Страница 21 из 21
После трех месяцев в должности президента Путин встретился с президентом Всемирного банка Джеймсом Вулфенсоном. Путин произвел на Вулфенсона впечатление сторонника модернизации, который намерен обуздать олигархов и добиться более глубокого участия России в мировой экономике. Путин заявил Вулфенсону, что намерен модернизировать свою страну, провести экономические реформы и снизить коррупцию. В первые годы президентства Путина мир вздохнул с облегчением, что теперь имеет дело с молодым непьющим российским лидером, который, как верилось многим, установит в России стабильность, так необходимую ей после десяти лет беспорядка.
Однако за фасадом этих заявлений о важности сотрудничества с Западом скрывались довольно глубокий скептицизм и некая смесь дореволюционных и советских взглядов. Это специфическое мировоззрение можно охарактеризовать как «гоббсовское представление о мире, где все враждебны друг другу и где царит анархия; страх оказаться в окружении внешних сил; стратегическая культура, в которой преобладает геополитическая триада – игры с нулевой суммой, принцип баланса сил и концепция сфер влияния»{133}. Эти взгляды вобрала в себя официальная внешнеполитическая доктрина России 2000 года. В ней провозглашается намерение России добиваться «многополярной системы международных отношений», констатируется, что Россия проводит независимую и прагматичную внешнюю политику, призывает к усилению роли Совета Безопасности ООН, настаивает на сохранении Договора по ПРО и признает необходимость создавать «позитивный образ России за рубежом»{134}. Для путинской России главная трудность состояла в том, чтобы увязать этот настороженный взгляд на мир с необходимостью практического сотрудничества с Западом – без которого было не обойтись, если Россия действительно собиралась восстановить свое международное влияние.
На сцену выходит буш: выборы 2000 года
Владимира Путина и Джорджа Буша при всей разнице происхождения и опыта роднило то, что оба были президентами «по воле случая»; ни тот, ни другой за долгие годы предшествующей карьеры и не помышляли претендовать на высший государственный пост. Путину выплыть из политической безвестности помогли удача и усердный труд: ему посчастливилось объявиться в Санкт-Петербурге именно в тот момент, когда Собчак подыскивал кого-нибудь, кому мог бы поручить руководство отделом внешнеэкономических связей мэрии. В то же время Путин сумел заслужить доверие и уважение тех, с кем соприкасался во время работы в Санкт-Петербурге, и получил приглашение переехать в Москву после того, как Собчак потерпел сокрушительное политическое поражение. Восхождение Путина к президентству было выстроено благодаря вмешательству «семьи» Ельцина (под которой имеются в виду как его родные, так и политические сподвижники) после сложных закулисных переговоров и обещания обеспечить неприкосновенность семье Ельцина, что Путин и обеспечил{135}.
В отличие от Путина Буш родился прямо на политических подмостках. Он принадлежит к известной политической династии, но первые сорок лет жизни его занятия были далеки от политики и от борьбы за высокие государственные посты, за одним только исключением: в 1978 году Буш-младший выставлял свою кандидатуру на выборах в Конгресс, но проиграл. Ему принадлежал бейсбольный клуб Texas Rangers{136}. Со временем, впрочем, он преодолел нежелание баллотироваться и в 1994 году стал губернатором штата Техас. Его победа на президентских выборах в 2000 году вызвала много споров, а легитимность нового президента была поставлена под вопрос. Неприятный инцидент во Флориде – где пришлось пересчитать тысячи избирательных бюллетеней, должным образом не учтенных, – естественно, спровоцировал ядовитые замечания российских комментаторов: как, мол, США осмеливаются критиковать положение с демократией в России, когда в их собственной избирательной системе обнаруживаются такие крупные изъяны? Подобно Путину, осторожничавшему в первый год президентства, Буш-младший тоже оставался по большому счету неизвестной величиной по части внешней политики. Да, он был до этого губернатором штата Техас, но международного опыта у него было мало, он вообще редко когда выезжал за пределы своей страны.
Представления кандидата в президенты Буша о России сформировались главным образом под влиянием его главного советника по России Кондолизы Райс, которая одно время работала у его отца советником по национальной безопасности и по делам СССР и Восточной Европы. Ее взгляды, в свою очередь, сформировались под влиянием ее преподавателя и научного руководителя в Денверском университете Джозефа Корбела, чешского эмигранта, пробудившего в ней интерес к советской политике. Корбел, кстати говоря, был отцом Мадлен Олбрайт – госсекретаря в администрации президента Клинтона{137}. Слушая, как Корбел на занятиях в ее группе рассказывает о Сталине, Кондолиза Райс просто «влюбилась» в эту тему, ее воображение будоражила эта «византийская природа советской политики и ее могущество. Как оно действует? Для чего используется?»{138}. Докторскую диссертацию она защитила по теме вооруженных сил ЧССР. Когда она работала у Джорджа Буша-старшего, тот как-то сказал Горбачеву: «Она рассказывает мне все, что мне необходимо знать о Советском Союзе». На это Горбачев ответил: «Да уж, надеюсь, она много чего знает»{139}.
Вторым фактором, во многом повлиявшим на представления Райс о России, стала ее работа в администрации Джорджа Буша-старшего. Ей пришлось заниматься вопросами объединения Германии и следить за крушением СССР. Именно в тот период Райс завоевала доверие президента Буша и его советника по национальной безопасности генерала Брента Скоукрофта. Она, кстати, тоже «случайно» увиделась с Борисом Ельциным в сентябре 1989 года во время его визита в Белый дом. Та встреча укрепила ее в скептическом отношении к первому российскому президенту, и впоследствии Райс критиковала администрацию Клинтона за полную поддержку Ельцина{140}.
Прошло десять лет, и Джордж Буш-младший во время своей предвыборной кампании полностью полагался на советы Кондолизы Райс в области внешней политики. В первом же разговоре с ней кандидат в президенты заявил: «У меня нет ни малейшего представления о международных делах»{141}. Самое четкое заявление по России, сделанное во время кампании, было почерпнуто из статьи Райс «О защите национальных интересов», опубликованной в 2000 году в журнале Foreign Affairs. Выступая за «упорядоченную последовательную внешнюю политику, которая отделяет существенное от маловажного», Райс подчеркивала универсальность американских ценностей, предостерегала от применения военной силы, за исключением случаев, когда это абсолютно необходимо, и выступала за развитие всесторонних отношений с Россией. Россия – уже более свободное государство, чем в советские времена, и она обладает многими признаками великой державы, писала Кондолиза Райс, но экономическая слабость России и отсутствие четко сформулированной национальной идентичности «грозят свести все это на нет». Администрация Клинтона, по ее мнению, ошибалась, поддерживая Ельцина, чья «повестка стала и американской повесткой тоже». Теперь пора перейти к новой повестке – отойти от режима контроля над вооружениями, принятого в период холодной войны, и признать тот факт, что «Россия – великая держава и у нас с ней всегда будут как расходящиеся, так и совпадающие интересы»{142}.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.