селян в рабочих. Но низшая раса "русской элиты" на такое не была способна. Переселять крестьян в Сибирь и на Дальний Восток? Не получалось: не все хотели ехать в страшную даль, в незнакомый климат. Да и куда сбывать выращенное зерно в такой глуши? В общем, и переселение не спасало деревню от "перегруза" новыми людьми. Число лишних людей в деревне к началу Первой мировой исчислялось примерно тремя десятками миллионов. Даже с учётом того, что сельское хозяйство России по определению более малопроизводительно, нежели американское или европейское.