Страница 45 из 46
Однако самых заслуженных библиотекарей, совершивших отважные деяния библиотекарства и тем самым подтвердивших свою квалификацию, принимают в некий тайный орден и обучают основам искусства выживания за пределами Полок, Которые Мы Знаем. Библиотекарь достиг вершин этого искусства, однако его нынешние действия были чреваты не только изгнанием из ордена, но не исключено, что из самой жизни тоже.
Все библиотеки по всему миру связаны с Б-пространством. Все библиотеки. Повсюду. И прокладывающий себе путь библиотекарь, руководствуясь то надписью, что была нацарапана на книжной полке неведомым предшественником, то запахом, а то и смутными нашептываниями ностальгии, целенаправленно двигался к основной библиотеке – единственной и неповторимой. Одно утешало. Если он ошибется, то никогда об этом не узнает.
По каким-то непонятным причинам на земле дракон смотрелся хуже. В воздухе он был стихией, он казался изящным даже тогда, когда пытался оставить от вас дымящиеся подметки. А на земле он превращался всего-навсего в чертовски большую ящерицу.
Гигантская голова, четко вырисовываясь на сером фоне рассвета, медленно поворачивалась.
Госпожа Овнец и Ваймс осторожно выглянули из-за бочки, стоящей под водосточной трубой. Ваймс рукой зажимал морду Эрролу. Дракончик отчаянно вырывался и скулил, как щенок, которого пнули ногой.
– Изумительное животное, – произнесла госпожа Овнец тем, что у нее считалось за шепот.
– Ничего изумительного не вижу, – не поддержал ее восторгов Ваймс.
Дракон со скребущим звуком потащился по камням.
– Я ЗНАЛ, что он жив, – буркнул Ваймс. – Ведь ни клочка не осталось. Все было слишком чисто. Держу пари, его просто услали куда-то с помощью волшебства. Только посмотрите на него. Это немыслимо! Он наверняка волшебный, иначе как в нем держится жизнь?
– Что ты хочешь сказать? – вопросительно нахмурилась госпожа Овнец, не отрывая взгляда от пластинчатых боков чудовища.
Что он хотел сказать? А в самом деле, что он хотел сказать? Он быстренько поразмыслил над ответом.
– Это просто физически невозможно, вот что, – ответил Ваймс. – Ни одно существо такого веса не может летать или исторгать пламя так, как это делает он. И я об этом уже говорил.
– Но он выглядит достаточно реальным. Я о том, что волшебное существо должно быть слегка, как бы это сказать… призрачным.
– О, он совершенно реален. С реальностью у него все в порядке, – с горечью произнес Ваймс. – Но предположим, он нуждается в магии, как мы нуждаемся в… солнечном свете? Или в еде.
– То есть он чудоядный?
– Я просто думаю, что он питается магией, вот и все, – ответил Ваймс, у которого не было классического образования. – Я к тому, взять этих болотных дракончиков, вечно они на грани вымирания, а предположим, в один прекрасный день, еще в доисторические времена, они нашли способ употреблять в пищу магию и тем самым поддерживать в себе жизнь?
– Когда-то кругом было полным-полно сырой магии, – задумчиво промолвила госпожа Овнец.
– Ну вот. В конце концов, все живые существа пользуются воздухом или водой. Я к тому, что, если имеются какие-то природные ресурсы, обязательно найдется тот, кто отыщет способ их использовать. И тогда все проблемы с плохим пищеварением, весом, размахом крыльев и прочим снимаются, потому что магия обо всем позаботится. Ура!
Но ее понадобится МНОГО, подумал Ваймс. Он не мог с уверенностью сказать, сколько именно магии требуется, чтобы изменить мир настолько, чтобы многотонные бронированные туши порхали по воздуху, как ласточки, но мог поклясться, что много, очень много.
Кто-то подкармливал этого дракона.
Он перевел взгляд на громаду библиотеки Незримого Университета, величайшее на всем Плоском мире собрание концентрированной магической силы.
А теперь дракон научился питаться самостоятельно.
С тревожным чувством он вдруг ощутил, что госпожи Овнец больше нет рядом. Повернув голову, он, к своему ужасу, увидел, что в данный момент она величественно вышагивает к дракону, выпятив вперед твердый, как наковальня, подбородок.
– Какого черта вы собираетесь делать? – громким шепотом спросил он.
– Если он произошел от болотных драконов, то я, пожалуй, сумею с ним управиться, – ответила она. – Надо смотреть им прямо в глаза и разговаривать не терпящим возражений голосом. Они не в состоянии противиться суровому человеческому голосу. Силы воли им недостает. По сути, всякий дракон – это просто размазня.
К своему стыду, Ваймс осознал, что его ноги не желают иметь ничего общего с марш-броском по грязи, необходимым, чтобы оттащить госпожу Овнец обратно. Его гордости это не понравилось, но тело в ответ указало, что отнюдь не гордость подвергается вполне реальной опасности вплавления тонким слоем в ближайшую стену. Горящими от неловкости ушами он услышал, как госпожа Овнец прогремела:
– Скверный мальчишка!
Эхо этого сурового окрика звонко прокатилось по площади.
О боги, подумал он, неужели именно так воспитывают драконов? Тыкают носом в расплавленное место на полу, угрожая растереть этот самый нос об это самое место?
Он рискнул высунуться над краем бочки.
Голова дракона медленно вращалась из стороны в сторону, подобно стреле крана. Ему с трудом удавалось сфокусировать взгляд на стоящей прямо под ним госпоже Овнец. Ваймс увидел, как огромные красные глазищи сузились до щелочек – скашивая глаза к собственному носу, чудовище делало попытки прищуриться. Дракон выглядел озадаченным. Но не удивленным.
– Сидеть! – проревела госпожа Овнец тоном столь категорическим, исключающим самую возможность возражения, что даже ноги Ваймса невольно подкосились. – Вот хороший мальчик! Думаю, у меня найдется для тебя кусочек кокса…
Она похлопала себя по карманам.
Зрительный контакт. Это крайне важно. Зачем, подумал Ваймс, она допустила эту ошибку и посмотрела вниз?
Дракон небрежно приподнял коготь и пришпилил госпожу Овнец к земле.
Ваймс, охваченный ужасом, приподнялся. Но в тот же самый миг Эррол, воспользовавшись моментом, вырвался и одним прыжком перемахнул через бочку. То подскакивая, то приземляясь, он крошечным вихрем выписывал над площадью арки, судорожно хватая пастью воздух и со свистом отрыгивая, пытаясь исторгнуть пламя.
Ответом ему стал язык бело-голубого пламени, который оставил полосу пузырящегося от жара камня в несколько ярдов длиной, но так и не попал в нападающего дракончика. Нелегкой мишенью был летящий Эррол, и немудрено: по всей видимости, дракончик и сам не знал, где окажется в следующее мгновение и куда направится после. Сейчас его единственной надеждой было движение, и он выписывал сальто-мортале, крутился волчком среди с каждым разом все более яростных языков пламени, подобно испуганной, но исполненной решимости вероятностной частице.
С тяжким скрежетом, напоминающим звук от дюжины одновременно выбираемых якорей, громадный дракон встал на дыбы и попытался сбить досадного овода на лету.
Тут ноги Ваймса наконец поддались уговорам совести и решили, что могут себе позволить некоторое время походить в героях. Выхватив меч и таким образом приготовившись к совершению любого необходимого подвига, он бегом преодолел отделяющее его от госпожи Овнец пространство, сгреб ее за руку и за кусок измазанного бального платья и взвалил на плечо.
Только через несколько ярдов его осенило, какую фундаментальную ошибку он совершил.
Он издал хриплое «Гхрн-н». Казалось, еще чуть-чуть – и позвоночник капитана навеки сроднится с коленными чашечками. Перед глазами плясали багровые пятна. И как последняя капля какой-то непонятный, но явно сделанный из китового уса предмет норовил проткнуть ему шею.
Капитан Ваймс сделал еще несколько шагов вперед, движимый одной только инерцией и зная, что если остановится, то его раздавит в лепешку. Овнецов разводят не из-за красоты, их разводят за здоровую жизнестойкость и крупную кость, и за истекшие столетия они здорово продвинулись в этом направлении.