Корабль призраков

– О чем ты думаешь? Об этой суке-певичке, подумаешь, стриженый череп, сплошное издевательство над здравым смыслом. Дать бы ей пинка под зад, меньше бы выпендривалась, – с наслаждением сказала я, озвучивая свои собственные мысли.

– А вот и не правда. Ты ошиблась. – Я не оправдала ее ожиданий, и Карпик сочла возможным перейти на снисходительное “ты”.

– Да? – Я была искренне удивлена.

– Я думала об этих гомиках.

– Я даже опешила от подобного заявления. Но, взяв себя в руки, вежливо спросила – Каких гомиках? Что ты имеешь в виду?

– Эти двое. Молодой парень и тот, седой. Седой его содержит, видела, как он на него смотрел? Даже мой папа так на меня никогда не смотрит, а папа меня очень любит. Правда любит, – с вызовом сказала Карпик. – И все для меня делает. Только он много работает… Пойдем, Ева. Можно, я буду звать тебя Евой?

– Да, конечно, – машинально ответила я.

– А ты зови меня Карпиком. Меня так папа зовет.

– Хорошо, Карпик.

Вместе мы покинули кают-компанию. Карпик, чуть подволакивая левую ногу, независимо шла впереди. Я смотрела на ее узкую спину и думала о том, что меня ждет еще не одно открытие, связанное с проницательностью Карпика. А ведь она, пожалуй, права насчет азиата. Ведь именно так выглядят профессиональные альфонсы. Миндалевидные глаза с червоточинкой – их непременный атрибут. Их хорошо подретушированная визитная карточка.

А вообще ужин прошел в теплой и дружественной обстановке, ничего не скажешь.

И кто-то из тринадцати кротких доброжелательных пассажиров поднимется на верхнюю палубу в одиннадцать.

Интересно, кто?..

Мы с Карликом вошли в бильярдную последними, и наш приход остался совершенно незамеченным, – не то что появление Клио в кают-компании. Два братка уже вооружились киями и оседлали бильярдный стол. Они довольно эффектно гоняли шары и искоса поглядывали на Клио, стараясь произвести впечатление.

Клио отнеслась к искусству братков более чем равнодушно: она покуривала свою скандальную трубочку и снисходительно слушала мрачно хихикающего попа-расстригу. Очевидно, он рассказывал певице какой-то анекдотец и чувствовал себя наверху блаженства. Я устроилась в глубоком кожаном кресле, в самом темном углу бильярдной.

– Как тебе этот тип? – с ненавистью спросил у меня подошедший Вадик и кивнул головой в сторону толстяка.

– А что?

– Скажешь, у него больше шансов, чем у меня?

– Все зависит от того, кто он такой.

– Прощелыга-адвокат, я узнал у Васи.

Браво, Ева, своей проницательностью ты можешь поспорить с несовершеннолетней Карпиком, уроки психофизики, преподанные в свое время капитаном Лапицким, не прошли даром.

– Что ты говоришь! – лениво удивилась я.

– Зовут Альберт Бенедиктович, надо же.

– Звучит гораздо более убедительно, чем “Вадик Лебедев”, ты не находишь?

– Пошла к черту, – огрызнулся Вадик и решительно направился к Клио и Альберту Бенедиктовичу, на ходу шевеля губами очевидно, проговаривал про себя засаленный скабрезный анекдот. Жаль, что я не успела спросить Вадика, где же сам Вася, – он исчез сразу же после ужина.

Предоставленная сама себе, я внимательно разглядывала бильярдную. Пожалуй, именно ее можно было с полным правом назвать кают-компанией. Стены бильярдной были обшиты красным деревом и увешаны несколькими вполне сносными картинами на морскую тему. В противоположном от меня углу, над тускло поблескивающей видеодвойкой, парил макет парусника. Отсюда он выглядел вполне респектабельно. Как и скромное фортепиано с закрытой сейчас крышкой или большие напольные часы с боем.

Бильярдная была довольно внушительных размеров, и бильярдный стол занимал в ней отнюдь не центральное место. Скорее это можно было отнести к огромному морскому глобусу, возле которого сейчас терлась Карпик в компании с азиатом Они были совсем близко, и я без труда услышала их разговор.

– – Найди мне, пожалуйста, Брайтон, – попросила Карпик юного альфонса.

– Брайтон-Бич, что ли? – судя по всему, тот не блистал особым интеллектом, но даже это не портило его.

– Да нет, – Карпик была сама кротость, – Брайтон, графство Восточный Суссекс. Я там училась два года.

– Надо же! И как тебе показался Восточный Суссекс?

– Отвратительное место. Меня зовут Лариса.

– А меня – Мухамеджан. – Обладатель экзотического имени улыбнулся Карпику самой обворожительной улыбкой, в мягкой полутьме бильярдной блеснули его крупные, восхитительно белые зубы.

– Очень приятно, но запомнить это будет трудно, – рассудительно сказала Карпик.

– Тогда можешь звать меня Мухой. Меня все так зовут.

– И твой друг тоже? – Вопрос Карпика был слишком невинным, чтобы не разглядеть в нем подтекста.

– Друг? – Муха почувствовал подвох и насторожился.

– Тот, седой. С которым вы сидели за одним столом.

– Борис?

– Ага.

– Но тебе не стоит называть его Борисом. Борис Иванович, так будет справедливо.

– А почему ты зовешь его Борисом? Он ведь почти старик.

Муха наморщил свой безмятежный лоб.

– Потому что мы компаньоны и работаем в одной фирме. Оргтехника и комплектующие для компьютеров. В общем, взрослые штуки, которыми не стоит забивать голову таким милым девочкам, как ты.

– Да? – умница Карпик проницательно улыбнулась, подумав, очевидно, то же, что и я: Муха не может иметь отношения ни к какому бизнесу, кроме бизнеса определенного рода.

– Именно.

– Вообще-то все друзья зовут меня Карликом. Ты тоже можешь так меня называть, Муха. – Девчонка решила подружиться не только со мной, а юный альфонс Муха вполне сгодится в наперсники на первое время. – Я живу в двенадцатой каюте. А ты в какой?

– В двадцать третьей. Это по правому борту.

– С этим самым Борисом Ивановичем? – Карпик была сама невинность.

Муха ничего не ответил, а лишь легонько щелкнул Карпика по носу: много будешь знать – скоро состаришься. Со стороны они выглядели даже забавно: писаный красавец Муха и дурнушка Карпик. Но, удивительное дело, красота одного и некрасивость другой замечательно друг друга дополнили. На секунду они даже показались мне братом и сестрой, несчастными сиротками. Ты становишься сентиментальной, Ева…