Страница 14 из 14
В своем исследовании с весьма красноречивым заголовком «Товарищ Криминал — новая мафия России» исследователь из Йельского университета в США Стивен Гандельман приводит слова Александра Гурова, высшего служащего органов внутренних дел СССР. По его мнению, с времен Хрущева и Брежнева до Горбачева процессы внутреннего разложения Компартии неизменно находятся в самой непосредственной связи с коррупционным воздействием со стороны нелегальной организованной экономической преступности. Вот что заявляет в этой связи Гуров:
«Период хрущевской «оттепели» и открытия нашего общества предоставил возможности для развития также и организованной преступности… При Сталине было невозможно даже представить себе существование организованных преступных групп подобных масштабов… После него, однако, в обществе каким-то образом, причем весьма открыто, стало утверждаться что-то, что вполне можно было назвать… «Моральным кодексом грабителя». Все это, конечно, было и в интересах определенной части партийной бюрократии. В 1974 году, например, у так называемой «торговой мафии Москвы» были уже свои «представители» даже в высших уровнях партийного руководства. Получалась такая ситуация, при которой, если бы мне или кому-нибудь еще пришло в голову попробовать предупредить людей о том, что в стране происходит в действительности, то так называемые «либералы» меня бы просто высмеяли, а правительство бы объявило нас сумасшедшими.
Однако все начиналось именно так. Определенные люди из партийного руководства дали «зеленый свет» процессам незаконного обогащения. Всем нам следовало бы гораздо раньше и намного серьезнее и ответственнее призадуматься о причинах, породивших «теневую экономику» и связанную с ней коррупцию. Они появились при Хрущеве, а дальше разрастались при Брежневе. При Горбачеве же организованная преступность в стране приобрела возможности и статус по-настоящему могущественного фактора».
Хотя далеко не всегда в открытой и непосредственной форме, уровень коррупции оказал существенное воздействие и на внутреннее политическое состояние и проблемы самой Коммунистической партии. Проникающая повсюду коррупция все сильнее влияла на снижение критериев организационной жизни партии, на ухудшение уровня идейной подготовки, порождала все более растущее число случаев откровенного цинизма и формализма среди представителей партийной бюрократии. Ряд партийных функционеров и государственных служащих оказывались самым непосредственным образом связанными с коррупционной практикой, а через нее — и с экономикой частного типа. К тому же вовсе необязательным было, чтобы они сами лично принимали участие в частной производственной или торговой деятельности. Имелось гораздо больше других способов их участия в процессах незаконного обогащения, все заметнее набирающих силу в то время.
Таким образом, несмотря на всевозможные разумные причины первоначального допущения деятельности «второй экономики», с течением времени она все более пагубно влияла на ситуацию в стране, расширяя и усугубляя существующие проблемы. Чрезвычайно заметным был ее вклад и в дело срыва всех усилий по разрешению этих проблем.
Однако скажем еще раз, что не проблемы, несмотря на всю их остроту и важность, стали основными факторами разрушения советского социализма. Оно стало возможным только в ходе политического курса Горбачева, направленного в конечном итоге на утверждение в масштабах всей страны именно этого частнособственнического экономического уклада «второй экономики».
Связь Горбачева с идеологией и практикой «второй экономики» выявилась в «политическом повороте», предпринятом им после 1986 года и осуществленном с определенной долей цинизма. Вначале этот цинизм относился преимущественно к возможностям народного хозяйства Советского Союза успешно удовлетворять складывающиеся тенденции повышенного спроса на некоторые товары широкого потребления. Однако постепенно он во все возрастающей степени переключался и на всю систему экономической политики, равно как и на сами возможности и способности Коммунистической партии действовать или даже просто существовать в качестве эффективного единого общественного механизма. Показательно, что Горбачев не только пользовался наличием таких настроений в обществе, но своими публичными выступлениями и политикой всячески их дополнительно поощрял и раздувал.
С другой стороны, все более укреплял свои позиции мелкобуржуазный классовый слой общества. Он также являлся детищем «второй экономики», но постепенно охватывал сетью выходящих за рамки социализма личных и групповых интересов все более значительные и организованные сектора общества.
А это, в конечном итоге, приводило к дополнительному обострению существующих в нем противоречий. Во многом такова была и внутренняя база общественных настроений и социальной поддержки, благоприятствующая становлению, распространению и развитию взглядов и политики Горбачева — в сторону возрастающего утверждения власти «свободного рынка» и экономики частной собственности.
Партийное и государственное руководство страны слишком долго проявляло ничем не оправданное непонимание и недооценивание проблем и опасностей идеологического характера, порождаемых и раздуваемых наступлением «второй экономики». Были даже случаи, когда вовсе отвергалась сама возможность возникновения такой опасности и связанных с ней проблем.
В обществе в целом практика частной наживы незаконными способами приводила к утверждению ценностей мелкобуржуазной морали и подтачиванию правовых норм и устоев социализма. Формирование и деятельность «второй экономики» служили своего рода «школой» и «полигоном» выращивания кадров, лично заинтересованных в осуществлении перехода общества и государства к системе «свободного рынка» и частной собственности. А эти люди, со своей стороны, способствовали распространению социально-психологических и пропагандистских установок предстоящих рыночных «реформ».
«Вторая экономика» и все, что с ней было связано, кроме того, активно способствовали углублению нарастающей «деморализации» социалистического общества. Все более широкое распространение незаконных способов хозяйственной деятельности, беззастенчивое использование для коррупционных целей материалов, рабочего времени и других ресурсов, ползучая коррупция, всепроникающая «Экономика блата» (как определяет ее исследователь А. В. Леденева в изданной в 1998 году в Кембридже книге под тем же названием) — все это приводило к растущему социальному неравенству и подрывало веру людей в социализм. Практика систематического увода на «черный рынок» наиболее качественных товаров и обострение по этой причине дефицита таких товаров на рынке нормальном, дополнительно способствовали росту сомнений в возможности системы социализма предпринимать какие-либо результативные действия.
Таким образом, «вторая экономика» почти одновременно решала две задачи чрезвычайной для нее важности. Во-первых, усиливалась критика социализма, а во-вторых — утверждался новый, своеобразный культ всемогущества денег.
«Нарастание коррупции и разрушение законности в хозяйственной сфере порождало все больше сомнений как в способности советской системы бесперебойно обеспечивать население необходимыми материальными благами, так и в ее возможности успешно управлять созданной ею социалистической экономикой в соответствии с провозглашенными опять-таки ею принципами, законами и правилами». Одновременно «возрастает и сила денег в обществе». Эти процессы дают все больше возможностей открыто оспаривать уже и власть управляющей партии, — подчеркивает Гроссман в своем исследовании «Вторая экономика» в СССР».
В Советском Союзе было, конечно, немало членов партии и честных граждан, дающих себе ясный отчет в происходящих процессах и осознающих появление угрожающих тенденций роста антисоциалистических идей и распространения «ценностей» мелкобуржуазного мировоззрения. Так, например, еще в 1978 году известный советский исследователь Георгий Шахназаров предупреждал в своем труде «Судьбы мира» о значительных масштабах становления «мещанского, мелкобуржуазного способа мышления и соответствующих ему общественных настроений». Он говорил о том, что в основе данной тенденции находится «стремление к накоплению богатств и обеспечение себе таким образом исключительных возможностей использования общественных благ и привилегий». В связи с этим Шахназаров делал вывод, что, очевидно, и в наше время весьма длительный исторический период в обществе будут сохранять свою значимость факторы классового разделения и социального неравенства.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.