Скорпион

— Нет, больше я этого не делаю. Он мне стоил полсотни тысяч, а это, мне кажется, довольно порядочная сумма. Теперь, когда я устроил его на место в лотерее, пусть тратит на разврат свои собственные деньги.

— У молодого Ботуса очень красивый американский автомобиль. Каким способом он мог его достать?

— Насколько я знаю, он выиграл его по лотерейному билету, — сказал министр. — Это было, по-видимому, в «День помощи детям».

— А у себя на работе он имеет какое-нибудь отношение к кассе или отчетности?

— Надеюсь, что нет. Во всяком случае, я не рекомендовал его на должность кассира. Я вообще принципиально против той безответственности, которая обычно наблюдается при рекомендации родственников на государственные должности. В рекомендации, адресованной на имя директора лотереи, я только написал, что Торвальд, безусловно, очень способный и трудолюбивый, он и в самом деле такой, во всяком случае, временами. У него живой ум, но нет моей твердости характера, и вряд ли следует разрешать ему иметь дело с чужими деньгами.

— Что господин министр намерен предпринять в отношении племянника? Извините, что я вас спрашиваю, но с ним, по-видимому, не все благополучно.

— Я поговорю с Торвальдом. И если он не сможет привести удовлетворительного объяснения, то я не стану щадить его. Я всегда был противником всякого рода покровительства и половинчатой честности, к которой так часто, к сожалению, прибегают другие влиятельные люди моей партии, — сказал Иероним Ботус.

Только после этого нового доказательства твердости характера у его высокого начальства директор полиции Окцитанус смог спокойно вернуться домой.

Он очень проголодался и по дороге в «Ярд» велел остановить машину около винного погребка «Соломон», чьи великолепные бутерброды не только ценились всеми в «Ярде», но благодаря патриотическим стараниям редактора Стенсиля пользовались славой также и среди часто меняющихся в этой стране иностранных гостей.

Редактор Стенсиль в этот момент был как раз занят принятием пищи, которую на новом в стране языке называли блюдом из «даров моря»; тут были устрицы, омары, семга и другие морские деликатесы. Редактор сидел в компании американского офицера и настолько увлекся, объясняя ему, как надо орудовать вилкой, что не заметил директора полиции, который выбрал себе место подальше от него.

Несмотря на многие свои достоинства, Стенсиль вовсе не был таким человеком, с которым высшие чиновники желали бы встретиться в винном погребке. Но в отдалении, со своего удобного местечка, прячась за газетой, Окцитанус благожелательно смотрел на толстого редактора и экспортера знаменитых красавиц. Он знал, что этот удивительный человек относится с необъяснимой симпатией ко всей полиции, начиная от провинциальных полицейских и вплоть до высших чинов, а во время кампании по «делу о Скорпионе» газета Стенсиля оказалась единственной, которая преданно защищала «Ярд» от всех нападок и слухов. Даже после того, как был арестован Скорпион-Лэвквист, газета Стенсиля упрямо отрицала возможность существования подобного субъекта. В последние годы войны редактор Стенсиль жил в соседней нейтральной стране, и когда война окончилась, читатели газеты узнали, что он вел себя геройски и, невзирая на опасность схватить серьезную простуду, помогал встречать транспорты с беженцами, прибывшими с его родины. За это он получил почетную кличку «Толстый Пимпернель»[27]. Однако участие Стенсиля в движении Сопротивления недостаточно сильно скомпрометировало его, чтобы американцы избегали встречаться с ним; ему даже не отказали в визе на въезд в США, как другим борцам Сопротивления. Наоборот, он был частым гостем в Соединенных Штатах, где интересовался преимущественно конкурсами красоты и хористками; он был признан и в Вашингтоне, и в американском посольстве у себя на родине как неутомимый поборник американской культуры и образа жизни и всячески расхваливал их перед своими отсталыми соотечественниками. В его газете каждый день появлялись бойкие серии самых нескромных рисунков, весьма соблазнительные ляжки и груди красавиц из «страны самого господа бога».

«Просто жаль, что такой человек губит себя неумеренной едой, — подумал Окцитанус, который из-за газеты наблюдал, как Толстый Пимпернель отправлял себе в рот лососину с голландским соусом. — Вряд ли он долго проживет с таким слоем жира вокруг сердца». Сам Окцитанус был худощавый, спортивного склада человек, который питался умеренно и каждое утро упражнялся в гребле в студенческом клубе гребного спорта и, кроме того, был известен как опытный и осторожный игрок в гольф. Во время летнего отпуска он охотился в великолепном местечке — он арендовал имение Медвежья крепость. Окцитанус скорее всего напоминал современного энергичного дельца, холеного и сдержанного в обращении; его лицо не было ни вульгарным, ни злым, что обычно встречается у высших полицейских чинов. Не был он также и обжорой, чем страдают многие из персонала полиции. Он решил заказать лишь один бутерброд с очищенными креветками, небольшого красиво зажаренного цыпленка со свежим зеленым салатом — ведь без витаминов нельзя — и мелкой аппетитной молодой картошкой. Заказав себе к завтраку рюмку холодной водки, он поступил так не в силу привычки, а потому что ощущал потребность немного подкрепиться после всего того, что ему пришлось выслушать от министра юстиции Ботуса. Правда, когда он поднес водку ко рту, он вдруг вспомнил о сосуде со спиртом, где с 1908 года лежал отвратительный отросток кишки министра юстиции, и, едва пригубив рюмку, дрожащими пальцами отставил ее в сторону.

Окцитанус был человек здоровый, сильный, с крепкими нервами. Однако совещание у министра юстиции утомило его. Если бы оно проводилось в здании министерства юстиции, это еще куда ни шло, но секретные разговоры в доме самого министра удручающе действовали на него. В прошлый раз Ботус показывал рану на ноге, которая никак не поддавалась лечению. При одном воспоминании об этом дрожь пронизала Окцитануса.

Он немного повеселел, когда прочел в газете, что интендантское управление армии только что разослало воззвание с настоятельной просьбой ко всем, кто торгует автомобилями или производит их ремонт, прекратить подкуп армейских офицеров, которые по долгу службы дают заказы на ремонтные работы и т. п. Следовательно, получил признание самый факт подкупности офицеров, Почему же тогда нельзя с большей снисходительностью смотреть на мелкие недостатки полицейского корпуса? «Быть может, руководству полицейскими силами надлежало бы разослать аналогичное воззвание к ворам-взломщикам и торговцам на черной бирже?» — подумал он. Вот если бы удалось уговорить этих людей прекратить выплату комиссионных полицейским, то можно было бы многое выиграть!

Но воры-взломщики иногда удивительно бесцеремонны. В сегодняшних газетах, например, можно прочитать, что арестован один полицейский, который подрядился помогать ворам, чтобы дать им возможность действовать, не опасаясь постороннего вмешательства. Стоя на посту в полной форме, он удерживал на приличном расстоянии любопытных ночных сторожей, пока воры с шумом и грохотом опустошали склады и виллы. Разоблачение было вызвано прискорбным соперничеством между полицейскими и ночными сторожами.

Соперничество и зависть царили также внутри самого полицейского корпуса. Директор полиции посмотрел на часы и вспомнил, что как раз в этот момент в приемной «Ярда» его ждет сыщик. Этому сыщику следовало сделать серьезное внушение, так как он в своем рапорте высказал подозрение, будто бы его коллега, сержант уголовной полиции Йонас, получал взятки от человека по имени Бертель, который занимался контрабандой золота и ранее уже отбывал наказание. Оба — и Бертель, и Йонас — были допрошены и с негодованием отвергли подозрение.

Разумеется, в сегодняшней газете было также сообщение и по «делу о Скорпионе». Снова упоминался торговец коврами Ульмус, и появились новые слухи о неблагополучии внутри самой уголовной полиции. Вот что писала «Дагбладет»:

27

Пимпернель — герой детективных романов английской писательницы Э. Орчи (1865–1947), помогавший во время Французской революции конца XVIII в. французским эмигрантам в Англии. — Прим. перев.