Славянорусский корнеслов

Название на немецком языке нитки гтгп не мешает сему производству: ибо часто примечается в языках, что коренное слово, пустив от себя ветви, само исчезает или заменяется иным словом. Немецкий ученый Аделунг имя zwirn производит от числа zwei (два), по той будто бы причине, что нитку сдваивают. Но она не сдваивается, а свертывается (крутится, сучится), и потому скорее их zwirn могло произойти от славенского свернуть или свить; ибо к понятию о нитке ближе действие свертывания, свивания, нежели сдваивания. Мы по такому же соображению от глаголов вертеть, сопрягать произвели имена относящихся к ним вещей: веретено, веревка (ибо она делается посредством свертывания, свивания), пряду, пряжа..

Немцы иглу называют пadеl, а ежа (известного зверька) — igel (по-голландски egel). По какой причине немецкое слово так сходно с русским игла! Можно ли приписать это простой случайности? Нет. Какая случайность там, где причина так явственна? Тело зверька покрыто щетинками-иглами. Отсюда явствует, что немецкое igel взято не от их пadеl, но от славенского игла.

Посмотрим теперь вообще, какое семейство слов произошло от слова игла, или, лучше сказать, от корня игл или иг, который во всех произошедших от него наших и чужеязычных ветвях показывает главное понятие о чем-либо остром. В латинском acutia, остроконечность; acus, игла; асге, acutus, острый (ug, ag, ас суть изменения букв, потому смысл не меняется). Асег — тоже острый или кислый (здесь понятие об остроте перенесено к понятию о кислоте, по: той причине, что кислота щиплет, как бы острыми иглами колет язык); acutare, острить; aquilа, орел (по причине остроты клюва его). Во французском языке aigu, острый; aiguille, игла; aiguillon, жало; aiglе, орел (по той же причине, как латинское aquilа, английское еadle). В немецком, английском, голландском, датском, шведском многие ветви от сего корня находим.

УГОЛ в нашем языке отсюда, кажется, происходит, поскольку, хотя и называется иногда тупым, но всегда конец имеет острый: angulus (лат.), аndolo (итал.), апdlе (франц.), еckе (нем.).

УКСУС, по той же причине остроты частиц своих: асetит (лат.), асetо (итал.), essig (нем.).

Посмотрим, как в итальянских словарях толкуется их слово stanza.

Горница, покой, комната; по-французски chambre, арраrtament.

Некоторая часть песни, называемая иначе strofa, а по-французски staпсе, strophe, соиplet (станс, строфа, куплет).

Последуя иностранцам, приемлем мы в язык слова их, происходящие от корней наших славенских слов. Мы уже видели, что все ветви, производимые из корня с/и, как наши, так и чужеязычные, изъявляют понятие о стоянии (то есть неподвижности, непоступности, пребывании на одном и том же месте). Следовательно, итальянское stanza (горница, комната) означает по коренному смыслу (st) вещь стоячую, неподвижную, подобно, как наши от того же корня происходящие слова стойло, стан, столб, тоже означают по коренному смыслу стоячие, неподвижные вещи. Итальянец потому горницу называет stanza, что она неподвижна, и что в ней стоят или живут люди. Латинец под stabulum разумеет иногда гостиницу или постоялый двор. (Заметим, что глаголы стоять и жить по смежности понятий часто употребляются в одинаковом смысле, например: где ты остановился? — стою у красного моста, т. е. живу, пребываю).

Мы для понятия горница или покой не произвели слово от корня ст, но произвели от него подобную же ветвь, стойло, т. е. отгороженное место для стояния скотины. Итак, итальянское stanza и наше стойло суть две ветви одного корня (стоять, stare), но по ветвенному значению различны: ибо хотя обе означают место для стояния (пребывания), но у них для стояния людей, а у нас для стояния лошадей.

Примечатель. Высоким, небесным смыслом исполнены славянские слова горница и покой: они напоминают нам о горнем мире, о жизни после смерти. Не имея в своих языках вообще никакого высокого стиля, евроум вынужден был опуститься и определить свое пребывание (апартаменты) в стойло.

Пойдем далее искать единства и разности языков. Итальянец под тем же словом stanza разумеет род стихотворения (стансы), в котором стихи разделяются на несколько частей. Ясно, он потому называет и горницу, и часть стихов stanza, что в горнице стоят (живут), а стихи имеют разстановку, т. е. не сдвинуты вместе, стоят отдельно одни от других.

Француз для выражения того же самого употребляет три слова staпсе, strophee, соиplet (станс, строфа, куплет). Все эти понятия по какому-нибудь подобию должны сходствовать между собой. Славенский язык нам это, без всякого сомнения, покажет. В слове strofa (строфа) коренной слог rof или roph единозвучен со славянским ров, рв, рыв, рыт в словах ров, рвать, вырывать, рыть. Многие иностранные слова от сего корня показывают подобное славенскому значение: французское rompre (изломать, изорвать), латинское ruere, немецкие rupfen, ausraufeп (вырывать). Следовательно, и здесь, по единству значения слов stanza и strofa, должно полагать, что если первое из них означает разстановку, то и второе, по корню своему rof, значит нечто подобное, т. е. разрыв или отрывок; ибо что разстановлено, то и оторвано одно от другого.

Французское соирlеt происходит от глагола соирег, соответствующего нашим слоъамрубить, резать, сечь, а по-старинному кепатъ[7] Значит, при одинаковом значении и корень одинаковый (соир, кеп). Сообразим теперь все три слова: stanza, strofa, соиplet. Переложим их на такие славенские, которые имели бы те ж самые корни: разстановка, перерывка, перекеп (переруб).

Примечатель. А мы сегодня из этих иностранных обрывков и обрубков не только поем куплеты; но и едем в купе, купируем собакам хвосты, делаем купюры в своих научных трудах.

БУЙВОЛ. Вuffel (нем.), buffle (ант.), bufle (фр.), buffalо (итал.), bufaпо (испан.), budalis (латин.). Если б знали немцы славенский язык, то увидели бы, что их buffel, равно как и все других языков названия, не что иное, как испорченные повторения славенского слова буйвол. Оно составлено из двух слов буй и вол, из которых одно прилагательное, а другое существительное имя, и каждое имеет свое значение: буй (откуда ветви буйство, буйный, буян) значит дикого, необузданного, зверонравного, а вол есть большой бык. Каким же образом славенское буйвол, заключающее в себе полный смысл как о звере, названном сим именем, так и свойстве его, могло происходить от слов других языков buffel, buffalo, bubalis, не выражающих полного смысла, но заключающих только ветвенное значение? Не славенское слово от них, но они от него пошли; приставленный в них к слогу bu или buf (бык, вол) слог fel, falо, изменившись из имени вол (vol), потерял свое значение и сделался простым окончанием.

ХОЛОД и ТЕПЛО немец называет словами kalt (у древних немцев kald, chalt) и warm, сличая его с греческим фермос или персидским karm.

7

Глагол кепатъ вышел из употребления, а потому и нет у нас слова перекеп; но от него сохранились и сегодня ветви щепатъ (лучину) вместо скепатъ, щепки вместо скепки, т. е. срубки или срезки.